31 ИЦ ВМФ был создан на базе нескольких полигонов в районе Феодосии для проведения испытаний новых образцов вооружения ВМФ СССР в начале 60-х годов. В состав центра вошли ракетно-артиллерийский полигон, минно-торпедный и радиотехнический, плюс к этому бригада опытовых кораблей и судов для обеспечения испытаний и охраны районов, дивизион подводных лодок. Наиболее крупным и технически обеспеченным полигоном был ракетно-артиллерийский созданный в Феодосии ещё в 1946 году для испытаний трофейных образцов ракетной техники для ВМФ и принятия на вооружение ВМФ отечественных первых разработок управляемых ракет. Во второй половине 50-х годов на Полигоне был образован новый отдел - испытаний зенитных ракетных комплексов для обеспечения испытаний первого флотского ЗРК "Волхов" на базе сухопутного С-75 на КРЛ "Дзержинский", а вслед за ним и на базе С-125 ЗРК "Волна", "Волна-М" на эм "Бравый". В начале 60-х годов был модернизирован КРЛ "Ворошилов" в опытовое судно для проведения испытаний на Полигоне ЗРК "Шторм" и ЗРК "Оса", но часть госиспытаний ЗРК "Шторм" проводилась на новом крейсере пр.1123, на ПКР "Москва" в 1967-1968 годах. В конце 60-х - в начале 70-х годов Полигон обеспечивал дальнейшее совершенствование принятых на вооружение ВМФ основных ЗРК: "Шторм-М", "Волна-М", "Оса-М", "Оса-МА". Проводились контрольно-серийные испытания новых зенитных ракет, поступающих с предприятий на Флот. В конце 70-х после переоборудования БПК "Азов" под принципиально новый многоканальный ЗРК "Форт" на базе сухопутного С-300 начались работы на Полигоне по этой сложной и длительной теме. Этап ГИ ЗРК "Форт" был закончен в последние дни 1983 года. Принят на вооружение в 1984 году с устранением замечаний по перечню-приложению к Акту. Тогда же прошла волна награждений на Полигоне и на ЧФ. Этап устранения замечаний на "Азове" продолжался с 1984 по 1986 год, главным образом стрельбами по РМ-15М. В 1985-1986 годах одновременно на "Азове" проводились испытания носового ЗРК "Шторм" по плану модернизации для стрельбы по низколетящим целям. В качестве мишеней использовали РМ-15М с особой установкой высоты полета до 5-10 м (ракета-мишень по данным ВТИ движется волнообразно) над водой на конечном этапе самообороны ЗРК (15-17 км от корабля). Модернизация проводилась по двум вариантам: модернизация радивзрывателя ЗР 4К60 с использованием нового импульсно-доплеровского взрывателя (РВ) и вариант вообще без РВ, но с командным подрывом, с более точным каналом сопровождения цели по дальности - при определенной дальности до цели и угловому положению выдавалась принудительно команда подрыва, БЧ ЗР была за счет отсутствия РВ увеличена по весу и количеству осколков. Оба варианта отстреливали по нескольким РМ-15М. В качестве носителей использовались РКА пр.205М в тот период. Условия стрельбы и катера и корабля были очень жесткие по пеленгам и дистанциям, т.к. важно было произвести внешнетраекторные измерения именно в нужных точках подрыва ЗР (макс дистанция , средняя, минимальная) при минимально возможном параметре пролета мишени. Несколько нарушая основные документы по безопасности совместных стрельб иногда удавалось добиться параметра до 1,5 км и меньше (параметр в данном случае - минимальное расстояние по горизонту на котором пролетает ракета-мишень от корабля-носителя ЗРК), командование 31 ИЦ всячески поощряло это, но в определенных безопасных пределах. Это было важно, т.к. испытания производились с целью расширить возможности самообороны кораблей ВМФ СССР от ПКР "Гарпун", т.е в идеале РМ вообще должна была лететь прямо в корабль, что не допускается безопасностью. Это вызывало постоянную бодягу с промышленностью в случаях их неудач ("Вот если бы параметр был 0 - мы бы сбили, а так ..." и дальше расчет меньшей вероятности сбития РМ). В конечном итоге был принят на вооружение ЗРК "Шторм-Н" с ЗР с доплеровским радивзрывателем. Параллельно в 1985-86 годах проводились почти аналогичные испытания с ЗРК "Волна-Н", "Волна-П". После завершения работ со "Штормом" осень 1986 меня подключили в "Волне-Н" на бпк "Комсомолец Украины", завершенные к началу 1987 года. На массовое вооружение кораблей ВМФ СССР эти модернизации не пошли, т.к. уже начались сбои с финансированием военных программ и отговорились тем, что корабли устаревшие, а им на смену строятся новые пр.956, 1155 с принципиально новыми ЗРК где проблемы самообороны решены, а старые корабли надо выводить из состава флота. Но причина была одна - отсутствие денег и ресурсов. СССР начал заметно буксовать, инерция развития экономики заканчивалась, сворачивались все дорогостоящие программы по вооружению и по космосу. В том числе и по ОК "Диксон" с лазерной темой на Полигоне.

После "Волны" меня переключили на "Кинжал", на СУ артогнем комплекса (шло совместное управление ЗР и АК-630, как сейчас на "Кузнецове"). Один раз при этом нам, "артиллеристам", в составе комплекса удалось даже добиться успеха и РМ-15М на параметре 1.5 км была сбита АК-630. На что промышленность немедленно отреагировала, потребовав зачесть это сбитие как успех всего ЗРК "Кинжал", раз уж СУАО входит в состав комплекса. Кажется тогда согласились и зачли.

В последующие годы на об.30 проводились автономные испытания головы самонаведения прототипа будущей зенитной ракеты ЗРК "Полимент-Редут". В качестве экспериментального образца такой головы была использована промышленностью старая добрая голова с ракеты "воздух-воздух", адаптированной для морской поверхности - АРГС-27М. Голову с приборами питания и записывающей аппарутурой контроля разместили на крыше известного "кортиковского" навеса в специально построенной деревянной будке с откидывающимися стенками в сторону разрешенного сектора излучения в море. Для работ по морским целям и низколетящим целям использовалось особое плавсредство с уголковым отражателем- имитатором ПКР "Гарпун", а по воздушным целям работали как обычно, т.е. заказывали у ВВС ЧФ нужные самолеты, давали им задания и они облетывали нас на разных высотах и скоростях. Это были те аппараты, которыми в то время располагали ВВС ЧФ: Ан-26, Бе-12, Су-24, Ка-27, Ми-8. Вцелом испытания были успешны, но и были проблемы к адаптации "головы" в морской водной поверхности, к условиям плотного тумана, волнения моря в штормовых условиях. Там же на объекте, точнее рядом с ним периодически проводились бросковые пуски самой ракеты к комплексу "Полимент-Редут", точнее - ее прототипа с ракетным двигателем поперечного управления. Кроме основного двухрежимного движка на твердом топливе (режим старта и режим марша), в центре тяжести ракеты располагался дополнительный отсек с соплом в борту ракеты. Задумка промышленности была в следующем: подлетающая ЗР к цели должна произвести соответствующий доворот соплом от цели и в нужный момент двигатель должен на 1-2 сек сработать, подкинуть ракету ближе к цели, повысить тем самым вероятность ее поражения осколочным полем БЧ. Средства измерения и телеметрии Полигона фиксировали эти броски к условной цели и давали материал для анализа эффективности этого способа поражения. Было проведено поэтапно несколько пусков и ... пришли к заключению,что утяжеление ракеты и усложнение управлением ЗР комплексом не стоит выиграша в повышении вероятности поражения. Ту же вероятность можно получить и классическим методом при более тщательном проектированием комплекса, использованием современной элементной базы и цифровой техники в конструкции комплекса и СУ ракеты, повышением точностных характеристик контура управления. В 90-х годах бала эпизодическая тема "Вега" на базе объекта. Изучался вопрос возможности наведения ЗР по рассеянному лазерному лучу. Причем луч должен был светить голове самонаведения не от подсвеченной цели. а с корабля-носителя. в "зад" ракеты. Подобно тому как в сильный туман светить фонариком в спину человеку и предложить ему идти по отраженному от микрокапель световому коридору не отклоняясь от направления. Тему долго готовили, долго ждали подходящей погоды днем, в сумерки и ночью, добиваясь проверки рабостоспособности при любых погодных условиях. Наконец все испытания закончили в одну ночь, когда почти до утра пришлось ждать сильного тумана. Результаты превзошли все теоретические расчеты. Морской воздух создавал идеальную среду для подобного наведения ракет и на большие расстояния. Физики опешили. Как эта идея развивалась дальше мне не известно

В 1995 году мне предложена была должность заместителя начальника артиллерийского отдела. Отдел полностью закончил работу с "Берегом", комплекс был переправлен на десантном корабле в РФ, на Кубань. С моим назначением мы получили в работу тему "Ракурс". Разработчики предложили заменить на боевых кораблях ВМФ РФ приборы резервного наведения АУ АК-630 комплекса "Вымпел-КТ" известные как "колонка". Из самых прогрессивных побуждений было предложено оператору "колонки" не стоять, а сидеть, вращение придавать не ногами оператора, а управляемыми джойстиками электроприводами, расчет поправок упреждения стрельбы оператору производить не на глазок, а рассчитывать исходя из получаемых данных о цели при отслеживании ее оператором по угловых координатам, а дальность до цели измерять с помощью встроенного лазерного дальномера. В общем 21 век на носу! Вот только реализация хорошей идеи была очень своеобразной. Вес всего сооружения вместо 50 кг у штатной "колонки" достиг более 700(!), а скорости наведения, переброски на углы обнаружения цели всего этого монстра достигли такой величины, что оператор испытывал перегрузки как в центрофуге, оператор жестко пристегивался к своему креслу, а у молодых матросов кружилась голова, они теряли ориентацию. Но главное - вес, большой дополнительный вес на надстройках кораблей, особенно малых, как ракетный катер. Сами испытания проводились на многострадальнем РКА Р-44, который с середины 80-х уже постоянно прописался у причалов Феодосии испытывая ККР "Уран", АУ "Рой" (двойной АК-630, "вертикалка"), а теперь и "Ракурс". На этапе "огневых" работ, после всех облетов авиации, "Ракурс" управлял огнем носовой АК-176М и кормовым "Роем". По оценке ведущего инженера-испытателя залп "Роем" с 14 т/с отдачи был "нечто" для 250-тонного РКА. Хорошо, что оператор был штатно пристегнут к своему "креслу"... В конечном итоге технически "кресло" выдержало все требуемые испытания, но практичность его применения была не доказана. "Ракурс" остался в гордом одиночестве на Р-44, на вооружение кораблей ВМФ РФ не был принят, точнее принят в опытовую эсплуатацию на Р-44, а потом его тихонько списали и избавили катер от этой бандуры на надстройке. Но промышленность-разработчики используя результаты испытаний пытались получить заказ на эти "изделия" от ... скажем мягко ... от стран третьего мира, для комфорта дополнив прибор сверху над креслом легким навесиком от солнца Африки. Я не слышал в сми информацию о таких заказах. Для ВМФ РФ, кстати, они предлагали сделать большой колпак из плекса с входной дверцей для условий Северов со штормами. Я их отговорил, описав как это будет выглядеть в жизни на корабле и кто будет ежеминутно протирать с внешней стороны этот колпак от морских брызг, снега и льда и что увидит оператор в таком колпаке кроме своего отражения и света сигнальных лампочек на приборной части ночью. Ни Севера, ни ТФ, ни Балтика, и даже штормовое зимой-осенью Черное море не позволит успешно что-то видеть через него. А главное - матросик-оператор, убаюканный качкой и в тепле немедленно заснет там. В общем, лучше старой доброй "колонки" на Флоте ничего нет.

Все годы существования Полигона на него возлагались испытания серийных образцов ракетной техники перед приемкой их Флотом. Особенно это касалось выпускаемых массово промышленностью в 60-е - 80-е годы зенитных ракет к комплексам "Волна", "Шторм" и в наибольшем количестве "Оса". По условиям заказа и изготовления ракеты выпускались партиями (ну, скажем в ... 100шт). Из этой партии военная приемка выбирала несколько штук, их грузили на корабль с соответствующим ЗРК (исправным!) и шли к нам на Полигон для отстрела. Стрельба производилась по имитированной самой СУ ЗРК цели, заранее обговоренной в программе испытаний. Работа в сравнении с испытаниями новых ЗРК, считалось не сложной, графический план и задания были заранее подготовлены и не требовали новых разработок. От Полигона направлялся мичман для внутристанционной записи стрельб, старший ведущий по комплексу (специалист), старший от Полигона, он же член комиссии и с кораблем из Севастополя приходили, как правило, члены комиссии от ЧФ, от заказчика, представители завода-изготовителя. Требовалось перед стрельбой проверить состояние ракет, условий их хранения, исправность всего комплекса, составить контрольный лист готовности, получить подписи всех членов комиссии, что они согласны с готовностью корабля и ЗРК и теперь все будет зависеть от самих ракет. Но Полигон со всеми средствами измерений был задействован в полном объеме, развернуто штатно КП испытаний, проводился общий инструктаж, готовился вычислительный комплекс и фотолаборатория на Песчаной балке к работе. Отработанность по этим вопросам инженеров-испытателей в конце 80-х позволяло уже отравлять н корабль одного старшего ведущего инженера. Его место во время стрельбы было на ходовом мостике на связи ЗАС (засекречивающая аппаратура связи), рядом с командиром и вахтенным офицером, у прямой внутрикорабельной связи со стреляющим боевым постом и КП командира БЧ-2. В этом случае офицер Полигона полностью контролировал обстановку и реально оакзывал помощь командиру в проведении стрельбы из жестко обозначенной точки полигона в заданном направлении. строго по отчетам готовностей от Дюрмена (КПИ) и от стреляющего поста (с 30 минутной готовности и до пуска). Таких стрельб приходилось проводить по 2-3 в месяц, поток новых ракет на Флот был велик, ВПК работал на износ...
В 90-х ситуация изменилась: новые ракеты Флот не заказывал, а старые закладки в хранилищах ВМФ с 60-х годов стали поджимать по срокам хранения. Особенно это касалось давно принятых на вооружение "Шторма", "Волны" и "Осы". Была принята программа испытаний ракет на проверку их боеспособности для продления сроков хранения. Коротко - программа ДХ (длительного хранения). Эти испытания внешне ничем не отличались от КСИ, но возможность различных "нюансов" при пуске ракет стала реальностью. В лучшем случае они просто не стартовали, не сходили с пусковой - мы выжидали положенное время, а затем командир БЧ-2 или командир батареи лично шел на пусковую и как минер обезвреживал ракету по инструкции. Но были случаи, когда ракеты теряли управления на разных этапах полета и наведения на имитированную цель. Все случаи возможных выходов из строя ракет в воздухе заранее просчитаны ещё на этапе испытаний комплекса, принятия его на вооружения и включены в меры безопасности, в расчет запретной и опасной зоны стрельбы вокруг корабля. Разумеется это все учитывалась при построении планов стрельбы и исполнялось в границах опасного района стрельбы. Корабли охраны обеспечивали "чистоту" района, но и сами были готовы отбиваться от взбесившихся пущенных ракет. Все это позволило за мою практику избежать чрезвычайных ситуаций при проведении испытаний ЗРК и ЗР. Как говориться - "читайте ПРС (правила ракетных стрельб) - там все сказано!"
Забегая вперед скажу, что попадание зенитной ракеты ЗРК С-200 ПВО ВС Украины в российский Ту-154 над Черным морем было связано с грубым нарушением планирования ракетных стрельб, с планом стрельбы где разработчики указав "Запретную зону" стрельбы полностью игнорировали "Опасную зону", куда  и попал летящий Ту. Запретная зона отличается от опасной как зона куда вы желаете бросить камень в подходящую мишень от зоны куда можно закинуть этот же камень со всей дури, как говориться, и в любом возможном направлении.

liv444.1 #26.08.2016 15:24
К чтению "инфо" во-второй части наш Форум еще НЕ готов.
Это будет знатный "разрыв шаблона" у "читателей ссылок".
Чуть позже.
Только после "подготовки" Форума к таким "страстям".
Третью часть публиковать НЕ буду, там совсем "близко" к человеку.
Он конечно это сделал, но я бы НЕ стал. И не буду.
...
Человеку "с глазу на глаз" (возможно "за рюмкой чая") это говорит тот, кто у Ситнова на Совещаниях бывает.
А на Совещаниях у Ситнова Человек от того же Селезнева, слышит нечто противоположное.