vilenich написал(а):

Да я и не спорю, я же приводил здесь слова участника сражения (пост 170).

maik написал(а):

это вначале. но потом

Вообще говоря, о боях за Зееловские высоты нужно помнить две вещи. Во-первых, на высоты опиралась не первая, а вторая полоса обороны. Соответственно, ее огневое поражение в первой артиллерийской подготовке было слабее. Получасовая артиллерийская подготовка на 1-м Белорусском фронте была лишь прелюдией к артиллерийскому сражению первого дня операции. Метать бисер перед первой полосой обороны было совершенно ненужно. Когда в атаку поднялась пехота, то ее поддержал огневой вал. Затем артиллерия перешла к поддержке методом последовательного сосредоточения огня. Также артиллерия работала по заявкам тактических командиров. Поэтому, несмотря на кажущуюся слабость артподготовки (30 минут), 1-й Белорусский фронт израсходовал в первый день операции 1 236 000 снарядов, на 100 000 снарядов больше, чем было запланировано. То, что В. Сафир назвал «абсолютно неподавленной обороной», на самом деле было частями и соединениями, на которых обрушили больше миллиона снарядов, или 17 тыс. тонн металла. К этим тоннам прибавила 1514 тонн авиация фронта, выполнившая 6550 самолетовылетов. Бои за высоты продолжались не неделю, а всего два дня. Взломать обе полосы обороны немцев, готовившиеся с февраля 1945 г., за один день было бы большой удачей. 
  Ввод танковых армий в бой за вторую полосу обороны не был каким-то исключительным событием. Значительная часть операций с участием танковых армий проходила именно с вводом в бой, а не в прорыв. Например, в ходе наступления на харьковском направлении в августе 1943 г. 1-я танковая армия М. Е. Катукова (тогда еще не гвардейская) была введена в бой за вторую полосу обороны, а не в чистый прорыв. Заметим, что Г. К. Жуков был сторонником ввода эшелона развития успеха в лице танковых армий в чистый прорыв. Однако  в Берлинской операции буквально в первые часы наступления отказался от такой схемы.
   Второе, что необходимо помнить о Зееловских высотах, – это высокая плотность обороны и близко расположенные резервы. Фактически они были «Курском наоборот», причем аналогом не южного, а северного фаса дуги. По иронии судьбы, та же немецкая 9-я армия летом 1943 г. наступала на северный фас курского выступа. Если в ходе боев на территории СССР имел место широкий фронт от Ладожского озера до Черного моря, на котором всегда можно было найти уязвимую точку, то в 1945 г. в Германии фронт сузился, а плотности обороны значительно повысились. В 1943 г. был коридор между крупными лесными массивами на северном фасе Курской дуги, позволивший войскам Центрального фронта нарастить плотность войск. Так же как под Курском, имел место довольно долгий период стабилизации фронта перед Зееловскими высотами, позволивший противнику усилить оборону.
   Штурм хорошо укрепленной полосы обороны немцев на Зееловских высотах Г. К. Жуков организовал так, [394] что остается только снять шляпу и сказать: «Какой же вы хитрый дяденька, Георгий Константинович!» За два дня до начала наступления, 14 и 15 апреля, 8-й гв. армией были произведены наступательные действия на широком фронте против вынесенного вперед первого, слабого оборонительного рубежа. В результате наблюдался хорошо видимый с советской стороны предпринятый противником «отвод своей пехоты с переднего края на второй оборонительный рубеж».
  Так был выиграно время на преодоление переднего края. При другой организации прорыва пришлось бы тратить на это часы и минуты первого дня наступления. Борьба за минуты и часы очень важного первого дня наступления продолжилась далее. Прием с началом наступления при свете прожекторов был связан со стремлением выкроить больше времени на бой в первый день за вторую полосу обороны, то есть за Зееловские высоты. Первая полоса и так поражалась артиллерийской и авиационной подготовкой, была лучше разведана, чем лежащие в глубине обороны позиции. Поэтому условия атаки можно было усложнить, сдвинув в последние часы ночи и проведя ее при свете с трудом пробивающих дым разрывов лучей прожекторов. Соответственно, Жуков решил сдвинуть начало штурма первой полосы в ночное время, выигрывая часы и минуты светлого времени на бой за вторую полосу обороны и борьбу с оперативными резервами противника.
Одновременно Г. К. Жуковым был учтен немецкий прием второй половины войны с отводом войск в глубину обороны перед начинавшейся обычно в предрассветные часы артиллерийской подготовкой. В докладе И. В. Сталину о первом дне Берлинской операции он писал: «Учитывая, что противник утром отводит свою пехоту из первой во вторую и третью траншеи, мною [395] была применена ночная артподготовка с большой плотностью огня в течение 30 минут и с применением прожекторов для ослепления противника и освещения местности впереди наступающих войск фронта».
  Эти ожидания оправдались: «По показаниям пленных, артиллерийский огонь был настолько неожиданным и ошеломляющим, что из первой траншеи противник отойти не успел, вторые и третьи траншеи все время находились под сильным огнем нашей артиллерии. В результате этого части противника, находящиеся в первой полосе обороны, понесли большие потери»