В 1962 году я работал начальником бюро вооружения и башни в КБ Уралвагонзавода (УВЗ). В этом КБ была создана легендарная "тридцатьчетверка". К 1962 году значительная часть непосредственных созда-телей Т-34 вернулась в г. Харьков во главе с А.А. Морозовым, и там были начаты работы по созданию нового танка Т-64 со вновь разрабатываемым специально для этого танка 2-тактным дизелем 5ТДФ. На УВЗ в это время из 12 начальников бюро 8 человек были "старые харьковчане", принимавшие участие в работах по Т-34. В КБ строго соблюдался порядок, заведенный А.А. Морозовым. Одним из требований этого порядка было: при решении любых новых вопросов разрабатывать несколько вариантов и выбирать после обсуждения оптимальный. Видимо, поэтому в конце января 1962 года главный конструктор Л.Н. Карцев вечером после работы собрал начальников бюро и основных ведущих конструкторов и в полуофициальной обстановке "Красного уголка" провел подобие научно-технического совета. Вопрос был один: каким должен быть новый танк Уралвагонзавода?
Обсуждение началось с силовой установки как определяющей лицо танка. Естественно, что как альтернативный вариант рассматривался Т-64. Первое слово взял Арон Яковлевич Митник - "старый харьковчанин", начальник бюро установки двигателя. За 9 лет моей работы на УВЗ я ни разу не видел этого человека опаздывающим или спешащим куда-либо. Такой же спокойной, размеренной и обоснованной была в данном случае и его речь, которую я запомнил надолго. Смысл его речи был в следующем.
Теоретически, с конструкторской точки зрения, схему силовой установки танка Т-64 можно было признать идеальной: плоский, полностью учитывающий все требования конкретной танковой компоновки, относительно малогабаритный 2-тактный дизель с 2-сторонним отбором мощности (прямо на бортовые коробки перемены передач - КПП); одно-ступенчатая циклонная (практически необслуживаемая) система очистки воздуха, жидкостная эжекционная система охлаждения - все это при плотной компоновке позволяло получить моторно-трансмиссионное отделение (МТО), по габаритам примерно в 1,5 раза меньшее аналогичного МТО с 4-тактным двигателем типа В-2, а весь выигрыш в весе использовать для усиления броневой защиты, что и было осуществлено на Т-64. Схема горячо поддерживалась головными институтами отрасли ВНИИТрасмаш и НИИ Двигателей. Но! Дальше шли "но" Арона Яковлевича. Главное "но" было по двигателю:
2-тактный двигатель более теплонапряжен по сравнению с 4-тактным, следовательно, он потребует больше затрат времени и материальных средств на создание и доводку, в его конструкции неизбежно увеличение доли высоколегированных материалов и, как следствие, значительное усложнение технологии и увеличение трудоемкости в серийном производстве и при войсковом ремонте;
дизель 5ТДФ создается как чисто танковый двигатель, в его конструкции не предусматривается возможность создания народно-хозяйственных модификаций, а также сложность и дороговизна, о которых сказано выше, делают 5ТДФ неперспективным для народного хозяйства, следовательно, мощности серийного производства такого двигателя будут создаваться только на выпуск танков в мирное время, а в мобпериод на танки придется наряду с 5ТДФ ставить другой двигатель, который в мирное время производится как для военной техники, так и для народного хозяйства; таким двигателем является дизель типа В-2.
На основании этого анализа А.Я. Митник сделал заключение, основной смысл которого, отбрасывая технические нюансы, сводился к следующему: если на новый тагильский танк ставить 5ТДФ, то выпуск танков на УВЗ будет обеспечен этим двигателем только в мирное время, на мобпериод заводу придется перестраивать производство и переходить на выпуск аналогичной по боевым характеристикам модели танка, но с двигателем типа В-2, поэтому новый тагильский танк надо сразу делать с дизелем типа В-2!
Предложение А.Я. Митника для многих, в том числе и для меня, было неожиданным. Но после серьезного, всестороннего и принципиального обсуждения мы все с ним согласились. При этом необходимо подчеркнуть, что, принимая это и другие технические решения по облику нового танка, мы исходили из следующего: танк является массовым, но сложным и дорогим видом оружия, поэтому из нескольких однотипных конструкторских решений предпочтение отдавалось тому, которое требовало меньших трудозатрат в серийном производстве и было проще и надежнее в эксплуатации.
Определенная по таким принципам конструктивная схема нового танка получалась на 3-4 тонны тяжелее Т-64, следовательно, для сохранения высоких динамических качеств танка (удельная мощность около 20 л.с./т) новый дизель типа В-2 должен был иметь мощность не 700 л.с., как у 5ТДФ, а 780 л.с. Стоявший в то время на серийном танке Т-62 безнаддувный вариант дизеля типа В-2 имел мощность 580 л.с. Обдумав этот вопрос, А.Я. Митник доложил совещанию что опыт работы И.Я. Трашутина (главный конструктор Челябинского тракторного завода по дизелям типа В-2) дает все основания ожидать за счет приме-нения турбонаддува получение 780 л.с. практически в габаритах и массе серийного двигателя. После этого вопрос по двигателю на совещании был решен окончательно в пользу В-2.
За всю свою жизнь я не припоминаю больше такого делового и продуктивного научно-технического совещания.
Практически через 10 лет, а точнее, 7 августа 1973, когда постановлением Совета Министров быт принят на вооружение новый танк УВЗ Т-72 с двигателем В-45, все технические решения по танку и двигателю полностью соответствовали тому, что было принято на этом полуофициальном совещании.

Дело в том, что в 1987 году началась "перестройка" и все специа-листы ВПК пенсионного возраста, независимо от должности и состояния их дееспособности, в добровольно-принудительном порядке были от-правлены на пенсию. В первую очередь этому подверглись Председа-тель Комиссии и все его заместители. Затем шли начальники и заместители начальников отделов и, вперемежку с ними, референты. Поскольку эта акция носила массовый характер, то приказы об освобождении от работы оформлялись на двух-трех человек сразу. Нас с Евгением Васильевичем Макаровым "ушли" 25 декабря. Олег Кузьмич Кузьмин задержался чуть дольше - его "ушли" в первом полугодии 1988 г. Евгений Васильевич переживал этот момент очень тяжело. Я, приглядевшись к происходящему, понял, что это не носит персонального характера, а, скорее, акция общегосударственного масштаба (нечто похожее началось и в ЦК, и в Госплане). Я решил с месяц переждать/а потом как пенсионер поработать вполсилы, о чем и договорился с Михаилом Александровичем Захаровым (замминистра Минобо-ронпрома). При этом я успел переслать две свои рабочие тетради в Первый отдел Миноборонпрома. В этих тетрадях все 20 лет работы в ВПК я записывал то, что мне представлялось интересным, но не бесспорным. Такие записи позволяли мне самому, а в ряде случаев с помощью отраслевых НИИ разобраться в спорных вопросах и при необходимости орга-низовать новую НИР или ОКР. За время работы в Комиссии большую часть вопросов мне удалось понять и оформить по ним соответствующие решения; часть вопросов я успел понять, но не успел оформить по ним решения. Но еще осталось несколько вопросов, до которых в ВПК у меня "руки так и не дошли". Вот ими я решил заняться теперь. Среди вопросов у меня был вопрос о непомерно большом парке танков в СССР. Среди связанных с этим вопросом проблем была и проблема: как поддержать всю массу танков в технически боеготовном состоянии?  Шел 1990 год.В ГБТУ еще служили люди, которые хорошо меня знали. Я позвонил одному из них и спросил, не может ли он сказать мне, сколько в 1989 году было капитально отремонтировано танков, находящихся в пределах гарантии по пробегу? В ответ я услышал удивленный вопрос:
- А Вы разве не знаете, что еще в 1980 году Министр обороны отменил этот порядок?
Услышав это, я почувствовал себя так, как будто бы получил удар ниже пояса. Наверное, в моральном плане это так и было.
Теперь для меня слово "бессрочно" стало синонимом слова "безответственно". Оба эти слова я и вынес в заголовок.