Историк Евгений Понасенков – один из тех, кто не одобряет громкого
празднования двухсотой годовщины Бородино. Его монография «Правда о
войне 1812 года» и одноименный фильм вызвали ожесточенные споры, и это
нормально. Ненормально, когда мнение историка приравнивается к подрыву
основ.

Кутузов умудрился, обороняясь, потерять больше Наполеона.

– Почему вы подвергли сомнению такую вроде бы безусловную вещь, как
поражение Наполеона?

– С военной точки зрения в 1812 году победили французы – ибо нанесли
русским поражение во всех главных битвах (Смоленск, Бородино,
Малоярославец), с точки зрения политической и экономической выгоды
победила Англия. Для России это катастрофическое поражение по всем
статьям: в зоне военных действий помещики лишились усадеб, крестьяне –
домов.

Тактика бездарного русского командования была такова: если сражаться
не умеем, всё уничтожим! Торговля остановилась, что означало крах
купечества. Выиграли от войны, возможно, только православные
священники: они вдруг вошли в моду… А непосредственно на территории,
занятой наполеоновской армией, большинство священников присягнули
Наполеону. Ровно так же они себя вели во время ордынского ига
(молились за хана 300 лет)…

– Каковы тогда были цели Наполеона в кампании 1812 года, зачем он
вообще сюда полез? Имелось ли в виду покорение России?

– К 1812 году сам Александр I уже поработал агрессором дважды: в 1805
году, когда он пошел на Францию и русских солдат погнал через всю
Европу, после чего Наполеон их погнал обратно и уничтожил под
Аустерлицем. И в 1807 году, когда Александр вновь повел свою армию во
Францию, но его развернули под Фридландом.

В сделанных за колоссальные деньги из вашего кармана агитках на
телеканалах не сообщают, что «народное ополчение» царь созвал не в
1812 году, а еще в 1806-м, чтобы идти на Францию! И тогда православный
царь обманул дворян: после войны в 1807 году им их рабов не вернули, а
заковали в рекруты на 25 лет! Дальше Александр приказывает Синоду
отлучить католика Наполеона от православной церкви, что тот немедленно
исполняет, объявляя Наполеона «жидовским лжемессией». Наполеону же был
нужен только мир с Россией: между двумя странами не было
геополитических противоречий.

Юбилействующие потомки ведь не знают, что Англия платила Александру по
1250 фунтов стерлингов за каждую сотню русского «пушечного мяса», а
это для феодальной монархии, которая не умеет зарабатывать, было
выгодно. Из зависти к Наполеону Александр сделал из своего народа
биологический сырьевой придаток, торгуя солдатами!

Напомню: ради мира Наполеон не преследовал разбитые остатки русской
армии ни после Аустерлица, ни после Фридланда.

Если бы он хотел идти на Москву – у него был идеальный шанс в 1807-м:
он стоял на Немане, куда его привел Александр, а русская армия была
небоеспособна! Но Наполеон предлагает заключить союз. Он не только не
наложил на царя-агрессора контрибуцию, но и подарил Белостокскую
область, закрыл глаза на захват Финляндии, Молдавии и Валахии. За эти
подарки Александр даже наградил «антихриста» орденом Святого Андрея
Первозванного, снял анафему и расцеловал на плоту в Тильзите. Наполеон
был счастлив и написал в Париж, что теперь можно будет расслабиться.

Но не тут-то было: Александр в тот же день с шизоидной энергией
начинает сколачивать новую армию. Он увеличивает расходы на оборону с
63,4 до 118,5 млн. рублей! В стране начинается финансовый кризис.

Кстати, фактически Россия продолжала торговать с Британией: просто
товары провозились под флагами нейтральных государств. Наполеон это
знал, жаловался в переписке, но ничего не мог поделать. Чтобы получить
деньги на новую агрессию, Александр в 1810-м продает в крепостное
рабство 10.000 государственных крестьян. В итоге уже в 1810-м, когда
Наполеон еще мечтал о союзе, Александр выставил на границе три армии!

А 27 и 29 октября 1811 г. подписал «повеления» о начале глубокого
наступления в Европе! Только трусость прусского короля, который не
хотел еще раз пускаться в авантюру войны с Наполеоном, остановила
царя.

В 1812-м, испробовав все средства сохранить мир, Наполеон был вынужден
начать кампанию – глубокое вторжение на осень не откладывают. Ему
нужен был лишь приграничный бой, чтобы Александр следовал своей же
подписи под Тильзитским трактатом. Но православный царь отважно
отбывает из армии в Петербург и издалека наблюдает, как русская армия
храбро отступает. Вдумайтесь: 24 июня – переход Немана, а 14 сентября
– вступление Наполеона в Москву. Между ними – более 900 км, значит,
русская пехота и артиллерия умудрились «маневрировать» со скоростью в

среднем 11 км в сутки (это по лесам и болотам!).

– И в талантах Кутузова вы тоже сомневаетесь?

  – Помещики теряли имения, и начался ропот. Александр, чтобы они не
ругали «немца» Барклая и реально виноватого во всем царя, устроил
назначение классово им родного владельца 5567 крепостных Кутузова. О
его талантах: он был хорошим офицером под началом Суворова, затем
носил кофе в постель молодому любовнику Екатерины Платону Зубову (за
что и получил директорство Шляхетского корпуса и командование в
Финляндии), а вот в роли командующего все его достижения сводятся к
поражению в обоих генеральных сражениях: под Аустерлицем и под
Бородино. Причем под Бородино у Кутузова был численный перевес (155
тыс. войск и 624 орудия против 135 тыс. и 587 орудий у Наполеона), он
находился в укрепленной позиции – и все равно умудрился потерять,
обороняясь, больше, чем наступающий неприятель (50 тыс. против 35 тыс.
с французской стороны), отступить и сдать Москву! В городе оставил
более 20 тыс. русских раненых, которые заживо сгорели в пожаре,
устроенном лубочным «патриотом» генерал-губернатором Ростопчиным.

– Почему, по-вашему, Наполеон ушел из Москвы?

– Наполеон 36 дней живет в Москве – и его никто (!) не тревожит; он бы
так жил до горбачевской оттепели, но есть было нечего (как и русской
армии, кстати), и он ушел. По ходу дела нанес поражение Кутузову еще и
под Малоярославцем. За все время отхода Наполеона Кутузов ни разу не
вступил с ним в бой основными силами. У нас любят говорить о потерях в
армии Наполеона, но забывают, что из Тарутино Кутузов вывел 130 тыс.,
а в Вильно привел 27 тыс. – это при 90% небоевых потерь! Мороз и голод
ведь никого не различают!

– Действительно ли русские массово переходили на сторону захватчика и
присягали ему?

– Мне удалось выяснить, что крестьяне Волоколамского, Серпуховского,
Коломенского, Покровского уездов Московской губернии заявили, что
«Бонапарт – в Москве, стало быть, он наш государь». У них не было не
то что понятия родины (они с географией незнакомы), но и понятия
«малая родина» – их ведь часто продавали без земли и отдельно от
семьи! Потому никто и не встал «на защиту царя и Отечества».

Вдумайтесь: на исконно русскую территорию вступили всего 160.000
французов – два раза по митингу на Болотной площади! Где же «дубина
народной войны»?

Байку про «отечественную войну» придумал Николай I к 25-летнему
юбилею: реформы буксовали, и ему была необходима патриотическая атака
на население. Мне самому стоило многих лет труда осознать, что в 1812
году параллельно с локальной кампанией Наполеона (узкая полоска вдоль
Смоленского тракта) в стране развернулась настоящая крестьянская
война, которая охватила 32 губернии! А теперь мы празднуем всё это,
тратя 2,4 миллиарда рублей из кармана потомков тех, кого власть,
простите, поимела.

«Война и мир» – не история, а беллетристика.

– Как быть с Толстым? Была ли действительно «наложена рука сильнейшего
духом противника», независимо от результата конкретного сражения?

– Давайте не смешивать синее с квадратным: если вы хотите
поразмышлять о философии Толстого, я предложу обсудить Мопассана и
Моэма. Наука история – отдельно, беллетристика – отдельно.

- Что «вам было» за вашу монографию?

– Здесь парадокс: я начал публиковать свои исследования, будучи еще
студентом истфака МГУ, и ко мне стали подходить педагоги: «Ты все
правильно выяснил, но зачем всех подставлять такими публикациями, пиши
в стол!» Несколько позднее я обнаружил неожиданную поддержку от
тогдашнего директора Института российской истории РАН Андрея
Николаевича Сахарова. Он даже в телеинтервью заявил, что в моей
монографии «все правильно». И сегодня многие ученые признают мои
выводы.

Как потрясающе сказал Розанов: «Россия слиняла в два дня. Самое
большее – в три».

Мы уже ничему не удивляемся. Жалко расставаться с великой историей
России, но такое мнение тоже возможно.

Когда фильм "Война и Мир" показывали на кинофестивале в Каннах,
французы очень удивились, узнав, что русские считают, что они победили
в этой войне.