Как только возникли разговоры о бронировании, фирма «Хоукер Эйр-рафт», выпускавшая «Харрикейны», восприняла это в штыки на том основании, что дополнительный вес мог изменить центровку самолета и осложнить его пилотирование. Халагэн, убежденный в своей правоте, раздобыл бронеспинку со списанного бомбардировщика «Бэттл» и установил ее на «Харрикейне», который затем подвергли летным испытаниям. Никаких проблем в полете не возникло. Самолет еще раз облетали на ежегодной авиавыставке в Фарнборо, но результат был тот же. Лишь после этого все «Харрикейны» были [43] оборудованы креслами с бронированной спинкой, что в будущем спасло немало жизней.

во множестве авиационных книг по авиации во всех подробностях рассматриваются многочисленные особенности конструкций всех самолетов в мире, НО БРОНИРОВАНИЕ самолетов времен второй мировой войны в большинстве случаев ОСТАЕТСЯ ПОД СЕКРЕТОМ! То есть авиационные специалисты рассматривают все что угодно: и двигатели самолетов, и их вооружение, и состав приборов, но у истребителей почти никогда не упоминается ни площадь бронеспинки, ни ее толщина, а для бомбардировщиков авторы авиационных книг практически никогда не указывают ни расположения бронеспинок, ни тем более их толщины. Например для знаменитого бомбардировщика Б-17 вы нигде и никогда не найдете расположения бронеспинок и их толщины. Известно лишь, что стрелки 12,7 мм пулеметов расположенных в середине хвостовой части Бомбардировщиков Б-17 и стреляющих в  два открытых окна-амбразуры  имели бронежилеты, но видимо НЕ ИМЕЛИ БРОНЕПЛИТ или бронеспинок для защиты своих тел. Так же видимо не имел никакой броневой защиты и стрелок нижней подфюзеляжной  стрелковой установки Б-17. Хотя командир самолета - пилот и второй пилот наверняка имели бронеспинку, но неизвестно - была ли она единственной или бронеспинок на Б-17 было НЕСКОЛЬКО? И какую толщину они имели?

"Мы атаковали вражеские бомбардировщики парами, бравируя своей храбростью. В атаку заходили сзади, догоняя строй американцев; моторы работали на форсаже. Выход из атаки - отворотом или вниз. Первые заходы заканчивали слишком рано: эти огромные "сараи" росли на глазах, и наши летчики остерегались столкновений. Я еще удивился, почему не попал в американца, но потом понял: у него ведь размах крыльев - 40 метров! В следующий раз, заходя в атаку, я все время повторял про себя: подойди ближе, еще, еще ближе. Потом я открыл огонь, прицеливаясь по моторам на левой плоскости. После третьей очереди оба левых мотора хорошо горели, и я перенес огонь на правый внутренний двигатель, также добившись попаданий. Неприятельский "бумажный змей" вошел в широкую левую спираль и врезался в землю восточнее Вендевилля; четверо или пятеро из экипажа спаслись на парашютах".

Высотный, скоростной "лавочкин" стал грозой для "юнкерсов",

Особенно запомнился всем поединок Героя Советского Союза гвардии капитана П. Головачева с Ю-88 прямо над нашим аэродромом.

Белорус Павел Головачев — один из ветеранов полка — сражался с врагом на Дону, на Волге, в Приднепровье, освобождал Крым. В 1944 году он наконец увидел поля и леса родной Белоруссии, очищенной от фашистской мрази.

Ясным морозным днем Павел со своим ведомым летел вдоль железной дороги над нашей территорией. В этом районе часто появлялись вражеские воздушные разведчики. И день, о котором идет речь, не был исключением. Вскоре на высоте Головачев обнаружил фашистский самолет и стал преследовать его. Скорость Ла-7 позволила нашему летчику через несколько минут настигнуть [201] вражеского пилота. Тот стал отстреливаться. Головачев атаковал один раз, второй — стрелок умолк, а "юнкерс", как бывало нередко и раньше в подобных ситуациях, полез вверх. Такой прием, как правило, выручал вражеских пилотов: на седьмой тысяче метров Як-3 терял в скорости. Но так было с "яками". Совсем другое дело Ла-7. Головачев уверенно пошел за "юнкерсом" и в это время увидел, как снизу, навстречу ему, устремились два "яка". Узнав своих, Павел успокоился. Однако "яки" на форсаже решительно шли наперехват, а затем начали заходить в атаку. Включив рацию, Головачев услышал на своей волне французскую речь и сразу понял, что это идут летчики полка "Нормандия-Неман" и что они приняли его самолет за "фокке-вульфа" (внешне он был похож на "лавочкина"). Выход был только один — оторваться от "яков", и это удалось сделать. Головачев вскоре оставил их далеко позади, забравшись на высоту свыше семи тысяч метров.

Пилот "юнкерса", видевший это, сообразил, что имеет дело с истребителем, от которого не уйти, и тут же развернулся в направлении своего аэродрома. Но спасаться было уже поздно. "Лавочкин" подошел совсем близко. Павел нажал на гашетки всех трех пушек. Залп такого оружия с малой дистанции способен разнести любую цель в щепки. Но ни один снаряд не вылетел из пушечных стволов. Головачев растерялся: ведь боекомплект был не тронут. Еще раз нажал на гашетки — пушки молчали, очевидно, в подвижных частях оружия застыла смазка (на такой высоте это могло случиться). А "юнкерс" тем временем уходил, хотя был всего в нескольких метрах от носа истребителя. "Таранить, — решил Головачев. — Уничтожить противника и сохранить свою машину, не причинив себе вреда". "Лавочкин" вплотную приблизился к "юнкерсу". Головачев еще немного прибавил газ, подался вперед и пропеллером рубанул по хвостовому оперению разведчика. Истребитель бросило в сторону. Павел выровнял машину, осмотрелся. "юнкерс" падал, оставляя за собой черную полосу дыма.

Взорвался он вблизи нашего аэродрома.

Головачев посадил свою машину на летное поле. Я помчался к нему на эмке.

После тарана истребители редко возвращались домой. Павел, как ни в чем не бывало, стоял на крыле и [202] посмеивался над нами: эмка так и не доехала до самолета, увязла в снегу.

Я поздравил Головачева с победой, спросил, как он себя чувствует.

— Нормально, — раздалось в ответ. — Я его деликатненько... Вот только винта жаль...

Осмотр машины показал, что надо заменить лишь лопасти винта, концы которых слегка согнулись.

Мы еще не успели добраться до штабной землянки, как прилетел командир дивизии. Генерал Захаров крепко обнял Головачева, выразил свое восхищение его подвигом и в присутствии всего личного состава полка объявил о награждении летчика орденом Красного Знамени. Боевые друзья тут же стали качать героя.