То, что Вы написали, это штампы перестройщиков, показывая пальцем на запад, что там не так. А.Адлер оказал сильное влияние на западную психологию, так что как там думают, нужно узнать

у Вас посыл в СССР все было хреново. Вот я и пытаюсь показать Вам, что не так все было плохо

Не всегда это удавалось. Но разница в уровне не так катастрофически велика

Но почему у этой таблицы нет данных до 95 года. Такой провал в стат данных. Вспомните сверхсмертность в 90-е годы. Сколько жилья освободилось то. Сколько нового жилья было построено?   

Цифры-цифры. Поинтересуйтесь сколько миллионов американцев лишись ипотечного жилья в прошлом году. Миллионы.

Ссылочку где сколько и когда.

вы мне показываете что бывает и хуже..))  ну так я ужде признал, что для меня СССР был лучше нынешней России..)) Но Украину я бы на него не променял.

google.com  - откройте для себя норвые горизонты..)

к примеру социальное жилье в Швеции - это трешка 75 квадратов на двоих взрослых и двух детей. В моем городе молодых энергетиков, который строился при СССР таких квартир попросту нет. Трешка - 54,5 м2, как раз в такой живу.

Застой?  Блин, какие наивные люди! Говоря о Сталине вспоминают мифы Хрущева, о Брежневе мифы Горбачева. Не было застоя. Не было. Был постоянный рост. А с началом перестройки началось падение.

короче, наши ветви одного народа настолько далеко разошлись, что у нас не только история разная, но и говорим мы и мыслим настолько разно, что к единому консенсусу не придти. Посему со своей стороны не вижу смысла в дальнейшем участии в этой дискуссии.
Кто со мной согласен могут опустить руки и отойти от стенки..))

а чего сразу не марсианский заговор?)

Ну это совсем несерьезно..

Вы хотя бы Горбачева и Яковлева почитайте. А потом будем говорить.

говорим о системе, но не называем компоненты системы

не было никакого застоя. Все развивалось. Это потом назвали эпоху Брежнева периодом застоя.

Но никто не говорит, что все на Западе плохо. Просто они перенимали опыт развития СССР

В.А. Штурба, С.С. Васильев
ИДЕОЛОГИЯ НАУКА И ШКОЛА КАК БАЗОВЫЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА
Современное западное общество возникло как единое целое, и одним из столпов, на которых оно стояло, был новый тип знания, познания и мышления – наука. Можно также сказать, что наука была одной из ипостасей этого общества, так как она «пропитывала» все его поры. Наука фактически заменила церковь как высший авторитет, легитимирующий, освящающий и политический строй, и социальный порядок. Таким образом, наука стала инструментом господства, а господство в постиндустриальном обществе основано на формировании приемлемых для власти моделей сознания и манипуляции ими.
Вместе с наукой, как продукт буржуазного общества, возникла идеология. Она быстро стала паразитировать на науке. Сегодня, большинство современных идеологий, независимо от их происхождения, утверждают, что основываются на науке или даже что составляют базу самой науки. Таким образом, они стремятся обеспечить себе легитимацию «наукой», которая заняла место, ранее принадлежавшее божественному откровению или разуму. Вспомним слова философа Научной революции Ф. Бэкона: «Знание – сила». Одна из составляющих этой силы – авторитет тех, кто владеет знанием. Ученые сегодня обладают такой же силой, как жрецы в Древнем Египте. Власть, привлекающая к себе эту силу, обретает важное средство господства. Как отмечал К. Ясперс, «если исчерпывающие сведения вначале давали людям освобождение, то теперь это обратилось в господство над людьми» [1].
Любая идеология стремится объяснить и обосновать тот социальный и политический порядок, который она защищает, через апелляцию к естественным законам. «Так устроен мир» и «такова природа человека» – вот конечные аргументы, которые безотказно действуют на обычную публику. Поэтому идеологи тщательно создают модель человека, используя всякий идущий в дело материал: научные сведения, легенды, верования, даже предрассудки. Разумеется, для современного человека убедительнее всего звучат фразы, напоминающие смутно знакомые со школьной скамьи научные формулы и изречения великих ученых. А если под такими фразами стоит подпись академика, а то и Нобелевского лауреата, тем лучше.
Понятно, что идеология сама становится фактором формирования человека, и созданные ею мифы, особенно если они внедряются с помощью системы образования и средств массовой информации, лепят человека по образу заданной формулы. А формулы идеологии, как и ее язык, создаются по образцу научных формул и научного языка. Чем больше идеолог и демагог похож на ученого, тем он убедительнее. Произошла «сантификация» науки, одно имя которой стало достаточным, чтобы убеждать в верности чисто идеологических утверждений. Как сказал великий физик Джеймс Клерк Максвелл, «так велико уважение, которое внушает наука, что самое абсурдное мнение может быть принято, если оно изложено таким языком, который напоминает нам какую-нибудь известную научную фразу» [2, с. 76].
Это уважение не просто приобрело иррациональный, религиозный характер. Статус науки оказался выше статуса религии. Обретение этого статуса не произошло само собой: в викторианской Англии ученые вместе с политиками боролись за то, что наука заняла место церкви в общественной и культурной жизни (прежде всего, в системе образования). Один из лидеров научного сообщества Френсис Гальтон признавал, что, вытеснив церковников с высших статусов социальной иерархии, можно будет создать «во всем королевстве разновидность научного священничества, чьими главными функциями будет охрана здоровья и благосостояния нации в самом широком смысле слова, и жалованье которого будет соответствовать важности и разнообразию этих функций» [3, с. 123–126].
Действительно, во всех индустриальных странах «приручение» высшей научной элиты является важной задачей властей. Блага и почести, которые достаются представителям этой элиты, не пропорциональны их функциональным обязанностям как исследователей, их роль – освящать политические решения. Аналогичным образом, диссидентское идеологическое течение резко усиливает свои позиции, если ему удается вовлечь известных ученых (желательно лауреатов Нобелевской премии). Общественный образ Движения сторонников мира в 50-е годы во многом определялся присутствием таких ученых, как Фредерик Жолио-Кюри и Лайнус Полинг.
А насколько слабее были бы позиции диссидентов в СССР, если бы во главе их не стоял крупный физик, академик А.Д. Сахаров, хотя никакого отношения к ядерной физике идеи диссидентов не имели. Таким образом, для идеологии ценность одобрения со стороны ученого никак не связана с его научным изучением вопроса. Как правило, делающий идеологическое заявление ученый (к тому же естествоиспытатель), ничего не смыслит в вопросе, потому что он всю жизнь был занят своим узким делом. Что мог знать о приватизации земли или о войне в Афганистане А.Д. Сахаров, какая тут связь с элементарными ядерными частицами? Для политиков был важен его титул, а не мнение.
Одобрение ученого носит харизматический характер. В идеологии образ объективной, беспристрастной науки служит именно для того, чтобы нейтрализовать, отключить воздействие на человека моральных ценностей как чего-то неуместного в серьезном деле, сделать человека беззащитным перед внедряемыми в его сознание доктринами.
Рассмотрим главные элементы знания, которые наука предоставляет идеологии сегодняшнего дня (картина мира и представление о человеке), симбиоз между СМИ и наукой.
В современной политике на Западе одной из важных фигур стал эксперт, который убеждает общество в благотворности или опасности того или иного решения. Часто при этом возникает конфликт интересов могущественных сил, за которыми стоят финансовые и промышленные воротилы. Если они не приходят к тайному сговору, обывателя и депутатов развлекают спектаклем «научных» дебатов между противоборствующими группами экспертов. Обоснование решений ссылками на результаты исследований комиссии ученых уже приобрело в США символическую ритуальную функцию, сходную со средневековой практикой связывать важные решения с прецедентами и пророчествами Священного писания. Здесь уместно вспомнить обоснование многих политических и экономических решений в СССР с мнением классиков марксизма, однако их наследие не обновлялось, быстро отстало от жизни, утратило гибкость и разнообразие и превратилось в чисто формальный ритуал, в который не верили уже не только сами «жрецы», но и большинство «манипулируемых» [4, с. 235–241].
США, сделав ученых-экспертов особым сословием пропагандистов, формирующих общественное сознание и управляющих им, дальше других стран продвинулись от демократии к такому устройству, которое получило название «государство принятия решений». Здесь политики, имитируя беспристрастность науки (свободу от этических ценностей), заменяют проблему выбора, которая касается всех граждан, проблемой принятия решений, которая есть внутреннее дело политиков и экспертов. Л. Виннер в книге «Автономная технология» замечает, что «этот совет является разновидностью легитимации власти знанием эксперта и, согласно моему опыту, содержит не столько приглашение расширить познания, сколько предложение капитулировать».
Полностью со статьей можно ознакомится здесь: http://www.hist-edy.ru/hist/book2/2_2009/1_ru.php

Так некоторые считают, что и там был застой

Кто бы показал место, где их нет.

Застоя не было. До начала перестройки шло постоянное наращивание мощностей производства, повышение качества, на одном предприятии могло идти до сотни НИР одновременно, потом часть из них переходила в ОКР, затем образцы принимались на вооружение. К 1985 году эта система была отлажена и работала без сбоев. После начала перестройки система работала по инерции до 1991 года, в 1992 году госзаказ пришел только осенью, его собирали из остатков комплектующих, НИОКРы закрыли. А потом все, полный развал в 90-х годах, разворовывание всего, что можно и чего нельзя, уход лучших кадров.

Система под названием СССР была несовершенна, как не может быть в принципе совершенна любая сложнейшая социальная и экономическая система. Тем более на одной шестой части суши.
Не стоит забывать, что СССР первое в мире государство рабочих и крестьян. Ненависть буржуазного общества не имеет ни границ, ни временных рамок.
Все социальные гарантии в Западном обществе потребления появились только в результате успехов СССР в индустриализации, науке, культуре и развитии общественных фондов потребления.
Какой может быть застой? К 1990-му году СССР вторая экономика мира. В военном отношении однозначный паритет с блоком НАТО.
Но в 1988 году система капиталистического производства подошла к очередному финансову кризису. До дефолта банковской и соответственно социальной системы Запада оставались считанные месяцы. Отсюда и события в Китае и СССР. Но китайцы устояли и повернули развитие страны в нужном направлении. Китай тоже стоял на пороге развала страны на пять независимых государств. И студенты на площади сидели и бунтовали целый месяц. Было принято политическое решение и всех несогласных разойтись по домам раздавили танками, а руководство СССР сознательно пошло на капитуляцию.
В девяностых годах кризис капиталистической системы смогли преодолеть только с началом дележа интеллектуальных и материальных ресурсов СССР. И то в 1992 году Штаты обвалили еще и экономику Японии и она не может выбраться из кризиса до сих пор.
Если предположить, что СССР устоял, то все последующие годы мы занимались бы утилизацией ядерного оружия США и разруливали ситуацию между очень богатыми и бедными штатами в бывшем США.
А ждать осталось недолго. К 2018 году Китай-первая экономика мира, а мы прокладка между Западом и Китаем. Ничего личного, только бизнес.

При разборе политики приходится говорить "штампами", а как иначе Alexx188? Понятно, что у американцев другой жаргон и другие речевые обороты. Также расшифровываются РККА и СССР и многое другое и не я это придумал. Я вот заметил, рано Вы встаете!! и к монитору.