Дефицит бензина в нефтяной России — результат структурной проблемы топливного рынка. Запрет на экспорт горючего будет пролонгирован. Не до продаж за бугор, когда в регионах страны обсыхают автозаправки, а владельцы АЗС поднимают цены на АИ-95. Но запрет — не панацея, а новая проблема.
В начале недели участники топливного рынка ждали резких заявлений от правительства. В стране бардак с бензином, и, хотя дефицита в целом нет, в некоторых регионах ситуация критическая. Как объяснить людям, почему на автозаправках в Крыму исчезает АИ-95, а в Приморье биржевая стоимость АИ-95 к августу выросла на 30%?
Но совещание, на которое вице-премьер Александр Новак вызвал руководство крупнейших нефтяных компаний, прошло тихо и гладко. Несмотря на то что в оптовом звене топливо продолжает рекордно дорожать, топ-менеджеров нефтяных гигантов и чиновников Минэнерго лишь призвали отслеживать ситуацию и обеспечивать надежные поставки топлива на внутренний рынок.
К чему готовиться автовладельцам, пробьют ли цены на бензин инфляционный потолок и почему запрет на экспорт топлива не решит проблему, «Новые Известия» обсудили с ведущим аналитиком Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ), экспертом Финансового университета при Правительстве РФ Игорем Юшковым.
— Правительство предсказуемо сообщило о продлении запрета на экспорт бензина. В августе не помогло, а в сентябре — о чудо! — поможет?
— Когда на август ввели запрет на экспорт бензина, ожидали, что излишки нефтяные компании будут продавать на внутреннем рынке через биржу, потому что некуда будет девать это топливо.
От того, что на биржу придут дополнительные объемы, снизится и цена. Но на практике оказалось, что потребление настолько высокое, что излишков и не образуется в достаточном объеме, чтобы сбить цены на бирже.
Ажиотаж большой, даже тех объемов, которые нефтяные компании направили на биржу, не хватает на то, чтобы его сбить и снизить цены.
Плюс пошли один за другим удары по НПЗ со стороны Украины. У нас и объем выработки чуть снизился. Насколько — мы не знаем, государство перестало вообще публиковать статистику по производству топлива с 2022 году. Но мы понимаем, что ряд НПЗ попал под удары, значит, производство явно снизилось.
— Не приведут ли эксперименты с запретами к тому, что вертикально интегрированные компании (ВИНКи) в ответ просто снизят производство бензина до уровня максимальной величины внутреннего спроса? В краткосрочной перспективе острота проблемы дефицита топлива и цен на него снизится, но что будет на топливном рынке через несколько месяцев?
— Пока речь не идет о том, чтобы они сокращали производство. У них и так он не очень большой. Когда мы говорим про бензин, надо напомнить, что в среднем по году в обычные времена 90% бензина шло на внутренний рынок и только 10% — на экспорт.
Это в среднем по году. А летом и того меньше экспортировалось, в основном все потреблялось на внутреннем рынке.
Но компании хотят продавать задорого.
— Но есть же четкий ценовой коридор, превысив который нефтяники не получат от государства выплаты по демпфирующему механизму.
— Да, ВИНКи держатся по верхней границе коридора. Те затраты, которые у них идут на дополнительные ремонты после дроновых атак, они же тоже хотят компенсировать.
Соответственно, они должны добрать их с рынка, тем более что сейчас нет возможности экспорта. Плюс сам демпфер за первое полугодие сократился примерно на 40%, потому что на мировом рынке понизились цены на нефтепродукты по сравнению с прошлым годом и рубль укрепился.
Получается, что разница между ценами на внешнем и внутреннем рынках снизилась, снизились и выплаты по демпферу. А компании хотят компенсировать недополученные деньги за счет продажи на внутреннем рынке.
Поэтому комплекс причин привел к новым историческим рекордам.
— Росстат уже пятую неделю подряд фиксирует дефляцию. Вот только дешевеют сезонные овощи, а бензин в рознице каждый день дорожает. С начала года стоимость бензина в РФ выросла почти на 6%, что превышает текущий уровень инфляции. Так называемый Протокол Козака годами выравнивал рынок: нефтяники получают выплаты, но взамен бензин в рознице не превышает уровня инфляции. А теперь что?
— Я думаю, на этом пик топливного кризиса в этом году и пройдет. Люди начинают возвращаться в города, меньше ездить, уменьшается потребление, соответственно, нет такого дефицита. На будущее надо будет принимать какие-то меры.
— Какие меры реально могли бы улучшить ситуацию на рынке?
— Как есть комплекс проблем, так и комплекс решений должен быть. Да, конечно, нам нужно либо строить новые НПЗ, либо модернизировать существующие, увеличить на них объем производства.
Но компании будут это делать, если будут понимать, что это безопасно. Смысл вкладывать деньги в модернизацию и расширение производства, если тебе могут это оборудование уничтожить или повредить? Они тоже хотят получить от государства некие гарантии безопасности.
— Мощности НПЗ не растут с 2022 года, в среднем заводы по-прежнему перерабатывают 6,7 млн баррелей в сутки. Это подсчитал The Energy Institute, пока Росстат закрывает статистику. А спрос ежегодно растет на 2-3%. Выходит, Россия уверенно катится в сторону топливного кризиса?
— Профицит мощностей по производству бензина, конечно, нужен. Каждый год растет потребление бензина, иначе мы упремся в потолок и у нас будет перманентный дефицит. В любом случае мощности нужны.
Есть предложения и более радикальных реформ, например выделить независимые нефтеперерабатывающие компании, выделить НПЗ, чтобы к нему приходили, он оказывал услуги по переработке, и все это топливо уходило на биржу или независимым компаниям.
Выделить из ВИНКов хотя бы часть переработки. Такие предложения тоже звучат, демонополизировать рынок нефтепереработки либо радикально повысить обязательные продажи на бирже. Допустим, до 50% от производства бензина ты должен продавать на бирже, чтобы создать на ней реальную конкуренцию. Это тоже помогло бы, по крайней мере, сбивало бы на бирже цены.
— На совещании с вице-премьером ни о каких резких мерах не заявили…
— На столь радикальные решения пока никто не идет. Государству пока не до этого. Поэтому никто модель отрасли менять не решается.
Что мы можем сделать по мелочи — строить более защищенные топливные хранилища, топливные базы НПЗ лучше защищать, чтобы не возникало дефицита, даже локального.
— Если говорить о локальном дефиците, то очевидны его точки. Например, Крым, Забайкалье. Почему там не строятся НПЗ? Есть ли механизмы заставить или уговорить компании?
— Пока мы видим, что правительству это не удавалось. Был проект создания НПЗ на Дальнем Востоке. «Роснефть» планировала его создать, но так и не решилась. Как раз тогда начался налоговый маневр.
Знаменитый публичный диалог Сечина и Путина, когда Путин его спрашивает: «Ну, как проект?» Сечин отвечает: «Налоговый маневр меняет экономику проекта». Путин: «В лучшую сторону! Вы когда были в правительстве, были за маневр, а когда стали главой компании, стали против. Где настоящий Сечин?»
Это давняя очень история. На Дальнем Востоке, конечно, нужен НПЗ, чтобы были дополнительные объемы. Дизельного топлива там не нужно дополнительного. НПЗ в Хабаровском крае работает и может производить даже гораздо больше, чем сейчас. И экспорт дизеля идет с Дальнего Востока.
А вот с бензином ситуация хуже, бензина не хватает. Юг уже с дефицитом, Дальний Восток испытывает проблемы. Эту проблему надо решать.
— Насколько реально сейчас модернизировать или строить новые НПЗ, учитывая санкции и сложности с покупкой оборудования?
— Как-то раньше строили без импортного оборудования. Я думаю, что проблема в цене. Не вопрос невозможности, а вопрос стоимости и окупаемости. Сейчас же ремонты идут.
Еще весной 2022 года ввели санкции на поставку оборудования для ремонта и строительства НПЗ. Но ни один НПЗ не закрылся, мы не перешли на «Евро-4» или «Евро-3», хотя были массовые удары по заводам. Все работает, все чинят.
Нельзя сказать, что мы только расходники меняем, а что-то серьезное не смогли поменять. Вопрос денег. Даже торговые санкции не останавливают торговлю, но приводят к увеличению издержек. Мы можем оборудование и из Европы завезти. Вопрос цены. Можем делать все, но компании считают, что сейчас не время, ты будешь строить, а к тебе прилетит беспилотник и все взорвет.
Они ждут, что государство будет их стимулировать.
— Финансово?
— Были обратные акцизы, когда под гарантии строительства новых мощностей по производству топлива тебе давали обратный акциз, ты постепенно возвращал деньги, которые потратил на строительство и новое оборудование. Но новая волна с субсидиями может быть только при улучшении общей экономической ситуации в стране. А это в любом случае может быть только после окончания конфликта.
— Если вернуться к «Протоколу Козака»: в 2024 году розничные цены впервые обогнали официальную инфляцию. Премьера сбоя уже тогда насторожила экспертов, но все же в своих прогнозах они говорили о том, что в 2026 году ситуация не повторится. Видимо, прошлогодний сбой все же станет системой?
— Демпфер работает. Но вот только он не устраивает уже обе стороны. Государство это не устраивает, потому что большие деньги уходят на выплаты демпферов. Конечно, Минфин хотел бы оставить их в бюджете.
Нефтяные компании не устраивает, что этот демпфер периодически сокращается. Он как работает? Когда цены на мировом рынке падают, демпфер сокращается. Компании хотят добрать где-то эти деньги. Получается, что обе стороны не устраивает, поэтому не факт, что джентльменское соглашение по «Протоколу Козака» с нами навсегда.
https://newizv.ru/news/2025-08-27/azs-o … ami-437747
