Этой осенью картофель оказался одним из самых подорожавших продуктов на прилавках российских магазинов. Цены на него с начала года взлетели в полтора-два раза. В результате на розничном рынке некоторые сорта российского картофеля обогнали по цене импортные бананы.

По данным Росстата, за год скачок цен на плодоовощную продукцию составил 14%, но в сентябре 2024 года по сравнению с августом картофель подешевел на 15,8%.

Однако наблюдения потребителей, производителей и продавцов говорят об обратном: в период сбора урожая, когда овощи традиционно дешевеют, у нас происходит заметное подорожание корнеплода, равно как и ряда других продуктов из «борщевого набора» — например, свеклы.

В таких условиях менее доступным для потребителя становятся и винегрет, и супы, и чипсы. А праздничные салаты оливье и сельдь под шубой и вовсе переходят в разряд деликатесов.

Как выяснили «НИ», в торговой сети «Лента» кило картофеля сейчас предлагается по цене от 31,19 до 79,99 рубля за килограмм в зависимости от сорта. В «Пятерочке» его можно купить по цене 47,99 рубля, в «Экомолле» — вдвое дороже, по 104 рубля. В «Ашане» — от 64 рублей за кило, батат — по 229,99 рубля.

«В прошлом году мы закупали картошку по 18 рублей за кило. А сейчас на прилавках магазинов она уже стоит и 50, и 70, даже 80 рублей! Вроде осень, урожай, овощи должны дешеветь, а тут все наоборот. Мне кажется, ни один продукт так сильно за последний год не подорожал, как картошка», — рассказала «НИ» жительница Ярославля Наталья Пирогова.

На «Авито» оптовые партии крупного картофеля весом от одной тонны в сетках и мешках по 25 и 33 кг продаются от 32 до 50 рублей за кило. Оптом от 10 тонн можно сторговаться по 15-22 рубля, при этом производители предупреждают, что калибр дешевых клубней может быть не очень крупным — от 5 до 8 см.

На оптовом рынке «Агробазар» разброс цен — от 12 до 30 рублей за кило, в зависимости от качества, калибра, объема и вида товара.

По данным Минсельхоза, в 2023 году сельхозпроизводители в РФ собрали рекордный урожай картофеля — 8,6 млн тонн.

Однако в этом году посевные площади под эту культуру сократилась на 33,9 тыс. га, что неминуемо отразилось на валовом сборе картофеля. Ожидается, что сбор этого сезона будет на 1,4 миллиона тонн меньше, чем прошлой осенью.

Самое резкое снижение площадей и объемов производства произошло в Брянской области. Заметное падение урожайности также зафиксировано в Ставропольском крае, Тверской, Тульской, Нижегородской, Московской, Тамбовской и других областях.

К 10 октября в России удалось собрать 5,6 млн тонн картофеля — это на 15% меньше, чем на ту же дату год назад. Однако полученного объема хватит для внутреннего потребления, полагают эксперты.

В беседе с «НИ» фермер из поселка Шунга Костромской области Александр Лазутин рассказал, что рекордный урожай 2023 года сыграл с селянами злую шутку: на фоне больших объемов производства на рынке случился обвал цен. Вместо ожидаемой прибыли люди получили убытки.

«Ситуация сложилась такая, что картофельники еле выжили. Трудимся — а денег нет. Господдержка копеечная, а многим и вообще не дали. Сменить шифер на текущей крыше — требуют по 8 миллионов. А продукцию по нормальной цене не берут», — рассказал он.

На фоне рекордного урожая 2023 года дисбаланс цен сложился такой, что в некоторых регионах продукцию производители начали просто выбрасывать.

Жалобы о «втором хлебе», якобы выкинутом на помойку, поступали, в частности, из окрестностей поселка Луначарский в Самарской области. Там десятки тонн картофеля оказались в беспорядке свалены прямо на землю. Владельцы предприятия не смогли дать жителям внятного комментария в ответ на обвинения в «бесхозяйственности».

По признанию фермера Александра Лазутина, за последнее время издержки у селян существенно выросли.

«Инфляцию разогнали учреждения ВПК — туда работники ринулись. Народ убегает: за 50 тысяч рублей в месяц работать уже не идут, но за 100 еще будут. За 2023 год фонд оплаты труда вырос на 25%, в этом году — еще на 7%. У меня за этот год ушли два механизатора и четыре слесаря, а одного забрали на переподготовку на СВО. Пришлось вместо него взять узбеков — благо на сельское хозяйство запрет на наем мигрантов пока не распространили. А если распространят — то все, сельское хозяйство можно закрывать», — убежден фермер.

По наблюдениям исполнительного директора Картофельного союза Алексея Красильникова, по сравнению с 2000 годом производство картофеля в России выросло в четыре раза — с 2 до 8 млн тонн, а с учетом урожая на огородах граждан общий объем сбора составил порядка 18 млн тонн.

Однако рекордный урожай 2023-го ряду производителей с сентября по середину мая пришлось продавать на уровне себестоимости, а иногда и в убыток, по 10-12 рублей за килограмм. Это привело к тому, что некоторые «выкидывали картофель в овраги».

Подорожание началось к лету 2024 года, когда в хранилищах закончился запас отечественной картошки, а лидер по импорту — Египет — переориентировался на Европу, где был неурожай. Сейчас средние оптовые закупочные цены на картофель примерно в два раза выше прошлого года — на уровне 22-24 рублей за килограмм.

«По весне 2024 года импорт упал в два раза — до 200 тысяч тонн, а было около полумиллиона тонн. Часть картофелеводов сократили площади — на 30 тысяч га. При урожайности 25-26 тонн недобор составит порядка полумиллиона тонн картофеля. Это почти годовая норма потребления Москвы, если брать расчеты Росстата по 54 кг на человека, что вполне отвечает сегодняшним реалиям», — пояснил эксперт.

Он добавил, что негативно на урожай этого года в некоторых регионах повлияли и погодные условия. Из-за весенних заморозков сроки посадки и вегетации сдвинулись на две недели. В некоторых районах Сибири складывались чрезвычайные погодные условия, в Центральной России и Астраханской области часть местности «подгорела», из-за чего селянам пришлось нести дополнительные траты на полив.

«Это повлияло и на объем убираемого картофеля, и на его качество», — отметил эксперт.

По его словам, в сложившейся ситуации торговые сети идут навстречу картофелеводам — снижают требования по калибру. Алексей Красильников полагает, что по сравнению с 2023 годом сокращение объемов продукции составит порядка 1,5 млн тонн. Однако он убежден, что дефицита «второго хлеба» в России не будет.

«Мы не останемся без картошки. На 150 млн человек нам надо около 8 млн тонн. Еще около 50% у населения. Возможно, мы до 6,7-7 млн тонн дотянем», — прогнозирует эксперт.

Около миллиона тонн из собранного урожая 2024-го нужно будет отложить на посадку. При этом качество семенного материала вызывает опасения экспертов. В прежние годы Россия закупала в Европе до 98% посевного материала. Завозилось до 12 тысяч тонн семян картофеля высоких репродукций, из которых через три года урожай поставлялся в торговые сети.

«В 2023 году Минсельхоз и Россельхознадзор закрыли импорт всех семян из Голландии, а мы получали оттуда 5 тысяч тонн. С чем будут работать переработчики через два-три года?» — обеспокоены в Картофельном союзе.

Конечно, государство выделяет поддержку на создание собственных лабораторий и выведение новых сортов картофеля отечественной селекции.

Но удастся ли выполнить план? При стартовом показателе 2023 года в 8-9% к 2030-му доля таких семян на отечественном рынке должна достичь 50%.

«Это амбициозная задача. Каждый год надо наращивать объемы самообеспечения. К 2029 году их планируется довести до 17%, а к 2030-му — до 50%, как и по сахарной свекле», — пояснил Красильников.

Эксперты предупреждают, что, если достаточной господдержки сферы АПК в ближайшее время не будет, картофель станет «золотым», как и весь «борщевой набор».

В таких условиях наименее обеспеченным гражданам не останется ничего, кроме как отказаться от приобретения картошки и вынужденно перейти на более дешевые продукты — макароны и крупы.

https://newizv.ru/news/2024-10-22/zolot … voe-433919

В этом году пора подвести итоги пятилетнему национальному проекту “Экология”, главной составляющей которого должна была стать так называемая “мусорная реформа”. Мало того, что целевые показатели не достигнуты, так эксперты констатируют уничтожение существовавшей до этого мало-мальской системы по разделению мусора и обращению с бытовыми отходами. Почему так получилось, что несанкционированных полигонов не стало меньше, а тарифы на вывоз мусора увеличиваются, кто виноват в провале “мусорной реформы” и какие меры стоит предпринять, чтобы исправить ситуацию, разбиралось Накануне.RU.

“Мусорная реформа” предполагала передачу забот об отходах и полигонах в частные руки. Делегирование от МУПов и ГУПов, от “старой советской изжившей себя системы”, прошло не очень удачно, как и в других случаях, когда дело касается коммунальных услуг и обслуживания ЖКХ. Предприниматели не спешили строить новые заводы по переработке и не особо заботились о правильном сборе мусора, а сосредоточились на более прибыльных вещах — землях, мусорных полигонах, сборе платежей по новым квитанциям. Многие, получив “профит” от государства, ушли от мусорной темы, не замаравшись уголовными делами и бросив полулегальные полигоны на волю судьбы. А как оказывается сейчас, многие операторы оказались связаны с некоторыми региональными властями.

По факту не создана новая инфраструктура по разделению мусора, переработкой мало кто занимается, а полигоны как были, так и есть — существуют они со многими нарушениями, вблизи жилых домов. Как считают эксперты, единственное, чего удалось достичь, это повышения тарифов.

“Мусорная реформа вводит такое понятие, как региональный оператор, который фактически монополизировал всю историю со сбором и обращением мусора. По сути, это частная компания, и цель такой компании — максимизировать прибыль. У него нет задачи увеличить объемы переработки, а, например, существующий проект раздельного сбора “мусорная реформа” практически убила. Об этом говорят сами заготовители, переработчики и эко-активисты. Раздельный сбор у домов исчез, всем занимается региональный оператор”, — рассказывает аналитик, депутат Московской городской думы Елена Янчук.

Дело в том, что работа по сбору и переработке мусора оказалась сложной и затратной, а особых денег не приносит. Вот частники и губят то, что создавалось до этого энтузиастами. Если же копнуть глубже в историю, то можно вспомнить пример Советского Союза — тогда как раз был раздельный сбор, была залоговая тара — те самые бутылки, которые можно было сдавать, и все мы помним про целое движение по сбору макулатуры. В 80-ых годах были такие проекты, которые являются прототипами действующих сегодня европейских форматов раздельного сбора мусора, говорит Елена Янчук.

Один из создателей изначальной реформы эколог, депутат Государственной думы VI созыва, учредитель общественного экологического фонда “Гражданин” Максим Шингаркин говорит, что в оригинале идея выглядела совсем не так, как сейчас реализуется. По его мнению, нужно все исправить — вернуть федеральный закон об отходах производства и потребления в состояние, как он был подписан президентом в 2014 году. Так как те изменения, которые туда внесла седьмая и восьмая Государственные думы — это изменение о коммерциализации отрасли. По задумке, вовсе не рука рынка должна была убирать за нами мусор, а губернаторы по основному закону должны были создавать бюджетные учреждения, которые контролировались бы муниципалитетами.

“Задачи, поставленные тогда президентом, были сформулированы так, что начать реформу должны были с 2016 года. Но Москва, Санкт-Петербург, Севастополь — города федерального значения — благодаря административному ресурсу Сергея Собянина, вышли из будущей реформы и устроили у себя некий “проект”. В Московской области и в Москве это проявилось в том, что группе олигархоориентированных компаний был передан весь комплект перевозки, вывоза мусора. При этом мусор по-прежнему возился на те полигоны, которые, как не удивительно, спустя два года были признаны все негодными и рекультивированы за счет федерального бюджета. Итак, еще до того, как возникли региональные операторы версии 2019 года и была по сути поставлена задача исполнения федерального закона, Москва и Московская область уже передали олигархату определенный функционал”, — говорит Максим Шингаркин.

Сейчас, по мнению эксперта, четыре крупнейших полигона, которые находятся на балансе автономной некоммерческой организации, контролируемой правительством Московской области, якобы находятся в аварийном состоянии. Наказание за это никто не несет, уголовных дел нет, а на этих компаниях, предположительно, миллиардные долги, которые якобы планируют перевесить на граждан. Как подчеркивает Шингаркин — все без расследования, куда делись деньги. По его мнению, все, что мы сейчас имеем после “реформы” — результат дурного управления, тотальной коррупции и отсутствия решений правоохранителей.

“Четыре крупнейших полигона страны, свежих, построенных уже после “мусорной реформы”, функционируют с огромными нарушениями, — только что их оштрафовали по миллиарду практически каждый, по решению судов Российской Федерации. При этом, частные владельцы ушли оттуда не просто не потеряв ничего, а получив двухмиллиардный доход акционера. Мы с вами заплатили деньги, работы не выполнены, объекты нерекультивируемые, они развалены, на них миллиардные долги Сбербанку. Но за это заплатит потом каждый отдельный житель Московской области, потому что ему поднимут тариф”, — объясняет, как видит ситуацию, Шингаркин.

Что и говорить о регионах в целом, если в Московской области не решается ничего? Больше всего проблем из-за “мусорной реформы” на Дальнем Востоке, в Сибири. И конечно, отдельно — это арктическая зона, говорит руководитель Союза энерго-экологической безопасности Наталья Соколова: “Север нашей страны, территория, где очень большие расстояния, логистика не бьется с финансовыми возможностями, которые есть у региональных операторов. Они собирают деньги с населения, но в связи с тем, что транспортное плечо очень большое, там не то, что сортировать, даже вывезти на полигон не хватает денег”.

На заре “дополненной” реформы, в 2019 году, появились такие временные меры, как санкционированные свалки. Только время идет, а свалки остаются. По факту, они не соответствуют требованиям, не защищены с точки зрения попадания фильтратов в грунтовые воды, в почву. Но если до Урала есть хотя бы станции сортировки отходов, есть санкционированные полигоны, которые гидроизолируют грунт, чтобы фильтрат не попадал через грунтовые воды в почвы, то уже за Уралом проблема такая огромная, что не хватает даже санкционированных свалок.

“И в этой связи арктические, дальневосточные регионы, несмотря на то, что прошло пять лет с момента запуска реформы, проблема не решена с самой инфраструктурой. Жители возмущаются, зачем они раздельно должны собирать отходы, когда потом приходит один автомобиль, закидывают из двух баков все в один, и это все везется на свалку? Есть места, которые не соответствуют требованиям, не защищены с точки зрения попадания фильтратов в грунтовые воды, в почву. По факту туда попадают не только коммунальные отходы, но еще и отходы от предприятий, потому что есть такое понятие, как “приравненные к коммунальным отходам” юрлица. А по факту, мы там встречаем ртутные и люминесцентные лампы, которые чрезвычайно опасны, это первый класс опасности, батарейки — второй класс опасности. И это повсеместно”, — подводит итог Наталья Соколова.

Такие себе итоги национального проекта “Экология”. В будущем стоит сосредоточить внимание на отсутствии инфраструктуры, проследить за тем, чтобы те сортировочные комплексы, которые получили деньги, начали работать, а не были бы Потемкинскими деревнями, говорит Соколова. План остался прежним — к 2030 году достичь того, чтобы 100% отходов отправлялись на сортировку, на 50% нужно сократить уровень захороняемых отходов, которые не подлежат переработке и главное, чтобы все это было не на бумажках, а в реальности.

https://www.nakanune.ru/articles/122739/