Чтобы Порт-Судан не стал Порт-Артуром: оборона базы
https://topwar.ru/191189-chto-by-port-s … -bazy.html
В данной статье остановимся на двух аспектах – противоминной (ПМО) и противоподводно-диверсионной обороне (ППДО) базы.
Примеров и тех и других действий в новейшей истории достаточно.
По диверсионным можно привести примеры подрывов в порту Адена эсминца «Коул» (США) и судов (в т. ч. СССР) в Никарагуа и Анголе в 80-х гг. XX века:
Формально у нас «все хорошо, прекрасная маркиза». Однако если внимательно присмотреться не к парадам ВМФ, а к реальным угрозам и техническим возможностям кораблей и катеров ВМФ, то выводы напрашиваются шокирующие.
Безусловно, полный комплексный разбор состояния и проблем ППДО нашего флота может быть изложен только в виде закрытого документа. Однако имеются целый ряд лежащих на поверхности общедоступных фактов, ставящих крайне серьезные вопросы по реальной эффективности решения задач ППДО.
Вот только малая их часть:
Основное плавсредство наших отрядов ППДО – лодка БЛ-680, имеет малую скорость, полезную нагрузку (и соответственно – возможности размещения вооружения).

Катера «Раптор» и БК-16 не имеют средств гидроакустики и каких-либо эффективных средств поражения подводных диверсантов (кроме ручных гранат).
То, что «шведский исходник» обоих наших проектов мог достаточно эффективно применяться для ППДО за счет использования штатных глубинных бомб (по целеуказанию специальных противодиверсионных ГАС катеров ППДО), у нас «благополучно проигнорировали».
Нельзя не отметить и слабое вооружение катеров для морского боя – дистанционно-управляемый стабилизированный модуль «Управа-Корд» «Рапторов» при хорошей точности имеет крайне недостаточный боезапас (50 патронов).
Однако самый острый вопрос – противодиверсионный катер (ПДРКА) «Грачонок», при крайне высокой стоимости (лишь примерно в 2,5 раза меньшей, чем у ПСКР проекта 22460 БОХР, имевших в 5 раз большее водоизмещение) имеющего весьма сомнительные возможности охотника за диверсантами». Главное – низкая эффективность средств поиска диверсантов и оружия для их поражения.
Дабы избежать обвинений в очернительстве и сигналов особо бдительных пенсионеров, приведем цитату из журнала «Морской вестник» 2013 № 1(43):

Испытания проходили в акватории Купеческой гавани, Кронштадт.
14.11.2012 г. оператором штатного средства поиска обнаружена одна цель, классифицированная как «мина». Цель обнаружена на дистанции порядка 8–9 м, время поиска составило 30 мин. Цель ложная.
Комментарий: «штатное средство» – это ПОК «Кальмар» (для особо бдительных – это информация сайта госзакупок, там же приводилась и развернутая информация и документация по «Кальмару»). Обнаружение мины на дистанции 9 метров означает, что катер на ней (будь она настоящая) уже подорвался бы.
15.11.2012 г. оператором штатного средства в районе поиска обнаружено три цели, классифицированные им как «мины». Цели обнаружены на дистанции порядка 8–9 м… Все цели ложные.
Как говорится – без комментариев. Ибо факты, что называется, «на лице».
Штатным средством (режим ВГЛ) в автоматическом режиме обнаружил имитатор пловца на дистанции 120 м, цель вскоре была потеряна и снята с автосопровождения… Повторно была обнаружена на дистанции 80 м и устойчиво сопровождалась до 25 м.
Комментарий: с такими смешными (и одновременно грустными) дальностями обнаружения не может быть и речи о сколько-нибудь эффективном поиске боевых пловцов.
Т. е. наш охотник по факту получается практически слепым.
Возникает вопрос – как такое могло получиться?
А так, что «Тетис-Про», успешно осваивавшее средства по этой теме для «Грачонка», в качестве средства поиска в состав ПОК взяла посредственный западный многолучевой эхолот МЛЭ в качестве ключевого средства поиска комплекса.
При этом необходимо понимать, что МЛЭ имеют в принципе весьма ограниченные возможности решения спецзадач – из-за слишком узкого сектора поиска по вертикали.
К чему приводит малый сектор поиска по вертикали при решении задач ППДО, было очень хорошо и наглядно описано в воспоминаниях матроса-гидроакустика с БПК «Виноградов» (ссылка).
От Куст: в ЗИП станции МГ-7 входил погружаемый уголковый отражатель (УО)… МГ-7 – это противодиверсионная станция, на БПК проекта 1155 их две штуки... эти станции надо периодически проверять на работоспособность методом оплыва корабля на шестивесельном яле с буксируемым УО. Все два раза, что мы проверяли станции, происходил примерно следующий диалог:
– Ну чё, видно что-нибудь?
– Нее, тащ ничё не видно. А вы сейчас с какого борта?
– Мы справа на траверзе. А корма видит?
– Понял. Нет, корма тоже не видит ничего.
– Так, Саня, давай трави метров на 10.
Саня травит, результат тот же, никто ничего не видит.
– Ладно, хорош… давай со всей дури прямо на корабль.
Мы несемся на корабль, изображая доплеровский эффект. Эффекта ноль. Несемся в противоположную сторону. Аналогично. Потом еще плаваем вокруг корабля, потому что прикольно плавать на яле вокруг корабля. К тому же мы сейчас в Персидском заливе, погода располагает.
Возникает вопрос: а как должно быть по уму и правильно?
И велосипед этот изобретен давным-давно: это хороший (с требуемым разрешением, дальностью и помехоустойчивостью) гидролокатор с необходимым (по условиям работы и гидрологии) рабочим сектором.
Но, может быть, российская наука и промышленность «не могли дотянуться» до «просвещенного запада», и им просто нечего предложить флоту?
Однако в данном конкретном случае все как раз наоборот.
Только один пример – с гидролокатором, аналогичным по техническим характеристикам системе самонаведения (ССН) нашей антиторпеды, не только «Грачонок» становится крайне опасным противником для боевых пловцов (и иных диверсионных средств), а любые катера даже самого малого водоизмещения (вплоть до размерности RIB). И габариты таких отечественных ГАС это позволяют!
Но ВМФ (Минобороны) вообще не заказывало промышленности малогабаритные гидролокаторы с высокими ТТХ (кроме опускаемых противодиверсионных). В т. ч. потому что средства активно осваивались на заведомо посредственном импорте и его «замещении».
Самое интересное, что в ВМФ СССР были крайне эффективные против подводных диверсионных средств корабли, и более того – некоторая их часть (но с убитыми средствами поиска) дожила и до дней сегодняшних в ВМФ РФ. Это морские тральщики проекта 266М с очень приличной для своего времени ГАС МГ-89 и реактивными бомбометами РБУ-1200, обеспечивавшими поражение наблюдаемой ГАС цели впереди по курсу (причем реактивной глубинной бомбой с мощным зарядом взрывчатки).
На современном техническом уровне все это (эффективные средства поиска и поражения) может быть реализовано во много меньшем водоизмещении, вплоть до размерности рейдового тральщика-охотника.
Из статьи: 09.12.2016 М. Климов «Вопрос небоеспособности ВМФ России против современной минной угрозы обязан быть разрешен в кратчайшие сроки» ((ссылка)):
…именно РТЩ, с его отличными средствами поиска должен быть ключевым элементом ППДО ВМБ (военно-морских баз).
Применение для этих целей ПДРКА типа «Грачонок» нецелесообразно, т. к.:
– они имеют крайне слабые средства поиска (опускаемая ГАС «Анапа» – фактически ГАС самообороны самого катера от ПДСС, а «основное средство поиска» – ПОК «Кальмар» («Тетис-Про»), по информации СМИ, продемонстрировало крайне низкие реальные боевые возможности);
– крайне слабое оружие ПДРКА, с которым он не может противостоять таким целям, как катера с УР (в т. ч. ПТУР) и «закрытые» средства доставки боевых пловцов (и сверхмалые подводные лодки);
– очень высокая стоимость самих ПДРКА «Грачонок» при их более чем сомнительной боевой эффективности.
Интересны комментарии к этой статье специалиста из «1 института» – ЦНИИ ВК (военного кораблестроения) ВМФ (ссылка):
Статья отличная, я даже завидую по-белому.
Наверное, это можно назвать первым обоснованием новой концепции подводной безопасности ВМБ. Если бы это ещё дошло до некоторых… Западники двигаются в этом же направлении, но еще до такой идеи не доперли.