— Михаил Валерьевич, правда ли, что ваш центр оказывает своеобразную скорую помощь больным с тяжелой дыхательной недостаточностью?
— Не скажу, что очень скорую — обычно к нам обращаются за консультациями врачи из других больниц, где находятся пациенты с тяжелой дыхательной недостаточностью. Сначала мы даем рекомендации. Если наши рекомендации не помогают, в течении 30 минут выезжаем на место и забираем пациентов на себя.
— С вами консультировались врачи из стационаров, где лежат пациенты с COVID?
— Мы уже неоднократно выезжали в другие стационары. Не так давно я ездил в Нижний Новгород за молодым пациентом с COVID-19 и привез его в нашу больницу на реанимобиле. Это была первая в нашей практике длительная транспортировка на ИВЛ — около 6 часов.
— Много ли больных с новым коронавирусом находятся у вас в реанимации?
— Сейчас 90 процентов всех пациентов, находящихся в нашей реанимации, — пациенты с выявленным или потенциальным COVID-19. Это те, что плотно контактировали с COVID и имеют сходную клиническую картину. В частности, картина легких на компьютерной томографии у них очень похожа. Я не специалист по томографии, но сейчас уже могу заметить характерные изменения легочной паренхимы. Врачи, которые работают с этими пациентами, хорошо знают, что это такое.
— Чем отличается пневмония при COVID от гриппозной?
— Сказать, что при COVID дыхательная недостаточность отличается от той, которая бывает при гриппе, я достоверно не могу. Что меня настораживает — клиническая картина на томографии при COVID не соответствует степени тяжести гипоксемии, то есть, недостатка кислорода в крови. Мы заметили, что совершенно незначительные очаги воспаления, которые мы видим на КТ, могут вызвать выраженную дыхательную недостаточность. Степень гипоксемии настолько крайняя, что многих пациентов мы вынуждены практически сразу же переводить на искусственную вентиляцию легких. Это приходится делать еще и потому, все консервативные методы – инсуфляция, высокопоточная оксигенация, использование неинвазивной вентиляции — представляют потенциальную опасность для персонала из-за возможности распыления аэрозоли, инфицированной вирусом. По нашим наблюдениям, большинство пациентов, у которых начинали респираторную терапию щадящими методами, позже в результате прогресса заболевания перешли на искусственную вентиляцию легких. Но мы уже имеем опыт ведения больных с COVID, у которых идет разрешение патологического процесса. Они выздоравливают.
— Во время пандемии свиного гриппа в 2009 году было много надежд на метод экстракорпоральной мембранной оксигенации — ЭКМО. Вы используете его для лечения пневмонии при COVID?
— Для этой инфекции оказалось нехарактерно частое использование ЭКМО. У нас таких пациентов нет. Насколько я знаю, в мире их тоже немного. Больше всего в Париже — два десятка человек одновременно. Для ЭКМО необходим ряд строгих показаний, поскольку метод инвазивный и достаточно энергоемкий. Пока мы их не видим у своих больных. Но при необходимости будем подключаться. Мы готовы, у нас достаточный парк аппаратов и расходных материалов.
— Я читала, что китайские врачи рекомендуют переворачивать пациента с COVID на живот во время вентиляции легких. Они показали, что результаты в этом случае были лучше…
— Мы тоже используем метод прон-позиции. С его помощью можно естественным образом улучшить газообмен в легких, перераспределив вентиляционно-перфузионное отношение в пользу оптимизации доставки кислорода.
— Видела недавно ваше обращение в Фейсбуке. Вы просили умельцев придумать, как сберечь лицо пациента, находящегося в прон-позиции.
— Кожа лица очень чувствительная. Когда человек долго лежит ничком, на лице очень быстро могут образовываться пролежни, особенно если он лежит «неправильно». Однажды я вошел в реанимацию, посмотрел на лица людей, которые лежали в прон-позиции, и мне стало не по себе, Нужно было срочно что-то сделать. Заграничные протекторы есть, но они очень дорогие. К тому же, сейчас их практически нет в продаже во всем мире.
— Люди откликнулись на ваше обращение?
— Отклик был невероятный! Очень многие захотели помочь. Возможно, сейчас эти лицевые протекторы изготовят не только для нашей больницы, но и удастся наладить производство в России на подмосковном заводе медизделий. Мы уже встречались с технологами для разработки прототипа.
-Это поможет пациентам с COVID?
— Это облегчит их пребывание на искусственной вентиляции легких в прон-позиции, сбережет лицо и, без сомнения, облегчит работу медицинского персонала.
— Раньше было известно, что серьезные осложнения при COVID бывают в основном у людей после 65. Но в России тяжело болеют и молодые. Это так?
— Среди пациентов с COVID, которые сейчас находятся у нас на аппаратах искусственной вентиляции легких, достаточно много тех, кому 30-35. И часто это люди без тяжелой коморбидной патологии.
— То есть, для молодых защитной меры так же актуальны, как и для пожилых?
— Конечно. Инфекция не щадит никого. Этим она опасна. Лучше быть дома. Я за карантин.
— Известно, как ваши пациенты получили инфекцию?
— Кто-то был за границей, кто-то непосредственно общался с больным. Один пациент был учителем в школе, а дети часто путешествуют с родителями — в том числе и в неблагополучные в эпидемиологическом отношении страны. Они могут быть потенциальными переносчиками. Получается, что даже если человек не ездил за границу, он может заразиться при отсутствии защитных мер.
— Всех ли пациентов с COVID вам удалось спасти?
— К сожалению, нет. У людей, которые погибли, были тяжелые сопутствующие заболевания и все они были уже в преклонном возрасте. Молодежь, которая сейчас находится у нас в реанимации, держится и борется. Мы видим, что заболевание у них течет нормально и надеемся, что не будет тяжелых осложнений.
— Огромная проблема — заражения медработников. В Израиле недавно вынуждены были закрыть на время крупнейшую детскую больницу. Инфекцию выявили у анестезиолога, поработавшего сразу с несколькими хирургическими бригадами…
— Если врач заболеет даже в легкой форме, по всем канонам ему необходимо сидеть дома. Нужны две недели карантина. Таким образом, боевая единица выбывает из строя. Это может больно ударить по обеспечению нормальной работы больницы. Все очень серьезно. Врачи должны использовать средства защиты, медсестры — троекратно должны, потому что они больше времени проводят с пациентами. Необходимо соблюдение четкого противоэпидемического режима. Разведение потоков, создание чистых зон. Прием пищи персоналом только в чистых зонах, отдых персонала только в чистых зонах. Своевременная санобработка, своевременная замена средств защиты — это очень важно.
— Вы проверяетесь на COVID? Были случаи заражения медработников?
— Мы регулярно проходим тесты. Случаи заболевания персонала были. В большинстве — легкие клинические формы без выраженной дыхательной недостаточности. Но возможно все.
— Желаю выздоровления пациентам и легкой работы врачам. Спасибо вам.
— Я тоже хочу сказать спасибо — нам очень помогают волонтеры, которые облегчают работу больницы. Есть благотворительные организации, коммерческие лечебные учреждения, которые, например, обеспечивают наш персонал вкусными обедами. Мы чувствуем поддержку общества и неравнодушие людей.
