Спустя три года после восстания в Донецкой и Луганской областях (Украина)

область переживает вымышленное перемирие: боевые действия растут каждый

месяц. Пулитцеровская премия Ману Брабо проникает в украинскую армию, чтобы

изобразить их борьбу с повстанцами между ночными бомбардировками,

захоронениями солдат ... и своевременной сумкой марихуаны.

Небольшой городок Писки является ближайшим к Донецкому аэропорту под

контролем украинской армии. За несколько километров до въезда под одним из

разрушенных мостов на шоссе находится точка доступа к этому городу, фронту

войны с лета 2014 года . Скелеты, сожженные боевыми танками, предупреждают

нас о километрах близость борьбы . Грязные и напряженные лица солдат на

контрольно-пропускном пункте, всего несколько детей в форме, показывают нам

интенсивность, с которой они живут здесь почти ежедневно, несмотря на

соглашения о прекращении огня в Минске (Беларусь) в 2015 году.
Наш гид - священник украинской армии, которая сегодня, в субботу перед пасхальным

воскресеньем, готовится провести церемонию для солдат, воюющих в этом

секторе. Он приветливый, крошечный человек с прямым и нежным взглядом,

когда говорит с тобой. Его внешность несколько смешна в военной форме: как

будто она была большой, как будто это было не с ним или для него. Это

похоже на славянский кантинфлас, всегда не на своем месте, пока не увидишь,

как с ним справляются солдаты, пока ты не увидишь, как загорелые в боях

люди выходят из бронетехники и просят благословения.В нескольких метрах на

командном пункте помощник капеллана и несколько служащих готовят большой

стол, на котором расставлены сосиски, сыры, сладости и пасхальные яйца.

Также одеяло из белой нити, на котором покоится православная священная

книга, и таз со святой водой. У меня сложилось впечатление, что солдаты

больше думают о хлебе и беконе, чем о Боге. Но вор верит ... и сегодня я не

завтракал.
«Посмотри вокруг себя, Ману», - говорит молодой солдат. «Здесь проживало

около 3000 человек ... Сегодня их семь»

После церемонии солдаты возвращаются на позиции. Руководствуясь старым

капитаном воздушно-десантной части, мы получаем доступ к Писки со своей

группой. Небольшие односемейные домики смешаны с советскими серыми ульями.

Нет здания без шрапнели , нет квартиры с окнами, а дома представляют собой

гору щебня, раздавленную мятежной артиллерией (читай по-русски, хотя это

нельзя написать) .Заходим в узкую траншею, чтобы избежать открытого поля и

добираемся до линии фронта. Головы вниз, Индийский ряд и бежать, чтобы

избежать снайперского огня. Это гонка длиной около 500 метров, в которой я

не могу не думать о том, как хорошо изображение в видоискателе противника:

несколько шлемов движутся по всему молоку, как будто это ярмарочная

площадь. «Я надеюсь, что я не лучшая утка, я надеюсь, что пистолет обманут,

как честный дробовик», - думаю я.Выход из траншеи находится позади старого

склада.

Это самая близкая линия к врагу и защищается дюжиной

военнослужащих, которые теперь, за исключением тех, которые предназначены

для двух наблюдательных пунктов, отдыхают снаружи, ловя первые лучи

весеннего солнца. Они пьют чай, болтают и курят прикованные сигаретами, а с

северо-запада, в двух позициях за ним, периодически появляется таблетка из

пулемета ДШК, приправленная каким-то минометным снарядом. Это игра каждого

дня, палец в заднице других, чтобы напомнить друг другу, что, хотя птицы

поют этим утром, они все еще находятся в состоянии войны. Они не выстрелы,

чтобы убивать: это выстрелы против морального духа отряда .Диме 24 года, он

из Львова, на западе Украины. Он пришел на эту должность, чтобы поболтать

некоторое время с другом из своего района, с которым он вступил в армию. Он

удивлен, увидев пару журналистов, что мы там, и начинает говорить с нами на

отличном английском. Почти сразу же, как в рефлекторном акте, он

рассказывает нам о своей родине, своей девушке, своей футбольной команде и,

конечно же, сколько ему не хватает, чтобы выпить пива с друзьями : «Мы

приехали в декабре на эстафету три месяца, мы в конце апреля, и сюда никто

не приходит, чтобы сообщить нам новости, прибывает только грузовик с

боеприпасами ».

Мы бежим вверх ногами, в индийском ряду, чтобы избежать снайперов. Я

надеюсь, что пистолет обманут как дробовик
Его речь - речь о подавленном молодом человеке после зимы крови и льда. «

Посмотри вокруг, Ману, здесь было около 3000 человек ... Сегодня их семь

... Каждый раз, когда я осматриваюсь ...» Он вздыхает и улыбается мне. Я

пытаюсь прочитать это выражение, но не могу. Он просит меня следовать за

ним в здании. С высоты второго этажа, сквозь маленькие отверстия, сделанные

для стрельбы, видна панорама.

Видя разрушенную церковь, руководящую руинами,

я не могу не вспомнить старого белхита и думать, что человек, в первую

очередь, обречен повторить себя в своих убийствах.

Как добрые наследники Красной Армии, почти все в вооруженных силах

Украины до бесконечности бюрократизировано . Пройдя все ступени в командной

цепочке и снова поднявшись, мы наконец встретились с комиссаром по прессе

сектора Маринка. Мы приближаемся к Лада Нива, где мы считаем, что она,

Елена, ждет нас, которая опускает тонированное окно, когда мы видим, как

наша машина останавливается параллельно. Скажи привет, и наш ответ - привет

, похожий на вой, чтобы увидеть эту симметричную и светлую красоту мясистых

губ и розовых скул.«Барби в камуфляже», - прокомментировали мы. «Если она

остановит меня, я пойду к мятежникам» ... И мы продолжаем, поднимая планку

в оргии тестостерона и бьём в грудь, к машине Елены в штаб, где мы должны

появиться в команде и объяснить Конечный конец нашего визита. Когда мы

выходим из машины, мы все ведем себя как джентльмены в цилиндрах.

Пулемет гремит звуки. Помните, что хотя птицы поют этим утром, мы все еще

на войне
Наконец, после долгих минут поедания командного уха и нашей дорогой Елены,

мы достигли нашей цели: за несколько дней собраться с подразделением вокруг

Маринки . Мы запрыгнули в фургон с шелухой, фасад которого украшен

несколько знакомой арабской надписью: « Есть только один бог ». По бокам вы

можете прочитать по-английски « Ван Джихада » и « Свободную Газу ».

Водитель, одетый в классическую суннитскую шапку, - бывший чеченский

партизан, вступивший в украинскую армию. Чеченцы, грузины, узбеки ... Есть

много солдат из тех республик, где Российская Федерация все еще навязывает

себя силой.База этого подразделения находится в больнице Маринка. Здание,

разрушенное снарядами повстанцев, из которого можно использовать только

второй этаж, где находятся солдаты, поскольку верхние два теряют мускулы

при каждой бомбардировке. Капитан, как называет себя пират , 26 лет, из

Донецкой области. Рыжий, волокнистый и живой, это заставляет меня думать о

неизвестной молодости капитана Ахава. «Зайди сюда, а потом иди ко мне в

комнату», - говорит он на довольно пригодном для питья английском языке.В

комнате пара матрасов на полу, низкий столик и несколько одеял. Вскоре они

принесут нам обогреватель, электрический водонагреватель и все необходимое

для приготовления десяти миллионов чаев. Они также принесли мне сигареты,

потому что я исчерпал их и спрашивал каждого солдата, с которым я

сталкивался в течение двух часов.Комната пирата усеяна щитами донецкого

«Шахтера» , его футбольной команды и различных аксессуаров, таких как

пластиковый крючок, шляпа, заплатка ... Кажется, он очень серьезно

относится к своему нику и ведет войну с неким черным юмором. , Пока он

объясняет ситуацию на фронте и операцию, которая будет происходить ночью,

он бросает пакет с марихуаной на стол: «Вы курите?» Моя улыбка выдает меня,

и он встает, чтобы вынуть самодельную водопроводную трубу из шкафа,

сделанного из пластиковой бутылки и просверленного патрона, в который он

загружает боеприпасы. «Минамот» (миномет на украинском языке), - говорит

он, изгоняя дым и указывая на рассмотренный трюк, отмечающий меня очередь

курить.Куда бы вы ни пошли, делайте то, что видите. Итак, все выкуренные,

мы поднимаемся обратно к джихаду и движемся к самой передовой позиции в

этом секторе: мышеловке, которую нужно достать, когда чеченец стоит вниз,

склоняет головы, раздевается между лодкой и лодкой и кричит. « Аллах у

акбар », хотя здесь я ничего не рисовал.
Мы идем к самой опасной точке на фронте Маринки, и, как и другие горячие

точки на линии соприкосновения, она находится под контролем сектора «

Прави» : ультранационалистической организации с длинной историей в бою. В

окружении трех из четырех сторон около 20 милиционеров размещены в трех

бараках и доме, расположенном вокруг небольшой баскетбольной площадки. Все

здания выглядят осколками на стенах, гаубица ударяет по крышам и парапеты

на окнах . Здесь, когда идет дождь, идет дождь.Нас приветствует глава

группы, который называет себя Дизелем , грубым мужчиной около двух метров,

с бритой головой под бейсбольной кепкой и с пронзенным шрамом лицом,

которое я предпочитаю не знать, как это было сделано. На правой руке надет

патч со славянским крестом, который коров. «Добро пожаловать в ад, братья»,

- огрызнулся он, улыбнувшись, и его парни смеялись над ним.По жесту Дизеля

мы все идем в гостиную дома, который служит командным пунктом. Дизель

звонит переводчику, и есть несколько милиционеров, которым любопытно

присмотреться, среди них Максим, застенчивый и неуверенный в себе ребенок,

но умный, чтобы суметь, который стал ракетой этой группы. "Ну ..." Дизель

начинает . «Вы уже знаете, что мы едим русских детей здесь» , - говорит

Сокаррон, ссылаясь на слухи о них в пророссийских СМИ. «Итак, в скором

времени мы будем охотиться на некоторых ...Милиционеры распределяются по

приказу, наступает ночь, и в центре баскетбольной площадки установлен

гибрид гранатомета и миномет, изготовленный с большой изобретательностью.

Рок-н-ролл начинается : « Кабум! ». Горшок запускает первую гаубицу и через

несколько секунд после того, как слышен сухой взрыв приземления на

расстоянии. С позиций пулеметов беспорядочный огонь открывает ДШК и

Калашниковы. Чеченец переходит от парапета к парапету с помощью

гранатомета, и журналисты оценивают позиции в поисках лучших кадров.
В 3:30 утра мой партнер разбудил меня. «В зале, дядя: они бомбят нас»
Они разбудили зверя, и мы уже слышали свист пуль о нашей позиции.

Заговорщики пересекают ничью землю, рисуя красивые красные линии, которые

пересекаются в темноте. Адреналин заставляет нас всех выглядеть как дети на

перемене, и напряжение здесь вспыхивает громко. Это то, что есть. Атака не

имеет никакого смысла, в течение многих лет нет целей, которые нужно

принять, но иногда пришло время шуметь ... Или, по крайней мере, это

говорит нам, что Пират , который не оторвался от нас, я думаю, что больше

оценивать нас, чем защитить насПримерно через 30 минут симфония завершается

новым барабанным соло: « Kabuuum !!! ». Теперь накройте и дайте повстанцам

немного отдохнуть. Пират и чеченец указывают, что пора возвращаться в

больницу. Мы прощаемся с Дизелем , который приглашает нас зайти, когда

захотим. Запустите фургон и вернитесь на базу с выключенными огнями, чтобы

избежать попадания в цель снайперов. По прибытии пират уведомляет нас.

«Если вы бомбардировать, выйти из комнаты и оставаться в коридоре, подальше

от окон» . В 3.30 утра голос моего партнера заставляет меня осознать то,

что я уже слышал во сне: «В коридоре, дядя. Они бомбят нас ».Мне просто

нужно выбраться из сумки и взять оборудование. Я научился спать некоторое

время с моими ботинками и багажом.Снаряды попали на верхние этажи больницы,

а солдаты обменялись взглядами, нервными улыбками и сигаретами .

Бомбардировка здесь тоже не кажется большой проблемой, и после

пруденциального времени без ударов все возвращаются в постель с лицом

плохого хозяина, которое было обнаружено в полном сне. Завтра будет еще

один день, и мы решили провести его с Дизелем и его миньонами.Сейчас семь

утра, и мы снова находимся в положении, контролируемом Сектором Прави. На

этот раз мы решили привести сюда барж, чтобы переночевать в этой точке, где

порох наполняет гипофиз, и война воспринимается и живет лучше. Дизель

принимает нас socarrón делает римское приветствие: « Град ». Он мог

воспринимать это всерьез, но сам этого не делает. Это только попадает в

газету, отмеченную международной прессой. Я просто стою перед ним и

представляю себя новобранцем, которым я не являюсь и никогда не буду. Мы

обнимаемся и немедленно отправляем меня с Максимом, переводчиком, который

стал нашей няней.Война может быть очень скучной, когда нечего делать,

поэтому я провожу день, куря суставы с Максимом , рассказывая о

божественном и человеческом. Его страсти к фотографии, его жены, его работы

в качестве учителя, его долга перед страной и того, как однажды он поменял

свою дерьмовую камеру на винтовку и в итоге стал «секретарем» Дизеля , с

которым он поддерживает Отношения любовь-ненависть. «Он всегда говорит, что

я все забываю. Иногда он даже бьет меня черным фаллоимитатором », по

прозвищу которого все знают полицейскую дубинку, которая всегда есть у

Дизеля . Поляки и разговор окончены. Сегодня, если никто не исправит это,

война останется скучной. Я собираюсь почитать на кроватке и отдохнуть до

вечера, когда обычно начинается концерт.Пока, Василий!Два солдата охраняют

гроб Василия. На правом фланге, на школьных стульях, лежит разбитая семья,

которая смотрит, не глядя на переделанное лицо солдата. Трудный отец,

который плачет изнутри, и сломленная мать, которая бормотает тысячи

неразборчивых молитв. Есть также жена, которая, потеряв глаза на цветах,

покрывающих тело, превратила свою истерию в маленькие нервные тики, которые

вырываются из ее губ , как будто она хотела выразить слова любви, которые

еще предстоит сказать.
«Вы уже знаете, что мы едим русских детей здесь», - шутит «Дизель»,

руководитель группы. «Так что скоро мы будем охотиться
В нескольких метрах, у подножия гроба, в рядах сидят стулья, на которых

сидят пожилые женщины города, и сегодня все тронуты черным шарфом. За ними

собираются соседи и солдаты, входят и выходят, чтобы попрощаться с соседом,

другом, солдатом ...Облака покрывают небо деревни Берестевец, и холодный

ветер свистит среди деревьев, все еще без бутонов, скрывая шумы

одноклассников, которые уже готовятся загрузить гроб в церковь. Десятки

людей толпятся по сторонам главной улицы, и многие машины все еще

прибывают. Для жителей области, в основном крестьян, Василий не просто

сосед: он мученик, герой ...По мере продвижения процессии, возглавляемой

большим крестом и гробом, раскрывающимся на плечах компаньонов, люди

становятся на колени и опускают головы. Мужчины снимают кепки, женщины

создают букеты на земле, и слышен только разбитый крик вдовы, у которой

едва хватает сил, чтобы удержать портрет любимого. Представьте, что мало

или ничего не имеет общего с изуродованным лицом трупа . Этот танк не

только собрал жизнь Василия, но и навсегда оставил странное лицо,

изуродованное существо, своего мертвого человека и в то же время

инопланетянина.Василий служил в Авдеевке , на пулеметной станции в

нескольких километрах от коксохимического завода, который питает город. В

пятницу днем ​​был пятый день без столкновений. Пасхальное перемирие

выполнялось и оживленно беседовало с позиционными партнерами. Сигара здесь,

сигара там, кофе и снова начать борьбу с скукой. Первые снаряды противника

насторожили всех и вскоре после прямого удара гаубицы косят жизни каждого.

Бегущие спутники, крики, суета, машины скорой помощи и кровь ... много

крови на полу. История присутствующих там товарищей циркулирует из уст в

уста, пока месса исполняется, пока процессия не вернется к ритму труб в

направлении кладбища.
Женщина ласкает лицо сына в гробу и рисует черты лица пальцем. "Мой

Василий, моя любовь ..."
Рядом с дырой в земле, все еще без надгробия, мужчина лет пятидесяти плачет

на корточках, пока он тушит бутылку водки . Высокий, сухой с мясом и

огромными руками, его красное лицо и слезящиеся глаза означают, что это не

первая бутылка ликера, которая выпала в его желудок в то же утро. Зажги

сигару, встань и вздохни. Процессия приближается к святому полю. «Раньше

это был мой сын, теперь мой племянник (...). Эта семья потеряла все из-за

киевской мафии ... », - говорит он со ссылкой на правительство столицы

Украины. «Всегда один и тот же ... Всегда один и тот же ... Всегда ...».И

его голос становится непонятным шепотом. Еще один напиток для

бутылки.Священник благословляет могилу, в то время как компаньоны готовят

веревки, чтобы опустить гроб. Сотни людей подходят к трупу, чтобы

попрощаться, прежде чем похоронить его. Женщина ласкает лицо Василия,

целует его , рисует указательным пальцем черты лица, желая запомнить его

навсегда: «Мой Василий, моя любовь ...». Каждый раз он поднимает голову,

словно не догадываясь о происходящем, странно смотрит на всех окружающих ее

людей и снова целует холодное лицо Василия: «Мой Василий, моя любовь

...».Два солдата ставят крышку гроба. Четыре гвоздя запечатывают это.

Сохраненные три перерыва тишина ... «Мой Василий, моя любовь» .

spamerkiller
18.06.2017 08:27
Очень хорошая статья, занимательное и приятное чтение. Я бы выделил

кавычки, такие как «джихадистский фургон», чеченцы и представители других

национальностей, связанные с джихадизмом, присутствующим на украинских

позициях и в рядах, и это заставляет меня задуматься, почему присутствие

джихадистов на стороне союзников Вашингтона защищает интересы США. потому

что они уже появились в Боснии, в Косово, в Ливии, в Сирии, а теперь и на

Украине.

7
ya_nashel_2017
18.06.2017 11:24
Давайте посмотрим, я думаю, что марихуана статьи вступает в силу. Чеченцы,

грузины, узбеки, вся худшая джихадистская толпа позади Кавказа с нацистами,

и это то, что Украина оставляет на своей территории, и Запад соглашается, и

выше в статье, которую они называют героями, является то, что Запад сошел с

ума Какого хрена они хотят нам продать, еще два косяка, чтобы понять,

насколько я понимаю, насколько плохи русские и насколько хорош Запад.