КАК "СЕКРЕТИЛИ" ТАКТИЧЕСКОЕ ЗВЕНО

Основная и главная претензия к военным связистам в ходе первой и второй военных операций на Северном Кавказе сводилась к тому, что в тактическом звене не удалось обеспечить скрытность управления подразделениями и не хватало средств мобильной связи.

Можно сколько угодно утверждать в оправдание, что военная кампания на Северном Кавказе свалилась как снег на голову, противник нам достался свой, "доморощенный", "неправильный". Пожалуй, со времен далекой Гражданской войны мы впервые имели дело с врагом, который исповедовал те же тактические приемы, боевые принципы, что и наши войска, мы воевали на одинаковой боевой технике, тем же оружием, на тех же средствах связи.

Почему мы оказались не готовы к этой военной кампании, спрашивал я у генерала-связиста, который первую и вторую чеченские кампании практически безвылазно провел на Северном Кавказе, возглавлял оперативную группу армейских связистов.

Вот его ответ: "Давайте определимся в главном: ни в первой, ни во второй чеченской войне не было по большому счету ни одного случая срыва по вине связистов управления войсками. Это факт. Более того, у специалистов связи есть такое понятие: "затруднено управление", - так даже этого не было. Другое дело, что нам пришлось срочно перестраивать свою работу с учетом особенностей этой кампании. Мы ведь готовились к другой войне. К противоборству с хорошо вооруженной, многочисленной армией другой страны, в условиях, когда ясно, где фронт, где тыл, когда рота действует в составе батальона, батальон - в составе полка, полк - в составе дивизии... При такой "классической" войне, согласитесь, нет смысла усиливать роты, взводы средствами космической связи. А в Чечне мы столкнулись с ситуацией, когда спутниковую связь надо было доводить чуть ли не до мотострелкового отделения, отдельных постов и групп разведчиков. Допустим, если по существующим наставлениям дивизия занимает полосу обороны шириной в 10-15 км, полк соответственно - 3-4 км, батальон 1-1,5 км, то под Толстым-Юртом одна рота 242-го полка от другой находились на расстоянии до 30 км. Средства же связи оставались прежними, штатными, то есть рассчитанными, что рота от роты не будет находиться в обороне на расстоянии дальше, чем на километр-полтора. Остро встал вопрос о засекречивании переговоров, прежде всего в тактическом звене, подготовке специалистов для работы на современных средствах связи в ротах, взводах. Но мы решили и эту задачу".

Уже в ходе боевой операции начальником войск связи было принято решение усилить роты связи в полках техникой, которая по всем наставлениям и положениям (они, повторяю, разработаны на случай большой войны) им не положена. Речь идет о машинах космической связи, радиостанциях средней мощности, аппаратуре ЗАС телефонной и телеграфной связи, радиорелейных станциях. Уже во время печально известных событий в Дагестане с начала второй чеченской военной кампании полки получили самую современную засекреченную связь, которая обеспечивала подразделениям полка привязку к опорной сети и стационарной и полевой - две радиорелейные станции могли забирать на себя все каналы в Чечне и обеспечивать выход во внешний мир, связь с абонентами, находящимися хоть в Мурманске, хоть на Дальнем Востоке.

В связи с тем что раньше боевики спокойно входили в радиосеть федеральных сил, прослушивали ее, давали ложные целеуказания, команды, начальником Генерального штаба было принято решение засекретить связь в тактическом звене до отделения включительно. Но у командира отделения ничего для этого нет. У него имеется радиостанция малой мощности, и если на нее ставить аппаратуру ЗАС, то эта аппаратура в сотни, если не в тысячи раз, будет дороже самой РСТ. Принцип "мы за ценой не построим" в этом случае неуместен: надо было искать более экономный выход из сложившего положения. Специалисты решили в тактическом звене не секретить, а... маскировать переговоры. Для этого пришлось в срочном порядке менять радиостанции, которые работают в открытом режиме, на те, на которые можно установить аппаратуру ЗАС и маскираторы - радиостанции малой мощности Р-159М, "Арбалет".

Аппаратура ЗАС для работы в тактическом звене у нас была еще со времен Афганистана, но она полагалась до дивизии или в крайнем случае полка включительно. Маскираторы речи Р-168МЦ были созданы во время первой чеченской войны, и только-только начался их выпуск на заводах. Если раньше в полку по штату достаточно было поставить три комплекта (по числу батальонов) аппаратуры ЗАС, то теперь (засекреченную связь, напомню, требовалось довести до отделения включительно) - около 100! А где их взять и быстро насытить войска? Пришлось "распечатывать" НЗ, с условием по мере поступления заводских поставок восстановить запас на складах.

Возник второй вопрос: кто будет работать на сложной аппаратуре ЗАС? Где взять большое количество специалистов? Проблема сложная, и как она решалась в боевых условиях, поведал мне генерал-майор Борис Саввин:

"Мотострелковый полк уходил на Бамут. Перед операцией в батальоны поставили засекреченную аппаратуру связи - маскираторы Р-168МЦ. Ими полагалось оснастить всех командиров, кому по штату полагались радиостанции, включая командиров отделений. Стали разбираться с аппаратурой: вместе с ней прислали с завода три тома докуметации-инструкций. До начала операции оставалось два дня и две ночи. Мне пришлось в час ночи вызывать толкового подполковника-связиста, вручил ему эти пухлые папки и сказал: "Даю три часа, разберись с этой документацией и составь мне на двух с половиной максимум стандартных листах бумаги доходчивую краткую памятку-инструкцию, как пользоваться этой аппаратурой".

Подполковник (кстати, недавно окончивший академию) вместе с моим сыном (недавний выпускник военного училища) справились раньше чем за три часа, инструкцию составили краткую, доступную всем. Тут же организовали занятия с командирами, сержантами, обучили их и пошли на Бамут".

Это положительный пример. В то же время из других полков и батальонов "наверх" шли рекламации на новую технику засекреченной связи. Когда на место выезжали специалисты, то оказывалось, что люди просто не умеют пользоваться ею. Так что, принимая решение насытить тактическое звено более совершенными средствами связи, надо сразу пересмотреть и штаты, включив в роты и даже в отделения высококлассных специалистов-связистов.

Когда начались активные боевые действия, то в каждой части были резервные носимые станции космической связи "Барьер" с аппаратурой ЗАС. Они выдавались рейдовым отрядам. Перед уходом разведчиков, десантников в горы, в тыл боевиков, офицеры-связисты тут же возле узлов связи на снегу разворачивали станцию, день и ночь учили, натаскивали радистов, проводили тренировки и потом давали "добро" на боевой выход. Как правило, разведгруппа брала с собой автомобильные аккумуляторы, поскольку штатные батареи оказались маломощными и "капризными". Так что уже по ходу военной кампании пришлось исправлять ошибки, учиться воевать по-новому. Почему так происходит?

Наверное, как и всякая война, независимо от того, большая она или маленькая, протекает по своим законам, где субъективный фактор играет немаловажную, если не решающую роль. Особенно это касается подготовки к предстоящему вооруженному противоборству. Все объяснения типа "мы это не предусмотрели", "такого не может быть, потому что такого не может быть никогда", или же "они воюют не по правилам, неправильно" есть выражения собственной некомпетентности, недальновидности и в конечном счете непрофессионализма. Такие объяснения можно понять, но не принять. Тем более если речь идет об основе основ боевого управления войсками - средствах и системах связи. Антитеррористическая операция на Северном Кавказе показала, что представление о связи как вспомогательном факторе боя устарело. Надежность управления - это уже боевой элемент, слагаемое достижения победы в бою.

Хотелось бы, чтобы мы научились наконец делать правильные выводы из уроков военных конфликтов, главный из которых - готовиться надо к будущей, а не к прошедшей войне, и если нельзя избежать ошибок и просчетов, то быть готовым быстро устранить их последствия.