Разрешение на строительство представляет собой документ, подтверждающий соответствие проектной документации требованиям градостроительного плана земельного участка и дающий застройщику право осуществлять строительство, реконструкцию объектов капитального строительства, а также их капитальный ремонт, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ), выдаваемое застройщику органом местного самоуправления.​
​
Согласно пункта 4 части 17 статьи 51 ГК РФ, выдача разрешения на строительство не требуется в случае изменения объектов капитального строительства и (или) их частей, если такие изменения не затрагивают конструктивные и другие характеристики их надежности и безопасности и не превышают предельные параметры разрешенного строительства, реконструкции, установленные градостроительным регламентом.​
​
Несущие конструкции здания – строительные конструкции, образующие заданную проектом схему здания, обеспечивающие его пространственную устойчивость при расчетных внешних воздействиях.​
​
Таким образом, в случае, если реконструкция не затрагивает несущие конструкции здания, не затрагивают конструктивные и другие характеристики их надежности и безопасности объекта, получать разрешение на реконструкцию не нужно, даже в случае изменения площади нежилого помещения произошедшее в результате реконструкции (перепланировки). Данный вывод подтверждается арбитражной практикой (см. Постановления ФАС Поволжского округа от 22.04.2010 № А57-23644/2008, ФАС Центрального округа от 14.12.2009 № А14-14855/2008, от 14.10.2009 № А14-11243/2008, Решение Арбитражного суда г. Москвы от 31.05.2013 г. А40-159190/2012). Данные положения необходимо учитывать во время реконструкции.​

В 1936 году на месте нынешнего здания на Ленина, 35 начала работать Кемеровская кондитерская фабрика №1. Там выпускали шоколадные конфеты, карамель, мармелад, а также печенье. Впоследствии предприятие разрослось. В 1977 году к нему присоединилась кондитерская фабрика №4, и образовался «Кемеровский кондитерский комбинат». На его территории возвели административные здания, столовую, склад и другие специальные сооружения.

В 1986 году на предприятии работали 870 человек, а через 12 лет – 925 человек. Начиная с 1991 года, на комбинате начали падать общие объёмы производства, с 1996 года его финансовое состояние стабильно ухудшалось. Несмотря на то, что ассортимент компании насчитывал почти две сотни наименований, по результатам проверок силовых и налоговых ведомств в 1997-1998 годах возникли признаки финансового банкротства предприятия.

В 2006-м фабрика покинула старые цеха, переехав на улицу Цимлянскую. По информации «Интерфакса», сейчас собственником всей площади центра является ОАО «Кемеровский кондитерский комбинат» (ККК, структура ООО «КДВ Групп»).

Сам торгово-развлекательный комплекс «Зимняя вишня» был открыт в 2013 году. Перед этим в двухэтажном здании была проведена кардинальная реконструкция, в том числе демонтаж перекрытий – в итоге, количество этажей выросло до четырёх. Там работали кинотеатр, фудкорты, супермакеты электроники и продовольственные магазины, боулинг, детский центр с аттракционами, отделения банков.

Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев и его заместители перечислили однодневный заработок на счет помощи семьям погибших на пожаре в торговом центре «Зимняя вишня». Об этом сообщается на сайте администрации региона.

Согласно декларации о доходах Амана Тулеева за 2016 год, губернатор получил зарплату в размере 2 млн 89 тыс. 304 руб. Таким образом однодневный заработок чиновника составляет 5724 руб. 12 коп.

Всего на благотворительный счет поступило 24 млн 300 тыс. руб. «На расчетный благотворительный счет поступают пожертвования от трудовых коллективов предприятий, организаций, компаний, граждан Кемеровской области, регионов России и мира»,— говорится в сообщении администрации Кемеровской области.

При пожаре в ТЦ «Зимняя вишня» 25 марта погибли 64 человека (среди которых 41 ребенок), 79 — пострадали. По официальным данным, до сегодняшнего дня пропавшими числились 67 человек.

Опрос: 60% россиян возложили вину за трагедию в "Зимней вишне" на власти.

Пожар в торговом центре "Зимняя вишня" в Кемерово, унесший жизни 64 человек, стал трагедией национального масштаба, следует из опроса, проведенного Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ). 99% россиян сообщили о том, что они слышали о трагедии. При этом 47% респондентов поддержали версию о случайном возгорании, 24% предполагают умышленный поджог.

68% опрошенных возложили вину за гибель большого числа людей на владельцев ТЦ, не обеспечивших надлежащий уровень противопожарной безопасности в здании. 56% респондентов обвинили в произошедшем сотрудников комплекса, не организовавших эвакуацию людей. 60% считают, что ответственность несут власти, не проконтролировавшие противопожарную ситуацию в здании.

15% считают, что в печальном исходе виноваты сами люди, "не умеющие действовать в экстремальных ситуациях". На поджигателей, если они были, вину возложили 10% опрошенных. О трагической случайности, в которой никто не виноват, заявили 4%.

Отвечая на вопросы социологов, 75% россиян признались, что за последний год посещали торговые центры в России, при этом 53%, по их словам, бывают в таких комплексах не реже раза в месяц. Выяснилось, что 55% приходили в ТРЦ с семьей, 80% находились в них не менее часа (37% - от двух до четырех часов, а среди тех, у кого есть дети дошкольного возраста, эта доля составляет 42%). 51% опрошенных посещали в торговых центрах кинотеатры.

Свое пребывание в развлекательных комплексах 57% посетителей оценили положительно, особенно много таких людей среди молодежи (среди 18-24-летних - 75%, среди 60-летних и старше - 48%).

Оценивая уровень пожарной безопасности в торговых центрах, 36% заявили, что, по их мнению, там соблюдаются все необходимые меры, 37% признали существование опасности. 27% затруднились с ответом.

"Трагедия в ТЦ "Зимняя вишня" не только стала общенациональной, но актуализировала вопросы об уровне нашей безопасности и ценности жизни", - отметил, комментируя результаты опроса, генеральный директор Фонда ВЦИОМ Константин Абрамов.

Всероссийский опрос "ВЦИОМ-Спутник" был проведен 27-28 марта 2018 года в виде телефонного интервью по случайной выборке стационарных и мобильных номеров среди 2000 респондентов.

Пожар в ТЦ "Зимняя вишня" произошел 25 марта. Жертвами стали 64 человека, в том числе 41 ребенок. Следственный комитет в настоящее время рассматривает две версии причин трагедии: неисправность системы противопожарной безопасности и умышленный поджог. Ранее источник в региональном МЧС сообщил, что очаг возгорания, по предварительным данным, находился там, где проходил силовой кабель, - в скрытой полости между третьим и четвертым этажами в районе батутного центра.

По факту трагедии возбуждены уголовные дела. Задержаны семь человек, пятеро из них арестованы: управляющая торговым центром "Зимняя вишня" Надежда Судденок, технический директор ОАО "Кемеровский кондитерский комбинат" Георгий Соболев; руководитель компании "Системный интегратор", разработавшей и внедрившей систему противопожарной безопасности в ТЦ "Зимняя вишня" Игорь Полозиненко; сотрудник компании "Системный интегратор", непосредственно отвечавший за монтаж и исправность пожарной сигнализации в ТЦ "Зимняя вишня", Александр Никитин и сотрудник частного охранного предприятия, отключивший систему оповещения о пожаре Сергей Антюшин.

В пятницу стало известно о возбуждении еще одного уголовного дела по по ч. 3 ст. 285 УК РФ ("Злоупотребление должностными полномочиями") и задержании начальника Инспекции государственного строительного надзора Кемеровской области Танзили Комковой. В рамках основного дела была также задержана гендиректор компании "Кемеровский кондитерский комбинат", которой принадлежало здание ТЦ, Юлия Богданова.

http://classic.newsru.com/russia/30mar2018/opros.html

В начале 2000-х в ходе реформы технического регулирования был шанс так сформулировать требования к безопасной эксплуатации зданий, чтобы они не противоречили друг другу и были бы исполнимы. Но он был упущен

Недостатки политической морали и качества регулирования взаимосвязаны: от замалчивания трагедии и до объяснения катастрофы отдельно взятыми нарушениями отдельно взятых под стражу лиц. Сейчас все, включая действительно виновных рангом чуть выше стрелочника, будут возмущаться и соболезновать, потом пожар в «Зимней вишне» сведут к эпизоду и кампании. Но сама система, в которой подобное неизбежно, не дрогнет, наоборот, попытается отыграть свое. Уже отыгрывает.

Первая задача — минимизировать морально-политический ущерб. Пока президент на пожар не приехал, о факте его сочувствия сообщает пресс-секретарь, потом губернатор Тулеев, которому сверху, несмотря на занятость, лично велели «поклониться семьям погибших». Эта дистанция кажется неуместной, но в массовом подсознании образы лидера и беды не должны прямо соприкасаться, поэтому все технологично. Губернатор Тулеев тоже не приехал на пожар, чтобы кортеж, без которого он не может, никому не мешал, но это людям понять труднее, и он «за кортеж ответит».

Далее включаются седативные телеканалы. Их первые действия: умалчивая о десятках погибших, сообщают о считаных единицах госпитализированных и получивших помощь, мгновенно переходя к героическим действиям начальства, источающего заботу, компетентность и оперативность. Как в отчете об успешных учениях.

Задача-максимум — использовать беду не во вред себе. Уже стало рефреном: виной всему надзорные каникулы и установка «не кошмарить бизнес». Даже когда выясняется, что и в каникулы надзор по сигналу легко заходит на объект, и безрезультатные проверки недавно были, инцидент продолжают упорно выворачивать в пользу консервации неработающей системы.

Теперь будет широкозахватная проверка аналогов, как после пожара в «Хромой лошади». Сколько таких же гиблых объектов по стране будет обследовано без каких-либо последствий, кроме финансовых для проверяющих? Но эта же разложившаяся система будет требовать от государства лишь новых полномочий и средств.

Найти конкретных виновных — вообще не проблема. Но это ничего не решает: если сама система прямо и настоятельно располагает к нарушениям, они всегда будут. Особенно если она нарушениями питается и, по сути, ими живет.

Единый комплекс технического регулирования включает: 1) обязательное нормирование (ГОСТы, СНиП, СанПиН, правила безопасности), 2) допуск на рынок (лицензирование, сертификация, экспертиза, приемка), 3) государственный контроль и надзор.

Чтобы сократить нарушения, надо как минимум иметь в собранном, обозримом и исполнимом виде саму систему требований. Сейчас они разбросаны по десяткам и сотням тысяч нормативных документов, в изобилии содержащих нормы избыточные, взаимоисключающие, абсурдные и заведомо невыполнимые. Собрать исчерпывающий перечень требований для условной «Зимней вишни», хотя бы только по эксплуатации объекта, сейчас не в состоянии даже доктор технических наук. Надзор тем более в этом не помощник; наоборот, в его интересах держать массив норм в запутанном и непрозрачном состоянии. Это не обвинение, а констатация: так устроена теневая и даже официальная экономика института контроля. Нельзя вовсе исключить наличие совести у регуляторов, но полагаться на чью-либо мораль, когда речь идет о жизни людей, вряд ли допустимо.

То же относится к допуску на рынок и надзору. По самому устройству системы это тоже бизнес на нарушениях. В существующих схемах любой бессребреник выглядит скорее ненормальным, щелкающим клювом мимо потоков, мягко говоря, не вполне чистых денег. Чтобы платить надзорам, тоже нужны двойная бухгалтерия, «восходящие потоки» и т.п. Цепочка тянется, делая «тень» и коррупцию системными и всепроникающими.

Еще в 2001 году государственный рэкет пытались сдержать оптимизацией проверок, приняв 134-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)». Возглавлявшего тогда Минэкономразвития Германа Грефа предупреждали, что голая процедура без наведения порядка в самом содержании контроля, то есть в нормах, ничего не решает. Типичная реакция проверяющих на одно только упоминание этого закона: «Еще слово, и все будет в два раза дороже». Поэтому в 2002 году появилась концепция законопроекта «О техническом регулировании». Предполагалось оптимизировать нормативную базу на единых принципах для всей экономики, будь то энергетика и транспорт, производство пива и лекарств, игрушек и ракет, электроники и лопат. Она объединяла нефтянку, металлургию, зрелища, торговые точки и космос, а также услуги, от родовспомогательных до ритуальных. Нормы формировались в закрытые списки, единые для проверяемых и проверяющих, что исключало неясности и хождения с предъявлением все новых требований.

Разработчики реформы рассуждали так: система ГОСТов и прочих стандартов недостаточно различает требования по безопасности и качеству, нормы и способы их выполнения. Эта ее избыточность и неповоротливость исключает инновационный маневр. Поэтому обязательные требования по безопасности, как и в развитых странах, должны быть вынесены в технические регламенты, имеющие статус законов. Качество и способы исполнения остаются в добровольных стандартах. Количество и содержание обязательных норм минимизируется и приводится к реально исполнимому состоянию. Ведомственное нормотворчество отменяется. В разработке регламентов на равных с регуляторами участвуют представители независимого экспертного сообщества и бизнеса. На старте реформы энтузиазм был небывалый.

Понятно, как резко все это снизило бы доходы регуляторов и надзоров, их статус и самооценку. В итоге пул контрольно-надзорных ведомств (Госстандарт, Госстрой) вкупе с аффилированными структурами бизнеса (РСПП, карманные сообщества стройкомплекса) начал почти нескрываемую борьбу с новой политической линией.

Перипетии и итоги этой борьбы — отдельная история. Но в свете трагедии в Кемерово на первый план выходит один из ключевых моментов: исключение из системы техрегулирования, а значит, и из реформы, вопросов обеспечения безопасности процессов — производства и эксплуатации. Такой демарш имел свои цели: например, резко возрастала роль Госстандарта, контролирующего в основном продукцию. Именно Госстандартом было придумано, что включение процессов в систему техрегулирования — системная ошибка реформы. В качестве аргумента было использовано определение техрегламента в документах ВТО, где речь действительно идет только о продукции. Хуже того, утверждалось, что за регламенты по безопасности процессов мы получим санкции ВТО.

Сторонники реформы объяснили, что суверенное государство — это не торговая организация, которой неважно, как вы производите продукт, а важно, чтобы он сам в итоге соответствовал бы требованиям. Система техрегулирования в России тоже изначально едина: требования к продукции и к процессам часто содержатся в одних и тех же документах, разрабатываются одними и теми же институтами, контролируются одними и теми же надзорами и даже инспекторами. Поэтому с идеей разделения продукции и процессов никто не рискнул даже сунуться в правительственную комиссию по техрегулированию. Там прекрасно понимали, что тогда придется принимать для процессов параллельный закон, писать параллельную программу разработки и финансирования регламентов, создавать еще одну точно такую же комиссию.

Но оказалось, что при правильной работе с аппаратом можно в обход комиссии зайти прямо к руководству администрации президента и правительства, технично изолировав тех, кто был в состоянии пояснить суть вопроса. Внушаемое руководство, минуя обязательные этапы и инстанции, тут же само велело «исправить» положение, поручив это Госстандарту. В итоге реформу угробили минимум наполовину, а ранее запланированный общий технический регламент с универсальными требованиями к безопасности процессов эксплуатации зданий и сооружений канул в Лету. Теперь все возмущаются диким поведением сотрудников «Зимней вишни» в критической ситуации, но не задаются вопросом, где можно обозреть этот читаемый свод требований, которые были так нагло нарушены. Многочасовые перегретые обсуждения апеллируют скорее к разуму и совести, то есть к категориям не юридическим, а потому практически бесполезны.

Конечно, если бы реформу довели до ума, взятки и халатность никуда бы не исчезли. Но нарушения, будь то ошибки при переделке кондитерской фабрики в торговый центр или закрытые пожарные выходы в кинотеатре, были бы нарушением не отдельных ведомственных стандартов, а конкретного федерального закона — общего технического регламента по безопасной эксплуатации зданий и сооружений. Стимулы не нарушать были бы сильнее.

Худшее, что можно сделать, это сдать любую реформу тем, кто прямо заинтересован в ее провале по «жизненным» показаниям. Любой предприниматель на пальцах объяснит, что надзирающие — это последние, кто заинтересован в том, чтобы все требования были выполнены и недостатки разом устранены. Прокурорам и следователям помимо установления персонально виновных в конкретных случаях давно пора было заняться расследованием организационных и финансовых схем, обеспечивающих благоденствие регуляторов и надзоров.

Пока же после каждой трагедии проблема начинает обсуждаться с нуля, так, будто истории болезни нет вовсе. Будто реформы у нас можно проводить, не меняя в корне саму систему реформирования. Будто критические ситуации не имеют тенденции уже сейчас сгущаться по экспоненте, в том числе в самые неподходящие моменты.

Александр Рубцов, в 2001–2007 годы координатор рабочей группы администрации президента по реформе техрегулирования.

https://www.rbc.ru/opinions/politics/27 … =center_10