Некоторым представителям буржуазии мало того, что мы откатились назад к капитализму. Они хотят вернуть нас еще дальше назад – в феодализм. Их идеал – средневековье. Они мечтают о монархии. Кажется, они не прочь даже вернуть сословия. Ну, конечно, они вряд ли мечтают превратиться в крепостных крестьян, которые обязаны работать на благородных господ и шапки перед ними снимать. Наоборот, они себя видят барами, «благородными» господами, которые по праву рождения должны получать все блага на блюдечке с голубой каемочкой и развлекаться, пока «неблагородные» с утра до вечера гнут на них спину.
В последнее время эти господа сильно активизировались. Во-первых, они еще громче сокрушаются над павшим в семнадцатом году романовским самодержавием. Во-вторых, ратуют за его восстановление.
Это – махровая реакция. Она показывает все разложение нынешней буржуазии, всю животную ненависть уходящего класса к развитию и прогрессу.
И конечно, эта кампания – очередная идеологическая атака буржуазии против нас, против трудящихся. Почему? Потому что монархия – это феодализм. А феодализм – это еще более жестокое угнетение трудящихся, чем капитализм. Следовательно, выступая за монархию, они выступают за то, чтобы трудовой народ угнетался еще сильнее, был еще более унижен и бесправен.
Эти господа опоздали примерно на три столетия.
В наше время монархия невозможна. Почему? Потому что она соответствует другому строю – феодализму, и ушла в историю вместе с ним.
Кто-то укажет на Великобританию, Испанию, Швецию, Норвегию, Данию. Якобы в этих странах существует монархия. Но это могут воспринимать всерьез только самые политически неграмотные люди. Никакой монархией во всех указанных странах и не пахнет. Это – типичные буржуазные республики. Правит в них – капитал, точнее – горстка сверхкрупных капиталистов. Так называемый «монарх» - просто кукла, вся эта «монархия» - не более чем фарс. Никакой роли в государственном управлении так называемый «монарх» не играет. Вспомните – часто ли вы слышите имя этих «монархов»? Слышите ли вы его в связи с важными государственными делами? Вовсе нет. Когда речь заходит о государственных делах, всегда при этом называется премьер-министр, правительство, парламент. А о так называемых «монархах» мы слышим только в связи с событиями, которые по сути касаются только их семьи. Кто-то женился, вышел замуж, развелся, родил, у кого-то день рождения. Все эти события в действительности не представляют интереса ни для кого, кроме членов семьи. Однако буржуазная пресса умышленно устраивает вокруг них ажиотаж, подает их как что-то сверхважное для страны.
Да еще несколько раз в году, как принято, «монархи» демонстрируют себя народу. Например, английская королева устраивает торжественные выезды. Говорят, зрелище очень пышное и красочное. И британцы могут иметь счастье увидеть свою королеву в полном параде (жители столицы вживую, а прочие в телетрансляции). Наверно, британцы очень счастливы, гладя на роскошные наряды королевы и ее родственников, на ее богатую коляску и породистых лошадей, на ее многочисленную охрану.
Правда, некоторым разумным британцам приходит мысль – а во сколько все это обходится английскому народу? И что вообще получает народ взамен – кроме сознания, что у него есть королева и возможность пару раз в году полюбоваться на ее роскошный выезд? И не слишком ли это дорогое удовольствие – монархия? Не пора ли покончить с этим затянувшимся и очень затратным фарсом?
Эти мысли приходят в голову британцам все чаще. Опросы показывают, что авторитет монархии неуклонно падает. Все больше граждан считают, что монархия не нужна. И если до сих пор английские республиканцы выступали довольно робко, боясь консервативного общественного мнения, то теперь на смену приходит новое поколение республиканцев, которые настроены гораздо решительней. Например, в 2012 году, во время празднования 60-летнего юбилея правления королевы, республиканцы провели рядом с Тауэром многочисленный митинг против монархии. Митингующие держали плакаты: «Граждане - не поданные!», «Власть – народу!». Они заявили, что «система наследования власти оскорбляет все демократические ценности», и напомнили, что теперь, в условиях мирового экономического кризиса, на монаршую семью ежегодно тратится 200 миллионов фунтов. То есть - больше 300 миллионов долларов. «Мы продолжим выступать до тех пор, пока монархия не будет отменена" – заявили республиканцы.
http://norbs.livejournal.com/41416.html
Но для чего буржуазия разыгрывает этот фарс? Ясно - потому что ей это выгодно. Она как бы говорит: вот, мы чтим традиции, это для нас – святое, мы даже сохраняем монархию! А поэтому мы должны также трепетно относиться и к другим традициям – например, к священной частной собственности. Мы не можем даже помыслить посягнуть на нее, ведь это – традиция, а традиция для нас святое! Словом, буржуазия делает ставку на «незыблемость традиций» для укрепления своего господства, своего буржуазного строя.
Итак, монархии теперь нет. Больше того – ее и не может быть. Монархия – феодальная форма правления. Капитализму она не соответствует. Для развития капиталистических отношений нужна политическая свобода, а монархия по самой своей природе исключает всякую политическую свободу. Почему? Потому что она из феодализма, а феодализм – это диктатура. Диктатура феодалов над крестьянами. Причем диктатура открытая, не то что наша буржуазная демократия (которая по сути тоже есть диктатура буржуазии – но только прикрытая, замаскированная всякими «фиговыми листками» вроде парламента).
А феодалы таким тонкостям обучены не были. Они свою диктатуру не маскировали. Все было предельно откровенно: мы – господа, вы – холопы. Мы повелеваем – вы подчиняетесь, мы живем за ваш счет – вы на нас работаете. Или играешь по этим правилам, или умираешь. Третьего не дано.
Феодализму вообще чужды такие штучки, как «гражданская свобода», «права человека», «гуманизм», и тому подобное. Если бы вы стали объяснять какому-нибудь феодалу, что его крестьяне тоже люди, что у них есть гражданские права и что он должен быть к ним гуманным – он бы вас просто не понял. Не было таких понятий в языке того времени.
Итак, феодализм - это диктатура феодалов над крестьянами. А внутри этой диктатуры – диктатура одного верховного феодала над всеми другими. Этот верховный феодал и есть монарх. В разных странах он назывался по-разному: король, царь, султан, раджа, князь, ярл. Но суть одна – это верховный феодал. Его власть над другими феодалами абсолютна. Как феодал распоряжается жизнью и смертью своих крестьян, так монарх распоряжается жизнью и смертью феодалов.
Но почему же феодалы соглашаются предоставить монарху такие полномочия?
Потому что абсолютная власть монарха была в интересах всего класса феодалов. Кто такие были феодалы? По сути они были главарями вооруженных разбойничьих ватаг, силой подавлявших крестьян, совершавших против них грабительские набеги в виде «сбора дани» и карательные экспедиции для подавления и устрашения непокорных. Феодалы жили насилием, разбоем, грабежом. То есть – войной. А во всех военных структурах царит жесткая иерархия и единоначалие - ибо без строгой дисциплины воевать нельзя.
Феодалам нужен был главарь, который сможет всех обуздать - чтобы никто не своевольничал, чтобы все строго подчинялись определенным правилам. Чтобы каждый исполнял свои обязанности. То есть - держал в узде крестьян, заставлял их работать, выбивал из них дань и часть этой дани отправлял в «общий котел» - на содержание монарха, двора, армии, на поддержание феодального государства, и воевал за интересы своего класса: подавлял восстания крестьян, помогал нападать на чужих феодалов и обороняться от их нападений.
Если же иные феодалы начинали своевольничать, «тянуть одеяло на себя» – это было чревато большими опасностями. Нередко это кончалось феодальной раздробленностью и междуусобными войнами между разными феодальными кланами. А крестьяне, которые постоянно боролись против феодального гнета - видели, что власть феодалов ослабела, и усиливали борьбу, поднимали восстания, начинали крестьянские войны. Не дремали и соседи-феодалы, которые никогда не брезговали поживиться легкой добычей, напасть на страну, ослабленную междуусобицей.
Поэтому абсолютная власть монарха была в интересах всего класса феодалов. И понятно - каким должен быть сам монарх, чтобы удержать в узде таких профессиональных головорезов, какими были феодалы. Монархом становился самый сильный, самый жестокий и беспощадный из них. Готовый на все ради удержания власти, способный железной рукой подавить любое неповиновение. Такими и были средневековые монархи – безжалостные, вероломные, готовые лить как воду кровь врагов. История дает множество примеров, как монархи расправлялись с теми, кто осмеливался бросить вызов их власти. Здесь и отрубленные головы, и вырванные глаза, и сажание на кол, и целые роды, стертые с лица земли, вплоть до грудных младенцев. Ибо, если монарх не мог доказать, что он самый сильный, любой ценой удержать власть – тогда уже его ждала участь побежденного. Тогда верховным феодалом становился другой, более сильный, жестокий и вероломный. А прежнего убивали, его род стирался с лица земли, и начиналась новая династия.
Теперь судите сами – совместима ли с политической свободой монархия - беспощадная, кровавая диктатура? Власть одного, самого жестокого, головореза над другими головорезами - чтобы обуздать их своеволие, чтобы они могли сообща успешно грабить своих крестьян и разбойничать в чужих странах?
Ясно, что монархия и политическая свобода – противоположные вещи. А для развития капитализма в его первой, прогрессивной, стадии – как раз требуется политическая свобода. (Во второй стадии, когда он превращается в империализм, он, наоборот, круто поворачивает к политическому гнету, к диктатуре).
А почему для развития капитализма нужна политическая свобода, без которой феодализм прекрасно обходился?
Капитализм – это развитие товарообмена в масштабах всего государства. Рынок должен проникнуть во все уголки, охватить всю территорию страны и связать все ее части в единое экономическое пространство. А на его базе возникает и единое культурное пространство. (При феодализме такого единого пространства не было. Разные части феодального государства были слабо связаны культурно, потому что они были слабо связаны экономически. Человек при натуральном хозяйстве мог прожить всю жизнь, не зная, что происходит за пределами его деревни и ближайшего города, куда он иногда свозил на рынок излишки продуктов).
Чтобы связать страну в единое культурное пространство – надо обеспечить постоянный, широкий, свободный обмен информацией между всеми ее частями. Так на сцену выходит периодическая печать, пресса. Нет капитализма без прессы, без многочисленных и разнообразных газет и журналов, которые отвечают потребностям самых разных классов, социальных групп и профессий.
С развитием капитализма появляются новые отрасли науки и промышленности. Чтобы эти новые отрасли успешно развивались – необходимо общение и между людьми одной профессии, и между разными профессиями. Нужны профессиональные сообщества – ученых, промышленников. Нужны центры научной мысли - институты и университеты. Нужны всяческие конгрессы, симпозиумы и диспуты, где происходит обмен мнений и идет борьба идей.
Но, чтобы все это существовало, развивалось и процветало – требуется политическая свобода. Чтобы верховная власть не стремилась водить общество на помочах, отмеривать каждый его шаг, все и вся регламентировать. Однако монархия по своей природе тяготеет именно к этому. Ее идеал – жесткая дисциплина, строгая регламентация, муштра, иерархия, единоначалие. (Ведь феодализм – это военная диктатура).
Основа развития капитализма – прогресс науки. А для прогресса науки требуется, чтобы церковь была отделена от государства. Чтобы попы не лезли в дела ученых. Но монархия по самой своей сути тяготеет к клерикализму. Ибо у нее нет никакой другой идеологической опоры, кроме религии. Нет никакого рационального ответа на вопрос: почему власть должна передаваться по наследству? почему воля одного человека важнее интересов целого народа? Рационально обосновать необходимость монархии нельзя. Ее можно обосновать только с религиозных позиций: монарх – помазанник божий, бог дал ему право повелевать, и т.п. Поэтому монархия по своей природе опирается на религию и тяготеет к клерикализму.
Итак – для развития капитализма требуется политическая свобода, гражданское общество, светский характер государства. А монархия по своей природе тяготеет к политическому гнету, регламентации, клерикализму.
Поэтому везде, где появлялись капиталистические отношения и при этом сохранялась монархия – возникало противоречие между новыми общественно-экономическими отношениями и старой формой правления.
Приходилось решать это противоречие. Решали его двумя путями.
Первый путь – буржуазная революция. Молодая революционная буржуазия поднимала общество на борьбу против власти феодальной аристократии. Она привлекала на свою сторону все угнетенные слои: крестьянство, которое только и мечтало о том, чтобы покончить с властью феодалов, разделаться с привилегиями дворян и повинностями крестьян; ремесленников, которым тоже не за что было любить дворян – заносчивых бездельников; городскую бедноту, которая люто ненавидела живущих в роскоши аристократов.
Буржуазия вставала во главе народного движения, свергала монархию и создавала свою буржуазную республику. Этим путем пошла Франция в 1793 году.
Второй путь – договор между буржуазией и монархией. Он стал практиковаться позже, когда противоречие между буржуазией и монархией несколько сгладилось. К тому времени буржуазия, несмотря на монархию и сословное неравенство, благодаря своему богатству сумела добиться немалого политического влияния. С другой стороны, монархи извлекли кое-какие уроки из истории. На примере Людовика Шестнадцатого они увидели, что бывает с теми королями, которые слишком рьяно держатся за свою абсолютную власть и не хотят делиться с буржуазией. Монархи стали сговорчивей, согласились править вместе с буржуазией. Так возникла конституционная монархия – король правит, но в рамках конституции. А конституцию составляли представители буржуазии, и, естественно, составляли ее так, чтобы поменьше власти королю, а побольше себе. Постепенно буржуазия шаг за шагом отвоевывала новые позиции, а монархия шаг за шагом уступала. Пока вся власть не оказалась у буржуазии, а монархия превратилась в формальность, в фарс – как в тех европейских странах, о которых было сказано выше.
Теперь понятно, что никакой монархии при капитализме быть не может. Чтобы вернуть монархию – надо вернуть феодализм. А для этого придется уничтожить все плоды научно-технического прогресса. Если мечтаете о монархии – значит, уничтожьте всю технику, разрушьте заводы, разбейте машины, взорвите пароходы, самолеты, поезда, автомобили, расколотите компьютеры. Потом сожгите все научные книги. И наконец – убейте всех ученых, как требует Герман Стерлигов. Вот тогда у вас будет монархия.
Но только вот загвоздка – общественное развитие снова пойдет своим путем. Люди снова начнут изобретать вещи, которые делают труд легче и производительней. Рано или поздно они снова придумают ткацкий станок и паровую машину. Снова возникнут мануфактуры. На основе мануфактур снова появятся капиталистические предприятия. И снова молодая буржуазия начнет борьбу против устаревшей власти феодалов, свергнет ее и создаст свою республику. И мы, сделав крюк в пятьсот или восемьсот лет, придем к тому же самому – к капитализму и буржуазной демократии.
Оставим реакционерам их убогие мечты о монархии, о господстве аристократов, и прочих прелестях средневековья. Это – безумие уходящего класса, который ненавидит будущее, потому что боится его. А нам нечего бояться будущего, потому что оно принадлежит нам – рабочему классу. Человечество не вернется в феодализм, к еще более жестокой средневековой тирании над трудящимися. Дорога истории ведет его вперед – к коммунизму, к полному освобождению трудящихся, к свободе и справедливости.
