Я афганскую тему изучал хорошо. И есть собственный опыт езды на броне в Чечне, Таджикистане и Абхазии. В последней реально чуть не подорвали нас МОН-100. Поэтому предпочел бы машины типа Тайфун, Бумеранг и Курганец. а на БМП-2 и 3 с БТР-70 и 80 пусть Wiedzmin ездит. Здоровья ему.
Потери в технике в Афганистане.
Танки: 147.
БМП, БТР, БРДМ: 1314.
Орудия, минометы: 433.
Радиостанции, командно-штабные машины: 1138.
Инженерные машины: 510.
Автомобили бортовые, бензовозы: 11 369.
Еще большую опасность представляли противотанковые мины и фугасы. Потери от минных подрывов за тот же период 1980 г. составили 59% от общего числа. Из всего количества подорвавшихся танков 17% были потеряны безвозвратно или требовали капитального ремонта. Взрыв под одной из гусениц разрывал не только ее, но в зависимости от мощности заряда срывались один или несколько опорных катков и узлы подвески. Воздействие взрыва на днище приводило к его прогибу, а то и пролому, контузии или гибели экипажа. Авторы учебника по военно-полевой хирургии отмечали, что «при подрыве бронетанковой техники, когда действие поражающего фактора минно-взрывных боеприпасов осуществляется непосредственно через броневую защиту, могут возникать тяжелые множественные закрытые повреждения…». В качестве основного поражающего фактора указывался резкий перепад давления внутри боевой машины, что приводило к тяжелым травмам черепа, позвоночника и внутренних органов, открытым и закрытым переломам, разрушению и отрыву конечностей. Кроме того, сорванное с мест крепления или разрушенное внутреннее оборудование создавало поток вторичных осколков.
Герой Советского Союза механик-водитель С.Игольченко, который подрывался за полтора года службы шесть раз, вспоминал: «…один из уроков Афганистана: танковый экипаж во время движения находится на броне. Кроме, естественно, механика-водителя. Правильно говорится: пуля-дура. Может зацепить, а может и мимо просвистеть. Другое дело мина или фугас. Окажись экипаж при подрыве внутри танка – не позавидуешь ребятам. А так, тряхнет только, да на землю сбросит. Механику же деваться некуда, его место в утробе машины. Подрыв для него – беда…». Применение минных тралов далеко не всегда обеспечивало безопасность. Ножевые тралы на каменистой почве были бесполезны, а против Катковых применялись различные хитрости: радиоуправление, постепенное срабатывание взрывателя (фугас взрывался не под тралом, а подчас в середине колонны) и многие другие способы минирования.
Ссылка
Столь внушительный арсенал противотанковых средств был необходим отнюдь не для борьбы моджахедов с бронетехникой правительственных и советских войск. Из 147 танков и 1314 БТР (БМП), потерянных нашими войсками в Афгане, огнём противотанкового оружия уничтожено менее 20 процентов. Основные потери бронетехники мы несли от противотанквых фугасов в ходе «минной войны».
Ссылка
А понятие «минная война» в специальной и популярной литературе присутствует вот уже четверть века. Советской армии пришлось столкнуться с ведением такой войны душманами в Афганистане. Если в 1982 году там было обнаружено и снято 5 118 различных мин и фугасов, то в 1983—1987 годах ежегодно снимали по 8—10 тысяч. Кроме масштабов применения этого оружия росло и разнообразие его применения. По оценкам специалистов, взрывные потери составили примерно 25% всех потерь советских войск в Афганистане, и большинство из них — результат подрывов. Российская армия уже больше десяти лет сталкивается с минной войной на Северном Кавказе. В Чечне потери от подрыва на минах, фугасах и замаскированных взрывных устройствах, по ряду оценок, составили около 70% всех потерь федеральных сил. А в американских войсках в Ираке потери от подрывов превышают 50% всех потерь.
Ссылка
очень, особенно на бездорожье когда БМ колыхается как плоскодонка в шторм а в лицо летят лепки грязи размером с кровью лепеху.
