Многое понял Герман Лебедев, прослужив две пятилетки в чиновничьей пирамиде. И, главное, он установил, что в родном государстве не существует ни материальной, ни духовной силы, способной противостоять всеобщей милитаризации, разрушительной деятельности военно-промышленного комплекса, в чем он лично активно участвовал, помалкивая, естественно: есть боги. Вне зависимости от практической боевой целесообразности в соответствии с диалектикой всякое оружие быстро, неуклонно и повсеместно доводилось до состояния полнейшего абсурда, когда оно становилось опасным не столько вероятному противнику, сколько собственному населению. Многомегатонные ядерные заряды, всеотравляющие вещества, танковые колонны от Урала до Берлина из сотен тысяч бронированных махин, тысячи баллистических ракет, способных поразить государства с любого направления, - никто уже не верит, что это оружие может быть применено в войне. К такому абсурду одними из последних приближались и торпеды, когда появилась идея использовать в них ядерную силовую установку. Ведь партия настойчиво призывала военных не копировать американцев, а идти своим путем, делая упор на нетрадиционные виды оружия.
Понятно, что особой фантазии предложить в торпедах ядерную энергетическую установку не требовалось. Тем более, что еще в 1976 году появилась в русском переводе книга Л.Грейнера "Гидродинамика и энергетика подводных аппаратов", где достаточно подробно расписывалось о технической возможности реализации и о преимуществах такого вида морского подводного оружия...
В ноябре 1983 года Грант Акопов вошел в свой кабинет слегка возбужденным. Он проходил медицинскую комиссию перед увольнением в запас и на службе появлялся редко. На сей раз, поздоровавшись с сидевшим за своим столом Лебедевым, он произнес:
-  Придется мне еще немного послужить. Вчера, говорят, Главком об этом сказал на совещании...
Что сказал Главком на совещании, Акопов не разъяснил. Если что Главком и сказал, то, конечно, не о продолжении службы Акопова. Скорее всего, речь опять шла о нетрадиционном оружии. Тем не менее, видя, что Лебедев никак не прореагировал на эту новость, Грант снова ее повторил. Лебедев повел плечами, что можно было расшифровать как угодно. Тем временем Грант достал рабочую тетрадь и принялся что-то писать. Помучавшись пару часов, он пошел к Бутову с полстраничкой исписанного текста. Дежурного по Управлению Грант предупредил:
- Я к Бутову по чрезвычайно важному вопросу. Никого не пропускать. Часа полтора в кабинете стояла мертвая тишина. Затем появились первые признаки жизни - Бутов выглянул и повелел дежурному:
- Лебедева ко мне. Быстро.
Когда Лебедев появился и доложил, что это именно он, Бутов поманил его к столу:
-  Ну-ка, почитай. Ты слышал что-нибудь о торпедах с ядерной силовой установкой?
- Да, слышал. От американцев. Есть сборник переводных статей. Все расписано, даже с рисунками. На дезу не похоже, но и...
Лебедев вовремя остановился. Собирался брякнуть о безумности идеи, опасности для самих основоположников, не меньшей, чем для супостата. Этого говорить не следовало. Он уже знал, что оружие разрабатывается не обязательно для войны. Еще было известно, что НИМТИ не один год портил ученические географические карты, а его начальник Хурденко А.А. неоднократно докладывал результаты исследований о целесооб¬разности применения в торпедах ядерной энергосиловой установки. Дело это не хитрое: задавались значениями скоростей хода, временем функционирования, радиусами действия систем самонаведения, количеством торпед в строю, периодичностью доуточнения информации о цели и осуществляли экологически безвредную погоню по географической карте строем фронта или пеленга за американскими авианосцами и атомными лодками. Работы положительно воспринялись первым заместителем ГК ВМФ Смирновым Николаем Ивановичем, президентом АН СССР академиком Александровым Анатолием Петровичем. Но далее бумажного творчества военных специалистов работы не шли.
-  Почитай-ка проект обращения в правительство о проведений НИОКР в промышленности. Грант по-русски говорит хорошо, а вот пишет с акцентом. Прочитай.
Лебедев прочитал эмоциональное обращение. Отодвинул тетрадь в сторону.
- Ну и что ты думаешь?
- Акцент и эмоции можно убрать, но тогда ничего не останется. Нужно писать по-другому. Почитать наши отчеты.
-  Из отчетов брать нечего. Я и так все помню. Целесообразное время работы - до 5 суток, скорость - торпедная...
Вскоре они втроем составили вполне обоснованное обращение, опиравшееся на возрастающую угрозу американского империализма и происки его ближайшего закадычного друга на Ближнем Востоке.
- Я говорил тебе, Грант, что ты мне принес галиматью. Вот теперь это документ как документ. А ты мне: секретно, секретно, никого нельзя привлекать. Американцы уже в открытую пишут. Идите и подумайте еще вдвоем. Подключите институт. Пусть Ковтун Валентин Михайлович врастает в проблему.
Грант, без дополнительных размышлений, переписал текст, отпечатал в машинописном бюро и доложил Бутову. Текст лег в сейф. Основной цели Грант не достиг, т.к. все-таки был вскоре уволен в запас.
Бутов С.А. организовал в декабре 1983 года рассмотрение вопроса у адмирала Смирнова Николая Ивановича. Результаты исследований НИМТИ докладывал капитан 1 ранга Ковтун Валентин Михайлович. Служба на кафедре в Военно-морской академии не прошла даром. Доклад был четким, понятным, напористым. С этого момента Валентин Михайлович будет основным докладчиком от ВМФ по этому вопросу на многие годы.
В совещании приняли участие представители АН СССР, Минсудпрома, Минсредмаша, однако так получилось, что президент Академии наук присутствовать не смог, а виза его на обращении в Правительство должна быть обязательно. С этим документом и направился Герман Лебедев на доклад к академику Александрову Анатолию Петровичу через несколько дней после совещания. Прибыв в назначенное время в институт им. Курчатова И.В., Лебедев представился Наталье Леонидовне, его секретарю, и был немедленно препровожден в кабинет. Анатолий Петрович радушно приветствовал гостя и подчеркнуто внимательно его рассматривал, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть раньше этого офицера. Александров не без основания считал, что знает многих офицеров флота, ну а то, что его знают все на флоте, у него сомнений не было. Торпедистов Александров знал хорошо. Работали же в Академии Наук и Брыкии А.Е., и Костыгов Б.Д. А сколько торпедистов перебывало у него по различным проблемам. Но этот офицер не обозначил внешне, что они ранее встречались. И сам он его вспомнить не может.
- Я не смог быть у Вас на совещании. Тогда неожиданно позвонил мне Дмитрий Федорович, - сказал Александров таким тоном, словно Министр обороны Маршал Советского союза Устинов был и для Лебедева Дмитрием Федоровичем, - и говорит, подъезжай ко мне, Лысый, посоветоваться надо.
Анатолий Петрович погладил свою отполированную до блеска голову и продолжил:
-  Он меня зовет Лысым...Но я в курсе рассмотрения вопроса по созданию ЭСУ для торпед. Мне рассказывали о совещании и Хлопкин Николай Сидорович, и Кузнецов Вячеслав Петрович. Американцы давно щупают эту область, и нам надо не отстать. Пора поработать в малых объемах. Тем более, что с защитой здесь будет не остро.
Лебедев подвинул ему папку с документом, и Александров углубился в чтение. Затем, не говоря ни слова, поставил свою подпись, но папку оставил у себя...
- Чайку?
Лебедев не возражал, и вскоре, словно по мановению палочки, Наталья Леонидовна подала на подносе два стакана крепкого чая. Молча отхлебнули по глотку, и Александров неожиданно стал вспоминать о своей работе на Черноморском флоте в годы войны, словно пытаясь установить, знает ли об этом его молчаливый гость. Тот кивал головой, но вставить какие-либо слова флотской благодарности Президенту не получалось, звучало бы фальшиво. Затем Александров, как бы возвращаясь к предмету встречи, заговорил о трудностях в создании первого реактора для подводных лодок, и что вот теперь, спустя всего 30 лет, можно попробовать создать его и для торпед. Здесь Лебедеву показалось уместным вспомнить эпизод посещения Александровым Военно-морской академии и встречи его со слушателями, когда он рассказывал о целесообразности опытовой эксплуатации первой подводной лодки, а адмирал Орел А.Е. сравнил это с эксплуатацией пустой бутылки из-под коньяка. Александров сразу вспомнил эпизод и рассмеялся громко и с каким-то облегчением: ну, вот и этот офицер, оказывается, его хорошо знает. Он снова внимательно посмотрел на Лебедева, словно пытался вспомнить его среди полного зала слушателей, собравшихся в зале академии на Ушаковской набережной десять лет назад.
Затем, словно подчеркивая, что встреча подходит к концу, Анатолий Петрович подвинул Лебедеву папку с документом и заговорил о болезни своей жены. Герман заторопился, попрощался и вышел.
Пройдет менее двух лет, и Лебедев придет в этот кабинет с аналогичным документом еще раз. Теперь фронт работ предлагалось существенно расширить. И, несмотря на то, что не прошло и месяца после Чернобыль¬ской катастрофы, - президент подписал документ твердо, без колебаний.
Итак, единственный человек в стране, который мог научно обоснованно и без оглядки остановить новое направление в гонке вооружения, наоборот, включил ему зеленый свет. Включил его, спустя некоторое время и Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Ахромеев Сергей Федорович. Он-то знал, сколько раз уже мы можем превратить Америку в пыль, но этого казалось недостаточно. Раз "они" могут и хотят - пусть делают. "Они" - это промышленность. Предварительные результаты исследований докладывал ему адмирал Смирнов Николай Иванович. Адмирала сопровождал Герман Лебедев. Маршал посмотрел на него, словно решая, оставить ли его в кабинете на время доклада или попросить выйти. Технику вопроса офицер, конечно, знает, но вот что скажет он сам - информация весьма доверительная. Наконец, Ахромеев попросил Смирнова начать доклад, а Лебедеву указал место за столом. Сергей Федорович слушал внимательно: бороться с американскими ракетными лодками трудно, любые средства хороши. Не предложи флот этот способ - предложит промышленность, а военные будут в дураках, что не додумались. Так и рвется вперед ВПК, как голый король по безлюдной улице.
Герман тем временем рассматривал кабинет Маршала. По углам комнаты за спиной Ахромеева на высоких тумбах расположились черные бюсты Багратиона и Кутузова. "Тактичный Маршал,- подумал Лебедев, - Суворов был бы здесь некстати. Поляки у него бывают часто, а им Суворов, что соль на рану". Сергей Федорович, невысокого роста, ху¬денький, не стал подходить к плакатам, чтобы не быть "подавленным" объемами адмирала, слушал внимательно, не перебивая. Доклад окончен. Короткий вопрос. Кивок Смирнова. Подпись. Прощание.
Последовательно зажигались зеленые огни в ЦК, ВПК, в Правительстве...Вскоре Генсек в ответ на очередные угрозы США создать стратегическую оборону от баллистических ракет, многозначительно скажет по-ленински, что мы пойдем другим путем, и наш ответ будет асимметричным. Слово "торпеда" произнесено не было. Это было бы слишком просто. Торпеда становилась стратегическим оружием анонимно: в морском подводном оружии главное скрытность. Но тогда работы остановились.