О испытании комплекса "Пакет" на корвете "Бойкий"

Нижеприведенная статья из газеты "Страж Балтики" от 3 июля 2015 года дает весьма подробное описание процесса работы и подготовки к стрельбе торпедного и антиторпедного комплекса "Пакет"
В тот день в море выходили сразу три боевые единицы: корвет «Бойкий», малый противолодочный корабль «Калмыкия» и подводная лодка «Выборг». Экипажам надводных кораблей ставились задачи отработки противолодочной обороны во взаимодействии с разнородными
силами флота. В частности, на борту новейшего корвета готовился к тестовому использованию новый комплекс «Пакет», который уже начал
вытеснять устаревающие реактивные и обычные глубинные бомбы.
Этот малогабаритный комплекс внешне выглядит не так просто, как его название. Наоборот, он больше похож на нечто фантастическое из кинофильма «Звездные войны». Эргономичный, удобный, компактный, простой в эксплуатации, он может своей точностью свести на нет попытки торпедных атак противника. Вот эту точность и предстояло проверить экипажу корвета на плановом выходе на учение.
Кстати, «Пакет» предназначен для уничтожения подводных лодок и торпед в ближней зоне корабля. Комплекс состоит из системы управления,
специализированной гидроакустической станции целеуказания, пусковых установок и самих малогабаритных торпед
в тепловом противолодочном и антиторпедном вариантах. Он может автономно или в составе корабельного контура противолодочной обороны и противоторпедной защиты обеспечивать в автоматическом или автоматизированном режимах выработку целеуказания по данным корабельных гидроакустических комплексов и станций, а также обнаружение, классификацию и определение параметров движения атакующих корабль торпед.

Второй случай произошёл в моем присутствии. На аэродроме в Кировском (под Феодосией) мы подвешивали ракету 81Р к самолету ТУ16 КСР2 для очередного сброса в море с высоты 10 км. Шла отработка нисходящей ветви траектории. Самолет ушел на взлетную полосу, и вдруг все спохватились: куда делась начальник экспедиции? Когда самолет вернулся, вместе с экипажем спускается по трапу Нина с фотоаппаратом в руках. Были нарушены все инструкции по безопасности. Благо, у экипажа был дополнительный кислородный прибор. Фотоаппарат был немедленно сдан в спецчасть. Но никто не „заложил“. Прошло несколько месяцев, и меня вместе с Н. Огородниковой отправляют в Москву на фирму А.Н. Туполева для согласования подвески к самолету в связи с рядом изменений в конструкции ракеты 81Р.
Ведущий конструктор Горский отказывался подписывать согласительные документы. Тогда Н.А. заявила, что мы будем согласовывать вопросы с А.В. Надашкевичем — заместителем А.Н. Туполева по вооружению.
Александр Васильевич Надашкевич после испытаний атомного оружия лишился голоса и разговаривал через трубку. Мы изложили проблему. Н.А. рассказала, как ведет себя ракета при отделении от самолета. “Откуда вы знаете?“ — прохрипел А.В. Надашкевич. Тогда Н.А. выложила ленту с фотографиями, которые она сделала, когда летала в нарушение всех инструкций .
— Откуда это у вас? — спросил А.В.
— Я это сама фотографировала.
— Значит летали?
— Угу.
А.В. Надашкевич, больше не говоря ни слова, подписал все документы. Вопрос был решен.
Такой была Нина Альбертовна Огородникова. Её уважали коллеги и очень ценили и уважали Главные Конструкторы Ф.Ф. Петров и Л.В. Люльев, которые знали ее, встречаясь при испытаниях пушек.

На одном из первых совещаний по отработке ракеты 81Р встал вопрос о сохранении всех ее функциональных возможностей при воздействии удара о воду и гидродинамических сил при ее дальнейшем погружении. Ударные нагрузки на ракету 81Р возникают при ее приводнении и при воздействии на ПЛ ударной волны от атомного взрыва, когда ракета находится в торпедном аппарате. Гидродинамические нагрузки возникают после полного погружения ракеты в воду. Головная часть 81Р была унифицирована с ГЧ ракеты 82Р (Главный конструктор Н.П. Мазуров). Последняя предназначалась для борьбы с подводными лодками и надводными целями и была снабжена ядерным зарядом мощностью в 5 кт. Поскольку ее приводнение происходило с малыми углами входа в воду, то во избежание рикошета носовая часть ГЧ оканчивалась диском диаметром 250 мм. Ракета 81Р приводнялась с очень большими углами входа в воду и огромными скоростями (свыше 300 м/сек). В результате при контакте с поверхностью воды пластмассовый обтекатель, прикрывающий носовую оконечность ГЧ, мгновенно разрушался, и носовая часть своим диском ударялась о воду. В результате ракета испытывала огромный ударный импульс, мощность которого по расчетным оценкам доходила до нескольких миллионов лошадиных сил в течение долей секунды. При дальнейшем погружении решетчатые рули отламывались, а от диска образовывалась большая каверна, внутри которой некоторое время находилась ракета и которая оказывала стабилизирующее воздействие на ракету. По мере погружения скорость падала, каверна исчезала, и ракета, будучи неустойчивой без рулей, переворачивалась, на нее начинали действовать поперечные гидродинамические силы и ракета разламывалась по стыкам. Факт разрушения при нисходящей ветви траектории ракеты со штатной автоматикой взрыва и макетной БЧ при сбросах с высоты 10 км самолетом ТУ-16КСР2 фиксировался разноцветной крошкой. Каждый цвет закладывался в разные отсеки, и после их разрушения крошка всплывала. Перед Л.В. Люльевым встали, в числе прочих, три задачи:
1. Обеспечить гарантированный подрыв СБЧ на заданной глубине и в заданное время после приводнения ракеты.
2. Обеспечить функционирование всех систем ракеты при воздействии на нее ударного импульса от ядерного взрыва при нахождении ее внутри торпедного аппарата.
3. Обеспечить пожаро-взрыво-безопасность ракеты во всех случаях ее эксплуатации.
Часть работы по п.1. была выполнена ВНИИА им. Н.Л. Духова (Главный конструктор В.А. Зуевский), который разработал и надежно отработал крешерную защиту автоматики подрыва СБЧ и гарантировал работоспособность автоматики при времени воздействия ударной силы при контакте с водой ракеты и ее погружении на всю длину.
После рарушения ракеты на глубине сохранение работоспособности автоматики взрыва было неизвестно. Согласно ТТЗ срабатывание СБЧ должно происходить через 11 сек. после контакта ракеты с водной поверхностью, т.е. после ее полного погружения на глубину 130 м.
В начале декабря 1964 года Л.В. Люльевым было проведено совещание по решению п.1.
Был рассмотрен и принят для реализации ряд предложений по обеспечению условий ТТЗ после приводнения ракеты. Автором настоящей публикации было высказано предположение о том, что если работоспособность автоматики срабатывания СБЧ сохраняется даже после разрушения ракеты под водой, то тогда может отпасть неободимость в ряде мероприятий. “Вот Вы и займитесь этим вопросом, — сказал Л.В., — и через месяц представьте Ваши предложения“.
Мне удалось ознакомиться с работами известного американского ученого Коула, который занимался подводными взрывами и разработал довольно точную методику по определению глубины подводного взрыва. Для этого необходимо было знать вес заряда, конструктивные параметры его оболочки и, главное, определить период первой пульсации после взрыва. После моего доклада Л.В. было принято решение о разработке макета ракеты для проведения этих испытании. Кроме курирования разработки макета ракеты пришлось съездить в Ленинград в НИИ, где был заказан временной механизм с задержкой в 11 сек после удара о воду, в Москву, в НИИ-1 ГКОТ к Надирадзе, с которым договорился о поставке с полигона в Севастополе полностью укомплектованной ГЧ с тротиловым зарядом в 100 кг, в Севастополь, где договорился с начальником полигона о времени поставки ГЧ на полигон в Феодосии и, наконец, в Феодосию (начальник полигона контр-адмирал, Герой Советского Союза, Почетный Гражданин Севастополя С.Н. Котов). Вместе с сотрудниками полигона были разработаны высокочувствительные гидрофоны, которые опускались в воду с борта корабля, на котором устанавливалась записывающая аппаратура, а с другого корабля сбрасывались глубинные бомбы с зарядами тротила весом от 10 до 100 кг. Отрабатывался период первой пульсаци. В июле 1965 года всё было отработано. Собран макетный вариант ракеты, в корме которой размещался пороховой ускоритель, запускаемый после отделения от самолета на безопасном расстоянии и обеспечивающий скорость приводнения, соответствующую натурной. Прилетел из Острова ТУ-16 КСР2. Испытания проводились следующим образом. В море выходил катер-цель (КЦ), на котором были установлены отражатели, эквивалентные отражению крейсера. На КЦ устанавливались гидрофоны и записывающая аппаратура. Самолет на высоте 10 км делал круг, по коду сообщал „ЦЕЛЬ ВИЖУ“ и ложился на боевой курс. Перед сбросом с самолета проходила команда СЕВ (счет единого времени), и производился сброс с недолетом до КЦ в 1000 м. По этой команде на КЦ автоматически включалась записывающая аппаратура. Гидрофонами фиксировался удар о воду, а затем через 11 секунд — подводный взрыв.
В конечном итоге в результате всех проведенных мероприятий была надежно отработана система подрыва СБЧ согласно ТТЗ.
Реализация п. 2 проводилась на технической площадке полигона в НИИ „ГЕОДЕЗИЯ“.
Из судостроительного предприятия в НИИ „ГЕОДЕЗИЯ“ был доставлен штатный торпедный аппарат, в который закладывалась ракета 81Р с макетной БЧ. Величина и время импульса при атомном взрыве были заданы ТЗ. Была создана установка, на которую подвешивался ТА с размещенной внутри него ракетой и производился сброс на металлическую опору. Предварительно проводилась отработка необходимых условий сброса для воспроизведения заданных величины и времени импульса. После испытаний ракета извлекалась из ТА и отправлялась на КИС, где из штатной АЭРВД-100 (Главный конструктор А.С. Абрамов, НИИ-25, Минавиапром), которой укомплектовывалась ПЛ, вводились данные для проверки функционирования всех систем ракеты.

Отработка ракеты 81Р и всех последующих вновь разрабатываемых ПЛР при пусках с ПЛ проводилась следующим образом. На ПЛ из АЭРВД-100 в ракету вводились все необходимые данные. После получения ответного сигнала, что все системы ракеты функционируют нормально, производился пуск. В зависимости от дальности ракета проходила под водой короткий или длинный участок, затем разворачивалась с помощью рулей, выходила из воды и дальше продолжала полет по баллистической траектории с помощью инерциальной системы. Функционирование всех систем ракеты при ее движении под водой записывалось на бортовое ЗУ. После выхода ракеты из воды данные ЗУ передавались на телеметрические станции и одновременно передавались телеметрические данные о функционировании систем ракеты на воздушном участке. Одновременно осуществлялись ВТИ (внешнетраекторные измерения). Все полученные данные расшифровывались и анализировались группой анализа, которая вместе с конструкторами, телеметристами, управленцами и др. формировалась в ОКБ и отправлялась на полигон в Феодосию для сборки, подготовки ракет к пуску и проведения испытаний.
Испытания военной техники, особенно ракетной, всегда связаны с опасными ситуациями. Я не буду приводить примеры, которые кончались травмами или гибелью людей. Расскажу о нескольких случаях, связанных с испытаниями ракеты 81Р и случаем при сборке другой ракеты в НИИ „Геодезия“.
Как рассказывалось выше, нисходящий участок траектории ракеты 81Р и ее функционирование после приводнения отрабатывалось сбросами с самолета ТУ-16 с высоты 10 км. Так как приводнение ракеты в реальных условиях происходило со сверхзвуковой скоростью, то в ее кормовой части устанавливался пороховой двигатель, который запускался после отделения ракеты от самолета, и при этом переход к сверхзвуковой скорости сопровождался громовым раскатом.
Очередные испытания происходили на траверсе мыса Меганом, вблизи нейтральных вод, где была большая глубина.
ТУ-16 делает “коробочку“, а мы в это время на КЦ устанавливаем гидрофоны и заканчиваем подготовку аппаратуры для фиксации удара ракеты о воду и последующего подводного взрыва.
Во время испытаний всем кораблям запрещено входить в эту зону. С этой целью быстроходный торпедный катер объезжал границу испытаний и заставлял все корабли стопорить ход.
В это время на горизонте вдоль кромки нейтральных вод появляется зарубежный корабль с туристами на борту и полным ходом идет к району испытаний. По коду получаем сообщение „цель вижу“ и через несколько минут „ложусь на боевой“. Всегда после этого сообщения к нам буквально подлетал торпедный катер. Мы прыгали в него и он на всех парах несся к берегу, дабы на нас не свалилось 2,5 тонны со скоростью 420 м/сек.
Торпедный катер буквально летит к кромке нейтральных вод и по громкой связи и семафорами требует, чтобы корабль остановился. Вся палуба забита пассажирами. Проходит команда „СЕВ“, а затем“ СБРОС“. И вдруг раздается громовой раскат и „нечто“ с огненным хвостом несется к поверхности воды. Мы видим, как на корабле показывают руками, а „нечто“ входит в воду с огромным фонтаном брызг и нам кажется, что ракета вошла в воду рядом с кораблем. Конечно ни о какой эвакуации нас не могло быть и речи.
Второй случай произошел в НИИ „ГЕОДЕЗИЯ“, на огромной территории которого размещены площадки, где проводятся различные испытания различных видов вооружений. Площадки отстоят одна от другой на несколько километров и утром работников развозят по площадкам автобусами и поездом. После работы их таким же образом привозят к проходной.
На нашей площадке несколько корпусов, в том числе сборочные и отдельно административное здание, которое отстоит от ближайшего сборочного цеха примерно на 100 м.
Однажды при перемещении порохового двигателя по цеху с помощью тельфера произошло касание его кромки с полом. Возникла искра и двигатель заработал. Оборвав трос, он начал перемещаться по цеху. Люди бросились к дверям. С большим трудом их удалось открыть и выбраться наружу. Как мне рассказал сотрудник площадки, двери не открывались потому, что выгорал воздух внутри цеха и образовалось разряжение, а двери открывались наружу. Цех был сильно разрушен, но, к счастью, обошлось без жертв.
При подготовке очередных испытаний ракеты 81Р для отработки нисходящего участка траектории на аэродром „Кировское“ прилетел с Острова новый экипаж. Надо было произвести контрольный облет с подвешенной ракетой и проверить работу пульта, который был разработан нашими специалистами и с помощью которого подавались различные команды, передаваемые на КЦ, и вводились данные в ракету перед сбросом.
Рано утром, погрузив ракету, мы выехали из Феодосии в Кировское. Приехали. Самолет стоит на стоянке. Мы провели подвеску ракеты, и самолет, вырулив на взлетную полосу, пошел на взлет.
Примерно минут через 50 ТУ-16 заходит на посадку, пролетая над нами. Я ребятам говорю: „Кажется нет ракеты“. „Брось шутить“, - отвечают. Самолет разворачивается в конце полосы и движется к стоянке. Подъезжает. Ракеты действительно нет. Экипаж понуро спускается по трапу.
Штурман-оператор кричит: „Я не виноват! Я всё делал правильно! Я проверял команду СЕВ и она отцепилась!“
На море всегда интенсивное движение кораблей: грузовых, танкеров, пассажирских.
Какая катастрофа могла произойти — понятно. Хорошо, что всё обошлось.
Причина оказалась в том, что наш сотрудник, ответственный за пульт (не буду называть его имя), перепутал концы команды „СЕВ“ и „СБРОС“.
Летом 1966 года во время испытаний ракеты 81Р, на которые прилетел Л.В.Люльев, пришло известие о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда. Это событие отмечалось всей экспедицией.
В1966 году ОКБ-8 перешло из системы ГКОТ в Министерство Авиационной Промышленности и по инициативе Л.В. Люльева стало именоваться СМКБ “НОВАТОР“.
В 1967 году за выдающийся вклад в разработку новейших образцов ракетного оружия Л.В. Люльеву присуждена Ленинская Премия.
С февраля 1965 года по май 1967 года был выполнен 21 пуск ракет 81Р. Госиспытания ПЛРК „Вьюга“ с ракетой 81Р были проведены с 16 мая по 25 июля. Всего 17 пусков. В итоге комплекс „Вьюга“ по результатам испытании был принят на вооружение Постановлением СМ СССР от 4.08.1969 года.