Deadushka Mitrich #09.11.2017 19:37
На "Соколах" и "Молниях-6" предполагалось установить "Медведку", но не срослось. Корпуса советские ещё остались под разделку в Хабаровске и Феодосии.

Полл #12.11.2017 12:11 @ДимитриUS#12.11.2017 11:50
ДимитриUS>>> угу, аж целых 10-55кг :
Полл>> А ПЛАТ - 110 кг.
ДимитриUS> и что это за торпеды-то?
90Р.
Но я не прав, масса самого "гравитационного снаряда" 90СГ - 67 кг.

В середине 60-х НИИ ВМФ и Зеленодольское ПКБ смогли выработать новую, абсолютно оригинальную концепцию малого корабля ПЛО, имевшего не только подкильную ГАС, но и мощную дальнобойную опускаемую ГАС в сочетании с новой тактикой поиска. При высокой скорости на «подскоке» и групповых действиях корабельной поисково-ударной группы возможности МПК проекта 1124 делали его очень опасным для ПЛ противника. Фактически до появления БПК проекта 1155 (имевших в восемь раз большее водоизмещение) МПК проекта 1124 были самыми эффективными противолодочными кораблями ВМФ СССР.
Увы, в 80-е и последующие годы военно-морская наука не смогла осуществить рывок и разработать новую эффективную концепцию малых кораблей ПЛО (или многоцелевых). Все свелось к «малому фрегату», который по стоимости «вдруг» превратился во фрегат. Именно это стало одной из главных проблем корветов.

Ситуация с оружием ПЛО развивалась не менее драматически. В начале 90х годов основным средством ПЛО перспективных надводных кораблей (НК) рассматривался малогабаритный противолодочный комплекс (ПЛРК) «Медведка». При этом принципиальная ошибка, в дальнейшем загубившая эту разработку была совершена самим ВМФ (28НИИ оружия, в 1997г. включённом в состав 1ЦНИИ ВМФ) в самом начале разработки. Не смотря на значительное увеличение дальности стрельбы от американского аналога – «Асрока», ВМФ требовал неуправляемую противолодочную ракету (ПЛР), и недостаточная точность на больших дистанциях стала одной из «ахилессовых пят» «Медведки». Увы, разработчики (МИТ), очень квалифицированные и дееспособные, спохватились поздно, и их предложения по разрешению этих недостатков запоздали. Сейчас можно лишь сожалеть что их потенциал оказался не использован ВМФ из-за очевидных ошибок 28НИИ. Характерно то что лицо осуществлявшее в 90х годах научное сопровождение разработки «Медведки» в 28НИИ узнало о наличии зарубежного аналога – «Асрока VLA» (с увеличенной дальностью и инерциальной системой управления (ИСУ)) только в …. 2013г., до этого момента оно было уверено что «на западе ничего нет», и этот факт наличия и массового серийного выпуска современного западного ПЛРК был «не замечен» не только им, но и многими начальниками 28НИИ и 1 ЦНИИ (что нашло отражение в известной монографии Кузина и Никольского).
Не менее сложно проходило разработка ПЛРК у уральского конкурента МИТ – ОКБ «Новатор». Рекламные материалы о экспортных модификациях ПЛРК показывают последовательное изменение вариантов боевых частей ПЛУР - авиационная противолодочная ракета АПР-3МЭ, модернизированная торпеда 294, в некоторых современных публикациях СМИ говорится об использовании новых боевых частей (торпед). Однако большой, еще советский, опыт ОКБ «Новатор» по созданию дальнобойных ПЛРК исключил выполнение им ошибки МИТ – попытке разработки дальнобойного ПЛРК с неуправляемой ПЛР. «Новаторовские» ракеты изначально имели инерциальную систему управления (ИСУ), т.е. являлись управляемыми ПЛР.
Еще одной ошибкой ВМФ (28НИИ и 1 ЦНИИ) было стремление «унифицировать» ПЛР, - идея «единой» ПЛР для НК и ПЛ. Внешне «красивая» эта идея имела целый ряд принципиальных пороков. Условия применения с больших глубин для ПЛ требовали особой конструкции ПЛР, в первую очередь прочности. Для НК это требование приводило к значительному росту массо-габаритным характеристик ПЛР, что резко ограничивало их боекомплект на борту. Наглядным примером этого тупика являлся СКР проекта 11540. Его «отцы основатели» из 1 ЦНИИ с гордостью заявляли что им удалось разместить номенклатуру вооружения БПК в водоизмещении СКР. При этом они абсолютно не понимали что мизерный боекомплект ПЛО (ПЛР) 11540, заведомо не обеспечивал эффективного решения задач ПЛО, и здесь снова возникает вопрос неоднократно поднимавшийся автором (статьи «Отечественное морское подводное оружие» и «Антикварный боезапас» ) вопрос заведомо «липовой» «классической теории эффективности» отечественного противолодочного оружия и крайне низкого уровня «математических моделей» обосновывавших его и противолодочное вооружение кораблей.
С позиций сегодняшнего для стремление создать «универсальную ПЛР» было большой ошибкой ВМФ. В результате ПЛР для УВП комплекса «Клаб» приобрела совершенно иной облик (и значительно полегчала) от лодочной ПЛР. Однако к этом результату мы могли прийти намного раньше и с меньшими затратами при изначально грамотной и обоснованной постановки задачи по разработке ПЛР «Медведка» в начале 90х (с установкой ИСУ и обеспечением применения с различных ПУ).
Работа по созданию активных средств противоторпедной защиты (ПТЗ) в 80х годах привела к созданию комплексов ПТЗ «Удав» (в 80х) и «Пакет-Э/НК» (в последующие годы). Первоначально задачи уничтожения атакующих торпед решалась за счет применения реактивных бомбометных установок (РБУ) с реактивными глубинными бомбами (РГБ) и средствами постановки помех (гидроакустического противодействия – СГПД). Увы, «изъяны теории» привели к созданию в 80х годах заведомо неполноценных комплексов. Если «огневыми средствами» (РГБ) задача ПТЗ с определенной эффективностью решалась, то принятые на вооружение в 80х снаряды помех (ГПД) к РБУ-6000 и КПТЗ «Удав» были заведомо устаревшими (с механическими излучателями шума и газовой завесой). Их крайне низкая эффективность против новых торпед была ясна разработчикам еще в начале ОКР, однако и они и ВМФ слепо делали заведомо тупиковую работу. Разработка этих бесполезных СГПД «успешно завершалась», они «успешно проходили испытания», серийно выпускались – будучи заведомо неэффективными в бою – еще один наглядный пример уровню «научного сопровождения» ВМФ.
В еще худшем виде это повторилось в 90х-2000х.
Разработка активных средств ПТЗ – антиторпед была начата в ГНПП «Регион» в конце 80х, первоначально только для ПТЗ ПЛ. Развитие микроэлектроники позволило в начале 90х поставить и гораздо более сложную задачу – обеспечения ПТЗ НК (комплекс «Пакет-Э/НК»). В 1998г., впервые в мире макетные образцы антиторпед продемонстрировали в сложных условиях успешные на торпеды, показав при этом высокую вероятность решения задачи ПТЗ. Тем не менее, дальнейший путь антиторпед на корабли оказался драматичным и сложным. И большой заслугой ряда лиц является то что они смогли в начале 2000х пробить вопрос их внедрения на новый корвет проекта 20380, значительно повысив тем самым возможности его ПТЗ.
Однако данное решение не обеспечивает полного решения задачи ПТЗ. Не вдаваясь в подробности, на сегодняшнем уровне развития техники задача ПТЗ не может быть решена одними антиторпедами. Также задача ПТЗ не может быть решена одними СГПД – необходимо комплексное применение этих средств. При этом необходимо объективно понимать малую эффективность таких «классических» СГПД НК как буксируемые ловушки («Никси», «Змей») против современных торпед. Применение современных выстреливаемых СГПД (типа МГ-94М и новых) должно осуществляться в единой комплексной модели ПТЗ корабля и соединения.
В начале 2000х годов было принято решение о включении в состав комплекса «Пакет-Э/НК» новой малогабаритной торпеды с высокими ТТХ. В среде специалистов есть разные мнения об этом решении (особенно с учетом непростой обстановки начала 2000х), однако по мнению автора – это решение было абсолютно верным, и очень перспективным. Непростая судьба «Малышки» (как первоначально называлась эта тема) была связана в первую очередь с сложной обстановкой сложившейся вокруг отечественного торпедного оружия на рубеже 2010г.
Вместе с тем были допущены и серьезные ошибки. Одним из них стало решение о применении боевых средств «Пакета» (торпеды и антиторпеды) из специализированных ТПК (аналогично ракетам). «Обоснование» проталкивавшими это лицами было исключить эксплуатацию торпед на флоте (с поставкой ТПК с изделием от промышленности в готовом виде). Данное решение является одной из фундаментальных ошибок «Пакета» и должно быть пересмотрено.
Первое. Торпеда это не ракета, сложные условия среды применения требуют проведения массовых (много более чем ракет) торпедных стрельб – как на этапе доводки (испытаний), так и на флоте (для освоения). Подготовка торпед в ТПК «в промышленности», по ряду причин, на корню рубит возможность выполнения необходимой статистики стрельбы флотом.
Второе. Малая статистика стрельб в период испытаний неизбежно приводит к наличию «скрытых дефектов». Это объективный процесс для сложных технических систем, и только эксплуатация (переприготовление) торпед флотом позволяет их действительно вскрыть и устранить.
Третье. ТПК наложили жесткие ограничения на возможности погрузки боевых средств и размещение комплекса «Пакет-Э/НК» на корабли. То что раньше грузилось «практически руками» стало требовать мощного крана и демонтажа корабельных конструкций. При этом принятая схема загрузки «сверху» весьма затруднила модернизацию кораблей.
Четвертое. Применение ТПК резко ограничило располагаемый боекомплект на наших НК. Для сравнения, на западных кораблях торпедный боезапас превышает таковой на наших в 3-4 раза (!) за счет размещения его в едином для торпедных аппаратов (ТА) и вертолета торпедном погребе. А пневматическая система стрельбы западных ТА (в отличии от наших ТПК) обеспечивает минимальные нагрузки на корабельные конструкции, обеспечиваю установку легких ТА где угодно.
Главным же для корветов проекта 20380 стало то, что потеряв «легкую «Медведку» для легкой ПУ» ВМФ остался с ПЛР для сравнительно тяжелой УВПУ, а корветы проекта 20380, ее не имевшие, - без ПЛР. Отсутствие же в боекомплекте ПЛР ставит корвет под расстрел практически любой ПЛ противника, имеющей гораздо большие дистанции эффективной стрельбы. Вертолет в данной ситуации может оказать лишь ограниченную помощь, т.к. имеет скорость много меньше ПЛР, значительные ограничения по условиям применения, ограниченный запас керосина на корабле и боекомплект из всего лишь одной торпеды (АПР).
Устранение этого недостатка планировалось на корветах проекта 20385, с УВПУ. Однако они имели значительно большее водоизмещение и стоимость, а в связи с отказом от поставки фирмой MTU дизелей и редукторов, вопрос строительства проекта 20385 отодвинулся на неопределённый срок.
В сегодняшних условиях единственно возможным вариантом решения данной проблемы является обеспечение установки ПЛР на штатные ПУ ПКРК «Уран» (в новом ТПК и с доработкой систем стрельбы). Комплекс из ПКР «Уран» и ПЛР решает практически все огневые задачи корвета в ближней морской зоне по борьбе с надводным и подводным противником.
Отдельный вопрос – необходимость наличия в составе вооружения корвета пусковой установки (ПУ) типа «РБУ». Существует широко распространённое мнение что такие ПУ «устарели», «не нужны» и т.д. Однако это абсолютно не так, - начиная с того что даже для самых современных торпед крайне сложной является задача борьбы с ПЛ лежащими на грунте, заканчивая тем что с этой ПУ могут применяться самые различные боевые средства. Т.е. она должна быть, в виде универсальной наводящейся ПУ для применения широкой номенклатуры боевых средств (и не только ПЛО).

Полл #12.11.2017 16:39 @Shoehanger#12.11.2017 16:26
Я особой разницы между LSC и "Перри" не вижу.
... ПКР "Перри", как я знаю, за всю службу ни разу не стрелял, как и торпедами.

Полл #12.11.2017 17:07 @ДимитриUS#12.11.2017 16:36
ДимитриUS> дык задача исключить эти необнаруж.ПЛ - хотя бы в радиусе работы ПЛУР - для этого и нужна низкочастотная виньетка с подсветкой с БЭК на дальней границе с той же низкой частотой ...
А что помешает вражеской ПЛ уничтожать эти БЭК специальным "противоБЭКовым" оружием? Которое будет малым, дешевым и эффективным по целям заданного типа в заданных условиях применения?
БЭК даже относительно ПЛ цель медленная, да к тому же "ярко светящаяся" для противника. При этом без живучести и средств самообороны, вдалеке от ордера, способного его прикрыть.

Полл В 2012 году проведены испытания системы запуска БПЛА с подводной лодки.

Полл  "Адмирал Бельграно" имел ОРДЕР из двух новейших на тот момент ЭМ.
А проект 11356 имеет ПТО в виде РПК-8 и ПЛО в виде 2х2х5см ТА с телеуправляемыми торпедами - вполне на уровне 956-го проекта и даже лучше.

В широком замысле противолодочной обороны были учтены и торпедные катера на подводных крыльях. Сами они имели гидроакустические станции, но с небольшой дальностью обнаружения подводных целей, поэтому не представляли непосредственной угрозы для подводных лодок. Но были варианты. Ведь на каждом катере можно нести четыре противолодочные торпеды! Такие катера строил один из Владивостокских судостроительных заводов. На них была предусмотрена приёмная аппаратура системы групповых атак «Дозор-Тритон», предшественницы системы «Гранат». Таким образом торпедные катера могли по данным от системы групповых атак МПК пр.1124 выходить в атаку на ПЛ! То есть МПК мог быть лидером очень серьёзной тактической противолодочной группы. Характерно то, что при движении на крыле, катера были недостигаемы для торпед с подводных лодок вероятного противника.