Во время проведения тренировки малый противолодочный корабль (МПК) «Калмыкия» атаковал корвет учебной торпедой. В свою очередь, экипаж «Бойкого», идентифицировав угрозу, выполнил противоторпедный маневр и применил антиторпеду, выпущенную из стоящего на вооружении корабля комплекса «Пакет».
По данным объективного контроля, антиторпеда уничтожила учебную торпеду, выпущенную с МПК «Калмыкия».

Многое понял Герман Лебедев, прослужив две пятилетки в чиновничьей пирамиде. И, главное, он установил, что в родном государстве не существует ни материальной, ни духовной силы, способной противостоять всеобщей милитаризации, разрушительной деятельности военно-промышленного комплекса, в чем он лично активно участвовал, помалкивая, естественно: есть боги. Вне зависимости от практической боевой целесообразности в соответствии с диалектикой всякое оружие быстро, неуклонно и повсеместно доводилось до состояния полнейшего абсурда, когда оно становилось опасным не столько вероятному противнику, сколько собственному населению. Многомегатонные ядерные заряды, всеотравляющие вещества, танковые колонны от Урала до Берлина из сотен тысяч бронированных махин, тысячи баллистических ракет, способных поразить государства с любого направления, - никто уже не верит, что это оружие может быть применено в войне. К такому абсурду одними из последних приближались и торпеды, когда появилась идея использовать в них ядерную силовую установку. Ведь партия настойчиво призывала военных не копировать американцев, а идти своим путем, делая упор на нетрадиционные виды оружия.
Понятно, что особой фантазии предложить в торпедах ядерную энергетическую установку не требовалось. Тем более, что еще в 1976 году появилась в русском переводе книга Л.Грейнера "Гидродинамика и энергетика подводных аппаратов", где достаточно подробно расписывалось о технической возможности реализации и о преимуществах такого вида морского подводного оружия...
В ноябре 1983 года Грант Акопов вошел в свой кабинет слегка возбужденным. Он проходил медицинскую комиссию перед увольнением в запас и на службе появлялся редко. На сей раз, поздоровавшись с сидевшим за своим столом Лебедевым, он произнес:
-  Придется мне еще немного послужить. Вчера, говорят, Главком об этом сказал на совещании...
Что сказал Главком на совещании, Акопов не разъяснил. Если что Главком и сказал, то, конечно, не о продолжении службы Акопова. Скорее всего, речь опять шла о нетрадиционном оружии. Тем не менее, видя, что Лебедев никак не прореагировал на эту новость, Грант снова ее повторил. Лебедев повел плечами, что можно было расшифровать как угодно. Тем временем Грант достал рабочую тетрадь и принялся что-то писать. Помучавшись пару часов, он пошел к Бутову с полстраничкой исписанного текста. Дежурного по Управлению Грант предупредил:
- Я к Бутову по чрезвычайно важному вопросу. Никого не пропускать. Часа полтора в кабинете стояла мертвая тишина. Затем появились первые признаки жизни - Бутов выглянул и повелел дежурному:
- Лебедева ко мне. Быстро.
Когда Лебедев появился и доложил, что это именно он, Бутов поманил его к столу:
-  Ну-ка, почитай. Ты слышал что-нибудь о торпедах с ядерной силовой установкой?
- Да, слышал. От американцев. Есть сборник переводных статей. Все расписано, даже с рисунками. На дезу не похоже, но и...
Лебедев вовремя остановился. Собирался брякнуть о безумности идеи, опасности для самих основоположников, не меньшей, чем для супостата. Этого говорить не следовало. Он уже знал, что оружие разрабатывается не обязательно для войны. Еще было известно, что НИМТИ не один год портил ученические географические карты, а его начальник Хурденко А.А. неоднократно докладывал результаты исследований о целесооб¬разности применения в торпедах ядерной энергосиловой установки. Дело это не хитрое: задавались значениями скоростей хода, временем функционирования, радиусами действия систем самонаведения, количеством торпед в строю, периодичностью доуточнения информации о цели и осуществляли экологически безвредную погоню по географической карте строем фронта или пеленга за американскими авианосцами и атомными лодками. Работы положительно воспринялись первым заместителем ГК ВМФ Смирновым Николаем Ивановичем, президентом АН СССР академиком Александровым Анатолием Петровичем. Но далее бумажного творчества военных специалистов работы не шли.
-  Почитай-ка проект обращения в правительство о проведений НИОКР в промышленности. Грант по-русски говорит хорошо, а вот пишет с акцентом. Прочитай.
Лебедев прочитал эмоциональное обращение. Отодвинул тетрадь в сторону.
- Ну и что ты думаешь?
- Акцент и эмоции можно убрать, но тогда ничего не останется. Нужно писать по-другому. Почитать наши отчеты.
-  Из отчетов брать нечего. Я и так все помню. Целесообразное время работы - до 5 суток, скорость - торпедная...
Вскоре они втроем составили вполне обоснованное обращение, опиравшееся на возрастающую угрозу американского империализма и происки его ближайшего закадычного друга на Ближнем Востоке.
- Я говорил тебе, Грант, что ты мне принес галиматью. Вот теперь это документ как документ. А ты мне: секретно, секретно, никого нельзя привлекать. Американцы уже в открытую пишут. Идите и подумайте еще вдвоем. Подключите институт. Пусть Ковтун Валентин Михайлович врастает в проблему.
Грант, без дополнительных размышлений, переписал текст, отпечатал в машинописном бюро и доложил Бутову. Текст лег в сейф. Основной цели Грант не достиг, т.к. все-таки был вскоре уволен в запас.
Бутов С.А. организовал в декабре 1983 года рассмотрение вопроса у адмирала Смирнова Николая Ивановича. Результаты исследований НИМТИ докладывал капитан 1 ранга Ковтун Валентин Михайлович. Служба на кафедре в Военно-морской академии не прошла даром. Доклад был четким, понятным, напористым. С этого момента Валентин Михайлович будет основным докладчиком от ВМФ по этому вопросу на многие годы.
В совещании приняли участие представители АН СССР, Минсудпрома, Минсредмаша, однако так получилось, что президент Академии наук присутствовать не смог, а виза его на обращении в Правительство должна быть обязательно. С этим документом и направился Герман Лебедев на доклад к академику Александрову Анатолию Петровичу через несколько дней после совещания. Прибыв в назначенное время в институт им. Курчатова И.В., Лебедев представился Наталье Леонидовне, его секретарю, и был немедленно препровожден в кабинет. Анатолий Петрович радушно приветствовал гостя и подчеркнуто внимательно его рассматривал, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть раньше этого офицера. Александров не без основания считал, что знает многих офицеров флота, ну а то, что его знают все на флоте, у него сомнений не было. Торпедистов Александров знал хорошо. Работали же в Академии Наук и Брыкии А.Е., и Костыгов Б.Д. А сколько торпедистов перебывало у него по различным проблемам. Но этот офицер не обозначил внешне, что они ранее встречались. И сам он его вспомнить не может.
- Я не смог быть у Вас на совещании. Тогда неожиданно позвонил мне Дмитрий Федорович, - сказал Александров таким тоном, словно Министр обороны Маршал Советского союза Устинов был и для Лебедева Дмитрием Федоровичем, - и говорит, подъезжай ко мне, Лысый, посоветоваться надо.
Анатолий Петрович погладил свою отполированную до блеска голову и продолжил:
-  Он меня зовет Лысым...Но я в курсе рассмотрения вопроса по созданию ЭСУ для торпед. Мне рассказывали о совещании и Хлопкин Николай Сидорович, и Кузнецов Вячеслав Петрович. Американцы давно щупают эту область, и нам надо не отстать. Пора поработать в малых объемах. Тем более, что с защитой здесь будет не остро.
Лебедев подвинул ему папку с документом, и Александров углубился в чтение. Затем, не говоря ни слова, поставил свою подпись, но папку оставил у себя...
- Чайку?
Лебедев не возражал, и вскоре, словно по мановению палочки, Наталья Леонидовна подала на подносе два стакана крепкого чая. Молча отхлебнули по глотку, и Александров неожиданно стал вспоминать о своей работе на Черноморском флоте в годы войны, словно пытаясь установить, знает ли об этом его молчаливый гость. Тот кивал головой, но вставить какие-либо слова флотской благодарности Президенту не получалось, звучало бы фальшиво. Затем Александров, как бы возвращаясь к предмету встречи, заговорил о трудностях в создании первого реактора для подводных лодок, и что вот теперь, спустя всего 30 лет, можно попробовать создать его и для торпед. Здесь Лебедеву показалось уместным вспомнить эпизод посещения Александровым Военно-морской академии и встречи его со слушателями, когда он рассказывал о целесообразности опытовой эксплуатации первой подводной лодки, а адмирал Орел А.Е. сравнил это с эксплуатацией пустой бутылки из-под коньяка. Александров сразу вспомнил эпизод и рассмеялся громко и с каким-то облегчением: ну, вот и этот офицер, оказывается, его хорошо знает. Он снова внимательно посмотрел на Лебедева, словно пытался вспомнить его среди полного зала слушателей, собравшихся в зале академии на Ушаковской набережной десять лет назад.
Затем, словно подчеркивая, что встреча подходит к концу, Анатолий Петрович подвинул Лебедеву папку с документом и заговорил о болезни своей жены. Герман заторопился, попрощался и вышел.
Пройдет менее двух лет, и Лебедев придет в этот кабинет с аналогичным документом еще раз. Теперь фронт работ предлагалось существенно расширить. И, несмотря на то, что не прошло и месяца после Чернобыль¬ской катастрофы, - президент подписал документ твердо, без колебаний.
Итак, единственный человек в стране, который мог научно обоснованно и без оглядки остановить новое направление в гонке вооружения, наоборот, включил ему зеленый свет. Включил его, спустя некоторое время и Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Ахромеев Сергей Федорович. Он-то знал, сколько раз уже мы можем превратить Америку в пыль, но этого казалось недостаточно. Раз "они" могут и хотят - пусть делают. "Они" - это промышленность. Предварительные результаты исследований докладывал ему адмирал Смирнов Николай Иванович. Адмирала сопровождал Герман Лебедев. Маршал посмотрел на него, словно решая, оставить ли его в кабинете на время доклада или попросить выйти. Технику вопроса офицер, конечно, знает, но вот что скажет он сам - информация весьма доверительная. Наконец, Ахромеев попросил Смирнова начать доклад, а Лебедеву указал место за столом. Сергей Федорович слушал внимательно: бороться с американскими ракетными лодками трудно, любые средства хороши. Не предложи флот этот способ - предложит промышленность, а военные будут в дураках, что не додумались. Так и рвется вперед ВПК, как голый король по безлюдной улице.
Герман тем временем рассматривал кабинет Маршала. По углам комнаты за спиной Ахромеева на высоких тумбах расположились черные бюсты Багратиона и Кутузова. "Тактичный Маршал,- подумал Лебедев, - Суворов был бы здесь некстати. Поляки у него бывают часто, а им Суворов, что соль на рану". Сергей Федорович, невысокого роста, ху¬денький, не стал подходить к плакатам, чтобы не быть "подавленным" объемами адмирала, слушал внимательно, не перебивая. Доклад окончен. Короткий вопрос. Кивок Смирнова. Подпись. Прощание.
Последовательно зажигались зеленые огни в ЦК, ВПК, в Правительстве...Вскоре Генсек в ответ на очередные угрозы США создать стратегическую оборону от баллистических ракет, многозначительно скажет по-ленински, что мы пойдем другим путем, и наш ответ будет асимметричным. Слово "торпеда" произнесено не было. Это было бы слишком просто. Торпеда становилась стратегическим оружием анонимно: в морском подводном оружии главное скрытность. Но тогда работы остановились.

Письмо сотрудника отдела технического контроля завода «Двигатель» П. И. Смирнова секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину о проблемах торпедостроения в СССР и объяснительная записка начальника группы военного контроля Комиссии советского контроля при СНК СССР¹* Г. Д. Хаханьяна по содержанию письма

22 февраля — 9 апреля 1934 г.
Письмо П. И. Смирнова²*
22 февраля 1934 г.
Секретно.

Обращаюсь в Вам по вопросу, имеющему немаловажное значение для усиления обороноспособности нашего Союза, а именно: об уровне развития нашего торпедостроения и о научно-исследовательской базе в этой области, в частности.

Упор на вооружение флота подлодками и катерами одновременно с усилением морской авиации выдвигает торпеду как основное оружие морских сил, однако уровень развития этого вида военно-морского оружия, несмотря на некоторый рост качества за последние два года, значительно ниже того, что дает иностранная техника, а темпы развития нашей торпедной техники, вопреки сказанному выше, недопустимо отстают от темпов совершенствования других видов оружия, например, авиации или танков. Необходимо также отметить и то крайне существенное обстоятельство, что нашим 21‑дюймовым торпедам еще не пришлось выдерживать основной экзамен, каковым является боевое их применение во время войны, что дает богатый опыт и указание на недостатки конструкции, и, следовательно, тем более необходимо добиваться того, чтобы в предстоящей войне этот экзамен был сдан³*. Выпускаемые заводом «Двигатель» торпеды являются копией торпед, от изготовления которых итальянцы отказались еще во время мировой войны, перейдя к улучшенным конструкциям, которые мы собираемся заимствовать⁴*. Не подлежит сомнению, что любая, а в особенности военная отрасль промышленности, ограничивающаяся лишь использованием и заимствованием заграничного опыта и интересующаяся конструкцией лишь с точки зрения возможности наладить у себя производство, обречена намного отставать от соответствующей отрасли заграницы и может опередить ее лишь в случае, если будет создана своя научно-техническая исследовательская база, вырабатывающая и испытывающая опытные и пробные конструкции и помогающая затем изжить все неполадки при освоении нового серийного производства.

Примерно в подобном положении и находится наше торпедостроение, т. к., несмотря на то, что имеются организации, занимающиеся работой по совершенствованию торпедного оружия, эффект их работы явно недостаточен по сравнению со стоящими задачами. Наиболее характерным примером нашей отсталости можно привести то обстоятельство, что торпедный двигатель является, пожалуй, единственным в СССР двигателем, с которого не снималось индикаторных диаграмм⁵*.

К вопросам совершенствования торпедного оружия на сегодняшний день имеют отношение Остехбюро, НИМТИ⁶ и завод «Двигатель», имеющий опытно-исследовательский сектор. Не будучи по понятным причинам достаточно знакомым с задачами Остехбюро и не входя в критику его работы, могу отметить лишь то обстоятельство, что с момента выделения завода «Двигатель» из Остехбюро в результате работы последнего не внесено каких-либо корректив в конструкцию серийных торпед, выпускаемых заводом, и не создано какого-либо нового образца торпеды, принятого в серийное производство. НИМТИ — молодая, еще не окрепшая организация имеет перспективы на будущее, но бедна работниками и не может дать соответствующего эффекта, не располагая пока должной производственной базой, на основе которой может осуществляться опытное экспериментирование и конструирование. Опытно-исследовательский сектор завода «Двигатель», имея большое преимущество перед Остехбюро и НИМТИ в смысле связи с производством, казалось, должен бы играть ведущую роль в вопросах поднятия качества, но однако за свое почти трехлетнее существование его работа нашла весьма малое отражение в серийном и опытном торпедостроении по описанным ниже причинам.

В течение первого года работы отдела выяснилась необходимость в создании отдельных механической, сборочной и испытательной мастерских, т. к. все опытные заказы выполнялись цехами лишь при наличии простоя по основному заказу. Когда наконец была создана механическая мастерская, получен уголок в сборочном цехе, подобран кадр работников и явилась некоторая возможность работы без особой помехи заводу в выполнении плана, то почувствовался недостаток в объектах для экспериментирования, т. е. в торпедах. Завод, не выходя из прорыва, не мог предоставить для опытов хотя бы одну единицу из выпускаемой продукции, что вынуждало обращаться к заказчику (тогда Техупру). Торпеды предоставлялись Техупром, но для проведения особых, интересующих морские силы опытов, вследствие чего получилось, что опытно-исследовательский отдел по независящим от него причинам в основном своей работой непосредственно завод не обслуживал. Полное отсутствие какого-либо оборудования и инструмента (до сих пор нет ни одного секундомера), а также испытательной установки, неполучение запасных деталей не могло обеспечить успешности работы⁷*. В результате этого создалось противоестественное положение, что интересы опытного отдела завода оказались даже как бы противоположными интересам всего завода, т. к. когда на сборке был прорыв, то можно было проводить опытные испытания на тормазе, в случае, если работа завода шла успешно, то не выполнялся план работы опытного отдела.

Подобное ненормальное положение одновременно с отсутствием какого-либо интереса и чувства ответственности в должной постановке работы в подчиненном ему отделе со стороны технического директора привело к полной оторванности опытного отдела, несмотря на желание работников отдела как-то включиться в жизнь завода и помочь неполадкам в выполнении программы⁸*. Слово «опыт» или «эксперимент» стало синонимом ненужного, лишнего, мешающего; для опытных целей сплавлялся всякий брак, в цехе старались выжить из небольшого уголка, занятого опытными торпедами, работники отдела превратились в каких-то отверженцев, интересы которых ущемлялись решительно во всем (зарплата, снабжение, культобслуживание и т. п.). Подобное отношение было проявлено и со стороны парт- и профорганизаций. Перечисление всех случаев пренебрежительного (и даже хуже) отношения к работам опытного отдела заняло бы слишком много места, стоит лишь спросить любого из прежних работников отдела. Работники отдела решили просить поставить доклад о работе отдела и его положении на парткоме, но прошло 6 месяцев, пока он состоялся, несмотря на чуть ли не ежедневные напоминания.

Работники опытного отдела, стремясь заинтересовать завод в опытных работах, придали своей работе четкое целевое устремление и 1 мая 1933 г. обязались дать к 16‑й годовщине Октября технически обоснованные, полученные из опыта дополнения к серийной конструкции с тем, чтобы обеспечить в 1934 г. выпуск заводом торпед с еще большей скоростью. В свою очередь работники опытного отдела требовали соответствующей помощи от цехов и аппарата. Обязательство приняли, но положение не изменилось к лучшему, а через месяц даже ухудшилось, а еще через месяц под предлогом перестройки аппарата из отдела были изъяты почти все основные работники и переведены в цеха для усиления производства, несмотря на появившееся в печати разъяснение т. Бухарина. Рассматривание опытного отдела как аппарата, несмотря на то, что почти все работники отдела работали в цехах по освоению и испытанию агрегатов фиумской торпеды и по выполнению обязательства, было опротестовано как грубейшее нарушение директив ЦК и СНК, но все было напрасно, и работа совсем замерла. Затем опытный отдел, слитый с конструкторским и пополненный новыми работниками, снова развернул работу и даже имеет теперь некоторые перспективы на дальнейшее развитие, но все же авторитет и удельный вес его, равно как и производственные возможности, не соответствуют ни его названию, ни тем задачам, которые должны бы быть поставлены перед ним заводом, ни тому положению, которое занимают экспериментальные цеха в заграничных торпедных заводах.

Причины подобного положения экспериментального отдела в заводе таковы:

1) отсутствие предъявления к заводу со стороны руководящих организаций каких-либо качественных показателей;
2) систематическое невыполнение заводом плана, что вынуждало завод напрягать все силы исключительно на усиление выпуска торпед, крайне необходимых во флоте;
3) монопольное положение завода в СССР;
4) расценивание большинством работников качества торпеды только по той скорости, которую она дает при пристрелке на станции;
5) некоторое самодовольство со времен увеличения скорости с 40 до 43 узлов, что для завода было на 50% случайностью и неожиданностью, т. к. никакой планомерной работы по изучению обводов УЗО не велось;
6) своеобразное толкование приказа Наркомтяжпрома о недопустимости изменений в конструкции;
7) недостаточное внимание к указаниям пристрелочной станции и морских сил на дефекты и желательные изменения конструкции; 8) недостаточная техническая культурность ряда работников;
9) неумение поставить исследовательскую работу на помощь выполнения промфинплана;
10) секретность производства, затрудняющая осветить⁹* достаточно широко неполадки в заводе и таким образом поставить вопрос о необходимости улучшения продукции;
11) отсутствие какого-либо заметного для работников опытного отдела интереса ранее от ВОАО, теперь от Наркомтяжпрома к вопросам качества торпеды и улучшения конструкции;
12) отсталость методов производства.

В то же время при должной мобилизации технической мысли, организации заводской лаборатории в широком смысле слова, умелой и целеустремленной постановки в ней экспериментов в области изучения работы агрегатов выпускаемой продукции и освоения заграничных конструкций можно в значительной степени изжить неполадки основного производства, содействуя тем увеличению выпуска. Правильность этого подтверждается тем, что в работе конструкции серийной торпеды (несмотря на ее давность для завода) наблюдается ряд периодически появляющихся «эпидемий», как то: вышибание донышек цилиндров, так называемое «гуденье», прогар цилиндров и колпаков, обрыв горения, причины появления и исчезновения которых до сих пор лежат в области предположений, а испытание силового агрегата торпеды на тормазе имеет так много элементов случайности, что аналогично с лотереей. В результате этого испытанию удовлетворяют лишь 60‑70% торпед, поступивших на тормаз, да и то после производства в среднем 6‑7 выстрелов, тогда как на заводе Уайтхеда в Фиуме процент испытанных торпед не менее 90‑95% при числе выстрелов около 3‑4 при более жестких приемных нормах. При отсутствии экспериментальной проверки того или иного изменения в серийном выпуске имели место случаи, когда от этого изменения, как ухудшающего качество, приходилось отказаться, что отражалось на и без того напряженной работе цехов.

Необходимо отметить, что руководство завода, не уделяя должного внимания вопросам качества серийных торпед, в то же время находит возможным держать при заводе спецгруппу, занимающуюся совершенно не свойственной заводу задачей (по ракетной торпеде), решение которой целесообразнее передать Остехбюро как крупной изобретательской организации, чем кустарничать на заводе. Все указания и требования морских сил, пристрелочной станции и рабочие рационализаторские предложения проводятся недопустимо медленно опять-таки из-за отсутствия гибкой организации, способной оценить и быстро проверить на опыте целесообразность и выгоду того или иного мероприятия. Как разительный пример необходимо указать на увеличение емкости керосинового баллона, давшее заметной увеличение скорости торпеды и гарантию от обрыва горения в конце хода. Это изменение было внедрено в серию только спустя год после подачи предложения автором (кстати сказать, до сих пор не получившем премию) при одновременном нажиме со стороны морских сил и неоднократных указаниях пристрелочной станции¹⁰*.

Примером для нас в этом отношении может служить торпедный завод Уайтхеда в Фиуме, располагающий экспериментальным цехом, соответствующим значимости завода и обуславливающим дальнейшее совершенствование торпедного оружия. Для заимствования опыта итальянских заводов попутно с приемкой заказанных там торпед морскими силами была предоставлена заводу возможность командировки ряда работников, но, к сожалению, в числе их не было ни одного конструктора или исследователя (могущих развить в заводе работу по улучшению конструкции нашей торпеды и способствующих освоению итальянского образца), зато наблюдались примеры посылки лиц, которым не мешало бы познакомиться сначала с нашей торпедой. В результате чего на работе завода эти командировки отражения не нашли.

На основе ознакомления с бывшими на заводе фиумскими торпедами выяснилось их превосходство перед нашими, особенно в смысле постоянства режима и, следовательно, стандартности и равномерности хода. Обращает также на себя внимание значительно большая (1,5 раза) работоспособность воздуха. Перед заводом стоит неотложная и благодарная задача по изучению и внедрению итальянских агрегатов, но те темпы и та обстановка, в которой это производится, ни в какой мере не обеспечивают своевременное ее разрешение, так например, фиумизированные регуляторы изготовлялись ...¹¹* полгода, будучи немногим сложнее серийных, на которые идет не более полумесяца.

В 1934 г. заводу назначено выпустить торпед более, чем за предыдущие 3 года. Казалось бы, что к заключению нового договора с заказчиком необходимо было на основе опыта работы предыдущих лет, поступивших и проверенных рацпредложений, имеющихся законченных работ опытного отдела, изучения итальянских торпед, протоколов совещаний на пристрелочной станции и поступающих указаний с флота, наметить и подготовить к внедрению в серию ряд изменений, улучшающих и не меняющих в основном конструкцию и не усложняющих технологический процесс производства, но благодаря распространенному на заводе толкованию приказа т. Орджоникидзе о запрещении изменений в серийном выпуске без ведома Наркомтяжпрома и Наркомвоенмора как запрещения изменений вообще, освобождающего завод даже от подготовки каких-либо изменений к внедрению, и недостаточному нажиму со стороны морских сил, никаких, хотя бы незначительных, даже упрощающих производство изменений на торпеды выпуска 1934 г. заводом не внесено.

Теперь при возбуждении в течение 1934 г. вопроса о некоторых необходимых изменениях это дается как морским силам, так и заводу, более дорогой ценой, тем более, что какие-либо изменения, вероятно, не учитывались при назначении программы на 1934 г. и, следовательно, вызовут дополнительные трудности в выполнении и так увеличенной в 2,5 раза программы.

И, наконец, еще одним следствием описанного выше убогого состояния научно-технической экспериментальной базы в нашей торпедной промышленности является вопрос о выборе объекта производства для завода в Махачкале. Всякому очевидно, что для своевременной подготовки производства к серийному выпуску торпед необходимо иметь не менее чем за 1‑1,5 года вполне определенный выбор того или иного образца торпеды. Этот выбор должен основываться на вполне определенных результатах произведенных испытаний нескольких опытных образцов. На самом же деле сейчас мы имеем лишь опытные образцы нормализованной торпеды, да и то испытанные не настолько, чтобы можно было говорить об ее равноценности с фиумской торпедой. Отсутствие экспериментального цеха и систематическое невыполнение программы обуславливают и впредь недопустимую медленность изготовления опытных образцов, и нет уверенности, что в связи с увеличенной программой торпеда «ПМ» по проекту НИМТИ будет сделана быстрей торпед Остехбюро, которые успели состариться, еще не родившись, т. к. делались 3‑4 года. Запоздалое изготовление опытных образцов нормализованной торпеды неизбежно повлекло за собой недостаточно серьезное отношение к ее испытаниям на заводе, которые прошли крайне суматошно и скомкано (из-за желания поскорей пустить в море и из-за включения их в план), но все-таки на станции пришлось дополнительно произвести испытания, занявшие время по меньшей мере на 1‑2 месяца больше, чем если бы это было сделано на заводе. Своевременное изготовление и испытание опытных образцов избавит завод от того ложного положения, в которое он попал с нормализованной торпедой, произведя заказ на инструмент и приспособления из расчета на внедрение ее в серию, в то время как опытные образцы еще не были испытаны. Это ложное положение, безусловно, лишает руководящих работников завода значительной доли беспристрастности в вопросе сравнения качества нормализованной и фиумской торпеды. Кроме того, ориентируясь на скорый переход на нормализованную торпеду и уделяя максимальное внимание вопросу подготовки ее производства, завод дошел «до ручки» в смысле обеспечения заказа № 200 инструментом и приспособлениями, и теперь, когда до внедрения нормализованной торпеды торпед заказа № 200 надо выпустить больше, чем их было сделано вообще, неналаженность производства дает себя чувствовать сильнее, чем раньше, что вынуждает завод напрягать гораздо больше свои силы для выполнения плана, чем это понадобилось бы при своевременном изготовлении и испытании опытных образцов.

Все затронутые здесь моменты вместе с приведенными примерами в достаточной степени подтверждают правильность постановки вопроса о создании своей научно-технической базы в торпедостроении в масштабе, соответствующем общему росту тяжелой промышленности и военных отраслей ее, в особенности.

Для наиболее успешного разрешения этого вопроса считаю необходимым:

1) Провести более четкое разграничение функций Остехбюро, НИМТИ и завода «Двигатель», что избавит от параллелизма в работе, ведущего к распылению сил.

2) Произвести в связи с этим необходимую перегруппировку работников как между этими организациями, так и внутри каждой.

3) Наладить тесный обмен опытом между ними.

4) Обеспечить создание достаточно мощной экспериментально-производственной базы для каждой из них (в связи с этим для приближения к производству, возможно, будет целесообразно выделить торпедную часть НИМТИ как филиал при заводе).

5) Разрешить вопрос о месте и способах скорейшей постройки опытных образцов.

6) Установить должную связь с морскими силами.

7) Изучить опыт иностранного торпедостроения.

8) Всемерно использовать опыт работы других научно-исследовательских институтов.

Средства, затраченные для этого, будучи ничтожными по сравнению с расходами на вооружение и перевооружение флота торпедным оружием, не замедлят окупить себя еще в процессе производства торпед, подняв их боеспособность, и обеспечат создание торпеды советской конструкции, превосходящей лучшие иностранные образцы.

Смирнов П. И.

Резолюция: «Тов. Куйбышев. Проверьте это дело лично и сообщите результаты. И. Сталин. 21 марта 1934 г.».

Примечания:

¹* Комиссия советского контроля (КСК) при СНК СССР — орган государственного контроля, создана в 1934 г. вместо Наркомата рабоче-крестьянской инспекции. Положение о Комиссии утверждено постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 февраля 1934 г. В состав центрального аппарата комиссии входили: бюро, секретариат, 21 группа, «осуществлявшая контроль по отдельным отраслям хозяйственного и культурного строительства». Работу военной промышленности контролировала группа военного контроля. На заседании бюро комиссии 5 марта 1934 г. был утвержден персональный список работников групп КСК. Группа военного контроля состояла из 17 человек. Руководителем КСК назначался заместитель председателя СНК СССР. В республиках, краях и областях имелись уполномоченные КСК, ответственные только перед КСК и СНК СССР. (ГА РФ. Ф. Р‑7511. Оп. 1. Д. 26. Л. 1, 12; Д. 23. Л. 16 об.‑17.).

²* Копия письма была направлена первому секретарю Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) С. М. Кирову.

³* На полях рукописная помета: «Как его сдать?»

⁴* На полях рукописная помета: «Верно ли?»

⁵* На полях рукописная помета: «Что это значит?»

⁶* Научно-исследовательский минно-торпедный институт (НИМТИ) был создан 3 сентября 1932 г. на базе секции расформированного Морского научно-технического комитета. Он положил начало планомерной научной работе по развитию всех видов морского оружия, научному обоснованию тактико-технических требований и заданий Военно-морского флота на создание новых образцов и типов вооружения, в том числе, торпедного. В 1936 г. на основе закупленной в Италии партии парогазовых торпед 53‑Ф образца 1934 г. Фиумского завода институт начал разработку трех модификаций торпед: авиационной калибра 450‑мм, для подводных лодок и надводных кораблей калибра 533‑мм и для торпедных катеров и старых эсминцев и сторожевых кораблей калибра 450‑мм. Последняя оказалась очень удачной и оставалась основной практически до конца Великой Отечественной войны.

⁷* На полях рукописная помета: «NB».

⁸* На полях рукописная помета: «А кто техдиректор?»

⁹* Так в тексте.

¹⁰* На полях рукописная пометка: «Кто автор, и почему не дали премию? И. Ст[алин]».

¹¹* Отточие документа.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 46. Д. 335. Л. 165-175. Подлинник.

Докладная записка начальника отдела 3-го Главного управления НКОП СССР¹* Б. Хазанова наркому оборонной промышленности СССР М. Л. Рухимовичу о состоянии производства торпедного вооружения
5 января 1937 г.
Совершенно секретно.
I. Объекты торпедного производства на 1937 г.

На 1937 г. заводам торпедной промышленности задано серийное изготовление торпед:
а) типа Д‑4 по Фиумскому образцу диаметром 533 мм, надводные, подводные и катерные (завод «Двигатель») 750 торпед²*
б) торпеда авиационная высотного сбрасывания ТАВ НТ‑450 мм (Южный куст) 250 торпед
в) торпеда авиационная низкого сбрасывания ТАН, НТ‑450 мм
г) торпеда надводная НТ‑450

Ни один из указанных типов на вооружение не принят. Образцы еще не прошли ни полигонных, ни войсковых испытаний. Торпеда Д‑4 21‑дюймовая в основном проверена заводскими испытаниями и допущена на полигонные. Включение всех объектов в серийное производство, вопреки приказу двух наркомов № 136 от 31 августа 1933 г.³*, последовало вследствие отсутствия на производстве других типов торпед, принятых на вооружение. Старая торпеда образца 1927 г. была снята с производства в начале 1936 г. Боеспособность новых торпед в значительной степени обеспечивается тем, что они являются копией Фиумского образца 1932 г. Так как опыты по сбрасыванию с самолетов с 18‑дюймовыми торпедами (НТ‑450) не производились, полной уверенности в боеспособности этих торпед для авиационного применения нет.

II. Предприятия торпедной промышленности, их характеристика, мощность и перспективы на 1937 г.
Производством торпед заняты:
1) Завод «Двигатель» — Ленинград;
2) Южный куст заводов: головной завод — завод им. Кирова (Б. Токмак), кооперированные заводы — «Красный гидропресс» (Таганрог), «Точприбор» (Киев);
3) «Двигательстрой» — Махачкала.

1. Завод «Двигатель»
Итоги 1936 г. Завод изготовляет торпеды Д‑4 диаметром 533 мм по Фиумскому образцу. До начала 1936 г. завод изготовлял торпеды диаметром 533 мм образца 1927 г. В 1936 г. завод не сдал НКО на вооружение ни одной торпеды из числа 300 Д‑4, утвержденных правительством. Заводом лишь изготовлено, но не пристреляно 150 торпед и 150 преимущественно в агрегатах и готовых деталях. Невыполнение программы объясняется крайней неорганизованностью завода, необоснованными отступлениями от Фиумских чертежей и затянувшегося освоения в результате неправильного административного и технического (по-видимому вредительства) руководства заводом в 1936 г. (руководство завода арестовано) до ноября месяца. По старому образцу 1927 г. завод на своей станции (ФОЗД) сдал 441 вместо 530 торпед, согласно правительственному постановлению.

Мощность завода. Завод «Двигатель» в оставшиеся 3 месяца 1936 г.⁴* освоил изготовление торпед Д‑4 и может изготовить при полном укомплектовании его рабочей силой 3 торпеды в день. В настоящее время производится реконструкция завода. Реконструкция должна быть закончена в конце 1937 г. Мощность завода по окончании реконструкции будет доведена до 1320 торпед (4,5 торпеды в день).

Перспективы на 1937 г. Программа 1937 г. 750 штук по заводу «Двигатель» по изготовлению вполне выполнима. Узким местом является Феодосийская пристрелочная станция, где производится отстрел торпед завода «Двигатель» и Южного куста и окончательная их сдача Наркомату обороны.
Феодосийское отделение завода «Двигатель»

Характеристика. Отделение завода «Двигатель» в г. Феодосии (пристрелочная станция) занимается отстрелом в море и окончательной сдачей Наркомату обороны торпед 21‑го дюйма Д‑4, изготовляемых заводом «Двигатель», и торпед 18‑дюймовых, изготовляемых заводами Южного куста.

Итоги 1936 г. В 1936 г. программа станции по сдаче торпед старого образца (Т‑27 г.) выполнена на 83,2%⁵*, назначено сдать по плану 530, сдано 441.

Перспективы на 1937 г. Программа по сдаче торпед 21‑го и 18‑дюймовых Фиумских образцов не была выполнена ввиду несвоевременной подачи их заводами. Однако если бы эти торпеды и были поданы, станция безусловно не справилась бы с объемом работ, и процент выполнения программы вряд ли увеличился бы. В 1937 г. станция должна сдать: торпед Д‑4 (завода «Двигатель») — 750; торпед 18‑дюймовых (Южного куста) — 250; итого, 1 тыс. торпед.

Мощность станции. По максимальной мощности заводов «Двигатель» и завода им. Кирова станции придется пропускать 2800 торпед в год, в то время как за последние годы станция пропускала фактически в среднем 600 торпед, при полном возможном (по условиям погоды и видимости) рабочем дне.

Мероприятия. Феодосийская пристрелочная станция является единственным в Союзе действующим предприятием по испытанию в море и сдаче торпед. Для того чтобы довести пропускную способность станции до 1 тыс. торпед в год необходимо: 1) срочно привлечь кадры; 2) коренным образом перестроить в сторону улучшения культурно-бытовые условия; 3) срочно провести реконструкцию, не нарушая хода текущих работ (вторая эстакада, дноуглубительные работы); 4) дооборудовать станцию плавучими средствами и автотранспортом.

Для достижения мощности, обеспечивающей пропускную способность обоих заводов, необходимо в 1937 г. построить второй пристрелочный павильон вблизи производственных площадей станции.

2. Южный куст

Головной завод им. Кирова. Характеристика головного завода. Основная продукция — нефтяные двигатели 18 и 22 лошадиных сил. С 1930 г. завод привлечен к изготовлению 18‑дюймовых торпед. Ввиду срыва освоения торпед завод передан с апреля 1936 г. из Союздизеля в систему военной промышленности. Для производства торпед построен и оборудован механо-сборочный цех, бронзо-литейный цех и строится, но еще не достроена кузница. Завод им. Кирова изготавливает следующие агрегаты торпеды: главные машины, подогревательные аппараты, кормовые отделения, хвостовые части, боевые и учебные зарядные отделения, а также производит сборку и выпуск торпеды в целом.

Характеристика кооперированных заводов. Кооперированный завод «Красный гидропресс» (Химмаштреста) поставляет головному заводу воздушный резервуар в полном сборе, получая в свою очередь предварительно ободранную поковку с завода «Баррикады» (Сталинград). Кооперированный завод «Точприбор» ВОТИ (г. Киев) поставляет приборы управления (прибор ОБРИ, гидростат, рулевую машину) и приборы взрыва (инерционный ударник). Основная продукция — водомеры. Окончательное испытание в море и сдача торпед НКО производится на Феодосийской пристрелочной станции завода «Двигатель».

Итоги 1936 г. В 1936 г. при программе по сдаче НКО в 200 штук завод не сдал на вооружение ни одной торпеды (сдано лишь 4⁶* штуки, прошедших заводские испытания). Первая партия изготовленных торпед (4 штуки) прошла заводские испытания. Всего изготовлено за 1936 г. 30 торпед. Сдача их будет производиться в 1937 г. Основной причиной срыва программы является:

Причины срыва программы 1936 г. 1. Длившееся с 1930 г. халатное отношение со стороны руководства завода и Союздизеля к внедрению специального объекта. 2. Чрезмерная жесткость допусков и излишнее многообразие степеней точности (в резьбах) в чертежах объекта, разработанных Научно-исследовательским минно-торпедным институтом Наркомата обороны, оторванным от производственной базы и практики. (За второе полугодие технологическое освоение спецобъекта подвинулось, а чертежи объекта в октябре приняты промышленностью от НИМТИ после основной корректировки). [3.] Исключительная затрудненность в привлечении и удержании необходимых культурных, квалифицированных и специфических кадров как последствие крайнего культурно-бытового убожества условий существования в Токмаке.

Мощность и перспективы на 1937 г. Полная проектная мощность Южного куста 1500 шт. НТ‑450 по военному времени. По темпу и результатам работы последнего месяца 1936 г. можно считать, что завод достиг мощности по изготовлению 250 торпед в год. Установленная на 1937 г. программа по торпедам 18‑дюймовым вполне выполнима. Однако необходимо подчеркнуть: если авиационные торпеды (ТАВ и ТАН), намеченные к серийному производству на 1937 г., еще не принятые на вооружение и не прошедшие ни заводских, ни полигонных испытаний, будут претерпевать сколько-нибудь существенные изменения в чертежах и технических условиях, то это может повлечь за собой невыполнение программы. Следует учесть наличие большого производственного риска в том, что промышленность приступила к серийному изготовлению этих образцов, в то время как результаты испытаний могут потребовать значительных переделок уже изготовленных торпед.

Мероприятия. Наркомату оборонной промышленности необходимо поставить вопрос перед Наркоматом обороны о необходимости всячески форсировать испытание авиационных торпед. Для повышения освоенной мощности и достижения проектной мощности в 1938 г. необходимо уже в 1937 г. в порядке срочных мероприятий дооборудовать механический цех станками в полном комплекте по проекту, снабдить завод кадрами по количеству и квалификации, закончить строительство кузнечного цеха, удовлетворить завод им. Кирова электроэнергией, в которой уже в настоящее время испытывается острая нужда.

3. «Двигательстрой» — Махачкала

Срок окончания строительства. В 1936 г. в основном закончено промышленное строительство завода, начатое в 1932 г. Своим постановлением от ... за № ... СТО установил срок пуска в эксплуатацию завода июль 1935 г.⁷*

Причины невыполнения срока. Из утвержденных ассигнований на строительство 259 млн. руб. годовыми планами и ассигнованиями не был обеспечен объем работ, позволяющий выполнить срок, установленный правительством.

1936 г. В 1936 г. завод приступил к изготовлению в порядке освоения технологического процесса ряда деталей торпеды 21‑дюймовой Д‑4.

Программа 1937 г. На 1937 г. заводу задана программа в 100 шт. торпед с таким расчетом, чтобы темп работ в последние месяцы года обеспечил освоение мощности на 600 торпед в год.

Мероприятия. В 1937 г. необходимо дооборудовать цеха, закончить стационарную пристрелочную станцию, обеспечить пристрелочные станции плавучими средствами. Полная мощность завода при трехсменной работе и непрерывке равна 2 тыс. торпед в год.

III. Качество торпед и опытные работы

1. Торпеда как оружие, имеющее чрезвычайно низкий процент вероятности попадания, требует самого тщательного отношения к качеству ее изготовления и безотказному действию ее агрегатов.

2. Однако такого отношения к качеству торпеды нет. Так например, эксплуатационные качества торпед образца 1927 г., уже снятых с производства в начале 1936 г., проверяется лишь сейчас специальной комиссией, назначенной начальником Управления морских сил.

3. Эта же тенденция проявляется и по отношению к новым образцам (НТ‑450 и Д‑4), которые включены в программу 1937 г., несмотря на то, что не прошли ни заводских, ни полигонных испытаний. Такое положение приводит ко всякого рода исправлениям по ходу производства и в уже выпущенных объектах, а также к отступлениям от технических условий.

4. Основной причиной такого положения является отсутствие сколь-нибудь серьезной опытной базы, где бы дорабатывались до конца своевременно опытные образцы и первые серии торпед. Это необходимо для того, чтобы передать откорректированные на основе полигонных и войсковых испытаний утвержденные на серию чертежи и технические условия для массового изготовления торпед.

5. На заводе «Двигатель» имеется опытный отдел, который ведет ряд работ, однако его немощность в смысле производственной и испытательной базы и зависимость от состояния текущего производства позволяет охватить только незначительную часть тех работ, которые необходимо вести для усовершенствования торпедного оружия. Так к концу 1936 г., когда завод оказался в прорыве, опытно-конструкторский отдел был перестроен на текущее производство и почти целиком прекратил свою деятельность.

Уровень техники торпедного орудия

6. По скудным сведениям, проникающим из-за рубежа, можно предположить, что мы сильно отстали в области торпедного вооружения от западноевропейских образцов. Помимо этого торпедное оружие далеко еще не исчерпало всех возможностей своего усовершенствования на базе уровня современной техники. Поэтому уже в 1936 г. (частично в 1935 г.) ГУВП дал задание конструкторскому бюро завода «Двигатель» ряд заданий на проектирование новых образцов:

Опытные работы 1936 г. Торпеда Д‑5. В 1935 г. завод «Двигатель» получил задание от главка на проектирование нового типа торпеды. Завод изготовил и испытал торпеду Д‑5, которая получилась путем увеличения диаметра цилиндров главной машины и резервуара Д-4. Мощность двигателя возросла до 400 сил вместо 300. Скорость на той же дистанции (4 тыс. м) выросла до 50 узлов вместо 43. Со второго полугодия в случае удачных результатов испытаний в море намечен переход на Д‑5.

Торпеда ПБ‑7 (авторы Перля, Врун). За счет увеличения давления в резервуаре, увеличения длины зарядного отделения и уменьшения веса, благодаря оплетке резервуара проволокой, увеличен заряд торпеды вдвое, с 250 до 500 кг. Возможна модернизация старого объекта. Объект изготовлен и испытан на стенде (на тормозе). Путем присоединения этого резервуара к любой торпеде увеличиваются ее тактические качества. В I квартале 1937 г. намечается окончательное испытание опытного образца в море. Кроме того, предполагается в 1937 г. построить авиационную торпеду 18‑дюймовую, основанную на том же принципе. Такая торпеда при весе 1100 кг будет иметь тактические данные торпеды 21‑дюймовой, благодаря чему вместо двух торпед торпедоносец сможет нести 4 торпеды.

Бесследная электрическая торпеда с тактическими качествами Д-4. В 1936 г. изготовлена опытная батарея. В 1937 г. намечается окончание объекта. По сравнению с водородно-кислородным вариантом имеет большие преимущества ввиду безопасности и удобства в эксплуатации и обращении.

Торпеда Д‑10. Находится еще в стадии проектирования. Несмотря на это является первоочередной реально полезной задачей. Это та же торпеда Д‑5, но со стальными цилиндрами и картерами. Сталь позволит значительно поднять температуру, а следовательно улучшит все показатели торпеды Д‑5 (скорость 55 узлов).

Торпеда Д‑6. Торпеда с 12‑цилиндровым двигателем 800 л. с. дает скорость 60 узлов на дистанции 4 тыс. м. В 1936 г. изготовлена лишь опытная двухцилиндровая секция двигателя для проверки правильности рабочего проекта.

Кроме того, начаты работы по теле- и радиоуправлению торпедой, по авиасбрасыванию, по применению новых видов энергии (кислород, обогащенный воздух и т. д.). Эти работы крайне необходимы. Однако при наличии имеющихся скудных производственных ресурсов работы эти ведутся крайне медленно и не могут удовлетворить требования флота и обороны страны.

Заключение

В связи с изложенным, для правильной организации торпедной промышленности, для выполнения программы 1937 г., для скорейшего достижения проектных мощностей торпедных заводов и для повышения боевых качеств торпедного оружия в соответствии с требованиями флота и уровнем современной техники, считаю необходимым провести ряд срочных мероприятий, охваченных прилагаемыми проектами приказов по Наркомату оборонной промышленности, Наркомату тяжелой промышленности и Наркомату обороны⁸*.

Начальник третьего отдела 3‑го главного управления НКОП Хазанов

Вспоминает командир ПЛ Б-7 капитан 2 ранга А.Верещагин: «Я отстрелялся по двум целям в разных концах полигона. Сначала — по кораблю охранения одной торпедой, затем — по главной цели тремя торпедами. Обеспечивало поиск и подъём торпед специальное судно — торпедолов ТЛ-1127, на борту которого находился старший от соединения подводных лодок — начальник штаба бригады капитан 1 ранга В.Лисафьев. Он принял решение первыми искать и поднимать торпеды, выпущенные по основной цели. По окончании боевого упражнения я произвёл всплытие и обнаружил помимо наших сил постороннюю цель — минный заградитель A1438 Steigerwald ВМС ФРГ. Через некоторое время увидел, что немецкий корабль производит подъём торпеды. Сразу доложил своему старшему». Но было уже поздно. Пока проворачивалась советская неуклюжая система докладов, немецкий корабль полным ходом рванул из полигона. Только через два часа командир СКР «Бдительный» получил приказ: «Догнать! Установить слежение». А куда он пошел? Соображай, ищи, командир, сам. «Штурман, БИП! Произвести расчёт поиска в назначенном секторе переменными курсами. Командиру БЧ-5! Оба маршевых и оба форсажных двигателя — в действие». Погоня! К 6 часам утра догнали-отыскали у острова Борнхольм и заняли позицию в 20 кабельтовых. Похититель немного посуетился, даже поднял сигнал «Прошу не пересекать мой курс». Но через некоторое время все понял. А после тренировок на боевых постах СКР «Бдительный», в ходе которых вращались артиллерийские башни, иногда замирая в его направлении, и вовсе сник. В 10 часов утра на уже успокоенном ходовом посту нашего корабля прозвучал, можно сказать, удивлённый доклад вахтенного офицера: «Товарищ командир, по пеленгу 211, дистанция 70 кабельтовых линкор ВМС США «Айова»!
...
Повезло — слежением за летящим в тот момент со скоростью под 30 узлов линкором уже давно вплотную занималась специально созданная группа штаба Балтийского флота. В её состав входил капитан 2 ранга Н.Храпач, в силу занимаемой должности буквально разрывавшийся между двумя созданными натовцами проблемами: «В этот период мне пришлось несколько дней безвылазно провести на командном пункте, в составе большой группы офицеров отслеживая движение американского линкора и координируя действия сил БФ по его сопровождению и перехвату ракетными катерами из Балтийска. Кроме того, пришлось заниматься подготовкой документов по факту хищения торпеды, поскольку проблема её возвращения вышла на дипломатический уровень».

Поэтому экипаж сторожевого корабля продолжил стеречь похитителя социалистической собственности. А в Москве ранним утром 29 июня в Главный штаб ВМФ СССР был вызван военно-морской атташе ФРГ, где в 11.30 он получил официальный решительный протест от нашего государства. И уже в 12.55 от минного заградителя было получено сообщение о готовности передать торпеду обратно. Было также определено место передачи, куда и направились оба корабля. В назначенной точке катер с A1438 Steigerwald доставил к борту СКР «Бдительный» торпеду САЭТ-60М и передал закрепленный на ней конец советским морякам.

На этом можно было бы и завершить повествование, но не так все просто. Поднять почти 8-метровую железяку весом под две тонны даже в несложных волновых условиях на одном троссе невозможно — она раскачивается и может привести к большим неприятностям. Для того чтобы завести на торпеду второй строп, одному из членов экипажа пришлось нырять в хоть и летние, но довольно холодные в тот год воды Балтики. Старшина команды гидроакустиков мичман О.Москаленко вызвался первым и в течение нескольких минут справился с поставленной задачей. После чего с помощью корабельной кран-балки торпеда была поднята на борт корабля. Её первичный осмотр, произведённый специалистами, показал, что изделие не вскрывалось и имеет лишь незначительные механические повреждения. При этом вся торпеда была буквально испещрена различными немецкими рекламными наклейками.
...