для нужд Минобороны поставляются комплектующие для дальноходных самонаводящихся кислородных торпед 53-65К, причем, по данным силовиков, сомнительного качества. Как выяснили сыщики, НПО "Барс" закупало эти комплектующие у алма-атинского АО "Машиностроительный завод имени С. М. Кирова" через совместное российско-казахстанское ООО "Арсенал-Машзавод", соучредителем которого также является господин Фицнер. Интерес у спецслужб вызвал и тот факт, что интересы "Барса" и "Арсенал-Машзавода" в Минобороны лоббировал ныне покойный адмирал Геннадий Сучков, занимавший тогда пост советника министра обороны. Именно он в 2011 году предложил для "переосвидетельствования кислородных торпед с последующим сервисным обслуживанием на предприятиях ОАО "Оборонсервис"" создать межведомственную рабочую группу, в состав которой, по данным следствия, провел не имевшего на это права Владимира Фицнера, ранее служившего мичманом на Северном флоте под командованием господина Сучкова.
В ходе следствия выяснилось, что в соответствии с первым контрактом в 2010 году из Казахстана было доставлено 45 комплектов запчастей для российских торпед. НПО "Барс" заплатило за них 12 млн руб., а от "Ремвооружения" получило 25 млн руб. В 2012 году была заключена очередная сделка на поставку комплектующих на 60 млн руб., в результате которой фирма господина Фицнера собиралась получить с "Ремвооружения" 120 млн руб. Однако сделка сорвалась из-за вмешательства ФСБ.

ОАЭ приобрели торпедные суда со сверхдальноходными торпедами

        bmpd
        September 20th, 1:03

    Журнал "Jane's Defence Weekly" в статье Jeremy Binnie "Analysis: UAE may have acquired long-range mod4 ER torpedo vessels" сообщает, что Объединенные Арабские Эмираты получили два необычных вспомогательных судна, являющихся на самом деле замаскированными носителями новейших германских сверхдальноходных торпед SeaHake Мod 4 ER

Морское подводное оружие России сегодня и завтра.
Состоится ли прорыв из «торпедного кризиса»?
В ходе военно-технического форума «Армия-2015» был проведен крайне интересный и  полезный круглый стол «Морское подводное оружие (МПО): реалии и перспективы». 
Перечень докладов (в порядке выступления):
«Основные тенденции развития МПО ВМФ» ведущий научный сотрудник Пироженко В.А. (1 ЦНИИ МО).
«Проблемы разработки и совершенствования торпед корабельного и авиационного базирования»
ОАО «Концерн «МПО-Гидроприбор» Начальник отдела Тихонов Г.Б.
«Перспективы развития высокоскоростных подводных объектов»  Главный конструктор ОАО «ГНПП «Регион» Гаранин И.В.
«Магнитометрические системы наведения морского подводного оружия в условиях массированного гидропротиводействия. Теория и результаты». Директор НПК «Макс» ОАО «НПП «Радар ММС» Аверкиев В.В
«Комплексный подход к созданию образцов морского подводного оружия»   Главный конструктор ОАО «ГНПП «Регион» Дробот К.В. (фактически был Икоев А.Л.)
«Предложения по комплексировании средств поиска подводных объектов и систем выдачи целеуказания морского подводного оружия для многоцелевого вертолета ВМФ» Главный конструктор ОАО «ГНПП  «Регион» Аржанов М.И.
«Реактивные пусковые установки залпового огня для МПО» Главный конструктор НПО «Сплав» Иванов И.В.
«Серебряно-цинковые аккумуляторы и батареи в составе морского подводного оружия для питания энергосиловых установок и аппаратурных модулей»  Технический директор ЗАО «Электроисточник» Смольков С.В.
По ряду аспектов этого мероприятия ВПК уже писала – статья Олега Фаличева «Сами с узлами» №34 2015г., однако необходимо уточнить ряд принципиальных вопросов. Автор статьи активно участвовал в обсуждении докладов и был обозначен в статье О.Фаличева как «офицер запаса».
Концепция в никуда.
Первое. Категорически нельзя согласиться с тезисом некоторых представителей ВМФ, высказанный в статье О.Фаличева «Концепция развития морского подводного оружия, утвержденная министром обороны РФ в 2012 году, зажгла зеленый свет для разработки новых вооружений и модернизации уже существующих серийных образцов ВВТ». Когда ключевое мероприятие этой концепции – ОКР «Ломонос» прекращается по объективным причинам (нереальные сроки и ТТЗ, отсутствие научно-технического задела), то возникает обоснованный вопрос по адекватности этой концепции вообще.
Автор имел непосредственное отношение к событиям связанным с МПО и разработкой Концепции МПО, т.к. с 2007г. тесно работал по данной  тематике с Советником Министра обороны РФ адмиралом Сучковым Г.А.. Отправной точной этой работы стала разработанная в 2006г. концепция модернизации АПЛ 3 поколения и их вооружения, установленным порядком отправленная с 10 дивизии АПЛ ТОФ в ряд организаций (ВА ГШ, Оперативное управление и центральные управления ВМФ, ВМА, организации ОПК). По ряду  важнейших характеристик эти предложения 2006г. существенно превосходят то,  что сегодня реализуется в рамках программы по модернизации АПЛ 3 поколения.
С учетом критического  положения с МПО ВМФ, адмиралом Сучковым, в 2007г. была подана служебная записка на имя Министра обороны РФ. Не затрагивая вопрос многочисленных ошибок Сердюкова (в т.ч. в части топорного «реформирования» органов управления ВС РФ),  в той ситуации он повел себя как нормальный министр обороны – дайте Концепцию («бизнес-план») – «под нее будет финансирование».
Однако разработка и утверждение Концепции МПО тогда было сорвано. Связано это было, в первую очередь с интригами определенных лиц и организаций, с учетом того что планировавшиеся Управлением противолодочного вооружения (УПВ) ВМФ ряд  решений (в частности по торпеде «Физик») кардинально расходились с их финансовыми интересами.
Торпедная афера 21 века.
Торпеда «Физик-1» прошла Государственные испытания в 2007г, однако развёртывание ее серийного выпуска было сорвано. В ситуации 2010-2011г. рядом лиц стало заявляться об «устарелости» «Физика», недопущении его серийного производства, а главное о готовности разработать в фантастически короткие сроки совершенно новый «модульный ряд торпед», с рекордными  ТТХ - ОКР «Ломонос».  Главное же, – заявлялось о якобы «наличии всего необходимого научно технического задела» для этого. Эта ложь стала одной из причин практически полного прекращения перспективных НИР по тематике МПО.  «Зачем»?, – ведь ведущая организация заявляет о том что «все уже есть», и обещает что «через несколько лет» «будет уже на флоте».
Реальной задачей аферы с «Ломоносом» было задавить  торпеды «Физик» и «Пакет». Автор достаточно хорошо знаком с этим вопросом т.к. делал экспертное заключение по предложениям ОКР «Ломонос» для Советника МО РФ адмирала Сучкова Г.А. .
«Ломонос» стал торпедной аферой 21 века. По этой причине вменяемые и сохранившие честь и совесть офицеры ВМФ, не смотря на значительное административное давление, оказали жесткое сопротивление. В частности удалось пробить в серию практически «задавленный» интригами «Физик-1».
Необходимо особо подчеркнуть явную искусственность «торпедного кризиса ВМФ». Мы имели разработки на вполне достойном уровне, по ряду направлений отставали, по ряду других превосходили. Но на уровне НИР до конца 2000х мы были близки с западном. Однако по результатам ОКР, а главное – уровню морского подводного оружия в боекомплекте флота военно-технический разрыв был катастрофический (достигавший полувека!), - такого дикого и нелепого военно-технического отставания нет больше ни в одном ВВСТ ВС РФ.
Масштабы этого отставания ставят под вопрос целесообразность строительства ВМФ в облике существующих планов.
В последнее время проблема и «глубина» «торпедного кризиса»,  вышла на самый высокий уровень,   были приняты (в ОПК) ряд решений дающих надежду на разрешение. Однако, остается слишком много вопросов по «военным» - ВМФ и ряду центральных структур МО. 
Масштабы нашего отставания в МПО (достигающего 50 и более лет !!!) жестко ставят вопрос объективного вскрытия причин кризиса. Без этого идти вперед в правильном направлении невозможно. И уж тем более нельзя повторять ранее сделанные ошибки, уже имевшие крайне негативные последствия для флота.
Разработанная  в 2013г. Концепция МПО ВМФ – это заведомо мертвый документ, которым нельзя руководствоваться сегодня. Причина этого, -  в первую очередь в том что данная Концепция отражала  не реальные задачи МПО ВМФ и способы их решения,  а интересы определенных организаций, и была оторвана от реальных возможностей и проблем ВМФ и ОПК.
При этом МПО это не «что-то не очень важное», МПО это наиболее критическое и провальное  направление ВВСТ РФ, в т.ч. крайне важное для обеспечения обороноспособности и стратегического сдерживания. Фундаментом последнего является не «дальность полета и количество боеголовок БРПЛ», а неотвратимость ответного удара, основой чего является боевая устойчивость МСЯС (важнейшая частью которой является МПО).
Сегодня стране и флоту нужна честная и обоснованная комплексная целевая программа «Морское подводное оружие» для выхода из острого кризиса МПО. В противном случае само строительство ВМФ РФ  в существующем виде смысла не имеет.
Второе. Целесообразно рассмотреть имеющиеся проблемные вопросы и различные точки зрения по ним.
Противолодочные ракеты (ПЛР).
«Противник боится даже нашего старого комплекса «Водопад», – убежден Пироженко. – Поэтому нельзя сомневаться, нужны нам такие противолодочные ракеты или нет». На самом деле эта фраза принадлежит не Пироженко, и «офицеру запаса» категорически не согласившемся с его тезисом о «ненужности ПЛР».  Фраза самого Пироженко про ПЛР звучала иначе  «дрова возим!», т.к. якобы «не обеспечено их целеуказание».
И здесь мы затрагиваем одну из главных проблем нашего торпедного оружия и МПО – вопрос эффективных дистанций залпа, точнее их соотношения у нас и эвентуальных противников.
Эффективные дистанции залпа торпеды Mk48 по ПЛ еще в конце 80х годов прошлого века примерно в 3 раза превышали дистанции принимавшиеся в ВМС США,  как дистанция  «контрообнаружения» себя нашей ПЛ,  примерно соответствовавшей эффективным дистанциям залпа отечественных торпед для беспомеховых условий (в условиях применения средств гидроакустического противодействия (СГПД) уменьшавшихся до «пистолетных»).
Таким образом, противник имел возможность практически безнаказанно,  скрытно (не будучи обнаруженным и имея возможность дезориентации нашей ПЛ о своем фактическом местоположении) расстреливать наши ПЛ с дистанций, где торпеды ПЛ ВМФ были заведомо неэффективны. Данная ситуация, имевшая место в 80х годах, фактически сохранилась и сегодня.
Требования ВМФ «экстренной стрельбы» на «шум торпед», - в большинстве случаев заведомо «стрельба в молоко», т.к. — противника за торпедой, как правило  нет.

По этой причине исключительную роль в боекомплекте наших АПЛ играли ПЛР (и активные тракты ГАК), угрозу которых наш вероятный противник знал и боялся.
Торпеды подводных лодок.
Проблемы с обнаружением малошумных ПЛ в режиме шумопеленгования на больших дистанциях приводят некоторых наших «специалистов» к выводам что «торпеда является оружием ближнего боя». Реализация такого ошибочного вывода на практике будет означать для противника возможность безнаказанного расстрела наших ПЛ в бою. Для разрешения этой проблемы (и победы в бою) нам необходимы ПЛР, и дальноходные телеуправляемые торпеды – с реализацией уже давно реализованного на западе подхода к торпедам ПЛ как «высокоточному комплексу торпедного оружия обеспечивающего скрытное поражение целей с больших дистанций».
Стрельба на большие дистанции торпедами однозначно требует телеуправления, но большинство торпед ВМФ ТУ не имели и не имеют. Там где телеуправление есть, оно застыло на уровне 60х годов прошлого века, и по-хорошему, его правильнее будет называть «вожжами».
У нас до сих пор существует масса «специалистов», на основании крайне низких характеристик ранее созданных отечественных комплексов телеуправления (ТУ), заявляющих что «оно нам не нужно». При этом имеем место поразительная слепота по анализу и восприятию зарубежного опыта ТУ. Характерно, что сданное  более 10 лет назад ТУ торпеды 211ТТ1 («китайский физик»), почти в 2 раза превосходит по важнейшим ТТХ то, что имеем  сегодня в УГСТ.
Для эффективной стрельбы на большие дистанции нужна высокая скорость с большой дальностью торпеды, в сочетании с высокой скрытностью малошумного режима ее движения.
По части обеспечения высокой скорости - единственная возможность сегодня для нас — тепловые энергосиловые установки  (ЭСУ). На западе новые электрические ЭСУ превзошли тепловые, но таких батарей (AlAgO) у нас не только нет, они даже не разрабатываются (кроме небольшого НИР в конце 2000х годов в ЦНИИ им. Крылова).
Вместе с тем, появившиеся возможности эффективной модернизации торпеды УСЭТ-80 (с установкой нового двигателя ВДПМ), позволяют с появлением новых батарей вывести эту торпеду на уровень современных требований.
Некоторые недостатки тепловых ЭСУ позволяет предположить что будущее в торпедных ЭСУ калибра 53 см (и более) за электрическими ЭСУ, однако для торпед калибра 324мм тепловые ЭСУ имеют однозначный приоритет за счет способности выдавать большую мощность (обеспечивать высокую скорость и минимальное время поражения цели)
Необходимо отметить,  что уже в ближайшем будущем (для носителей 5 поколения) мы можем оказаться в ситуации необходимости перехода на увеличенный калибр торпед. Ключевой вопрос здесь – объективные  современные требования по скрытности торпед подводных лодок, выполнение которых на торпедах калибра 53см  может оказаться маловероятным.
Системы самонаведения  торпед и средства противодействия.
Учитывая закрытость информации по современных системам самонаведения (ССН), управления (СУ) и телеуправления (СТУ) целесообразно для их оценки и сравнения обозначить основные поколения развития  послевоенного торпедного оружия:
1 – прямоидущие торпеды.
2 – торпеды с пассивными ССН (50е годы).
3 – внедрение активных высокочастотных ССН (60е годы).
4 – низкочастотные активно-пассивные ССН с допплеровской фильтрацией.
5 – внедрение вторичной цифровой обработки (классификаторов) с массовым переходом (тяжелых торпед)  на шланговое телеуправление.
6 – цифровые ССН с увеличенным частотным диапазоном.
7 – сверхширокополосные ССН с оптоволоконным шланговым телеуправлением.
Переход на сверхширокополосные ССН торпед резко снизил эффективность существовавших средств противодействия  (включая такие «брендовые» системы как  С-303S), поставив вопрос о принципиальной  возможности эффективного противодействия таким ССН средствами ГПД.
Ответом стали активные средства противодействия (антиторпеды) и разработка нового поколения СГПД противоторпедной защиты (ПТЗ), основными чертами которого стали:
• обеспечение массированного применения за минимальное время;
• резкое повышение энергетического потенциала широкополосной помехи;
• высокая чувствительность и адаптивность к помехо-сигнальной обстановке.
Реализация новых требований к СГПД  средствами  в комплексах типа С-303S не может быть выполнена по причине малых массо-габаритных характеристик этих СГПД. Необходим переход на увеличенный калибр (ориентировочно 200-220мм) для увеличения энергетики приборов и реализации  адаптивности к помехо-сигнальной обстановке.
На данный момент разработка таких СГПД не завершена ни в одной стране, и сегодня в подводной войне «средства нападения» (ССН торпед) явно опережают «средства защиты» (СГПД ПТЗ). В этих условиях очень большую роль будут иметь антиторпеды.
Вопрос о калибре перспективных СГПД имеет разные мнения. В силу ряда «административных обстоятельств», специалисты не всегда могут объективно высказаться по этому вопросу (в пользу калибра 200-220мм).  Важно, что бы отработка новых ССН и СГПД шла  в комплексе (комплексной научно исследовательской и экспериментальной работе (КНИЭР) «ССН-ГПД», при этом «спор о калибре» должен быть разрешен в рамках этой КНИЭР.
Необходимо подчеркнуть категорическую необходимость проведения данной КНИЭР, как для определения и проверки  перспективных направлений развития ССН и СГПД, так и для вскрытия реальной обстановки по вопросу. То что сложилось сегодня – система сознательной фальсификации испытаний и дезинформации о фактической обстановке командования ВМФ и ВС РФ и руководства страны. Фраза контр-адмирала в отставке Луцкий А.Н.из статьи в  «Морском сборнике» 2010г. «Нынешние средства противоторпедной защиты отечественных ПЛ неэффективны против современных зарубежных торпед … Строящиеся ПЛ проектов «Ясень» и «Борей» предлагается оснастить системами противоторпедной защиты (ПТЗ), ТТЗ на разработку которых составлялись еще в 80-х годах прошлого столетия, результаты исследований эффективности этих средств против современных торпед свидетельствуют об исключительно низкой вероятности непоражения уклоняющейся ПЛ» - актуальная до сих пор.
Необходимо принятие решения по разработке по результатам КНИЭР ССН-ГПД  нового комплекса ПТЗ ПЛ, в противном случае боевая устойчивость наших ПЛ (в т.ч. МСЯС) так и будет заведомо необеспеченной.
Антиторпеды.
ВМФ РФ имел безусловный приоритет в их применении и освоении (РБУ и антиторпеда М15Э), вплоть до фактических уничтожений атакующих торпед (РБУ по целеуказанию ГАС ПТЗ «Полином-АТ) и первых в мире отличных результатов наведений ходовых макетов антиторпед на торпеды на феодосийском полигоне в 1998г.
Однако, в силу ряда причин ход НИОКР по созданию активных средств ПТЗ резко замедлился. Фактически сегодня мы делаем  то что могло и должно  было появиться на ПЛ и НК ВМФ еще десять лет назад. Наряду с достигнутыми успехами ясны имеющиеся проблемы, есть понимание в какую сторону нужно двигаться (предложения к заседанию Военно-промышленной комиссии в апреле 2013г.), вопрос в практической реализации этих мероприятий.
Скоростные подводные ракеты (СПР).
Главный концептуальный порок развития СПР, то, что эффективные дистанции залпа торпед противника уже с начала 80х годов прошлого века значительно превосходили эффективные дистанции стрельбы СПР. Т.е. противник имел возможность скрытно стрелять торпедами с безопасной для себя дистанции. Кроме того, в условиях «чистой воды» СПР полностью проигрывают (по времени доставки БЧ до цели) современным ПЛУР. Фактически единственной тактически обоснованной областью их применения является Арктика.
При этом у нас долгое время оставались недооцененным наиболее интересное и перспективное направление развития суперкавитационных боеприпасов- «малокалиберное», в котором как раз успешно работал запад. Из положительного в докладах круглого стола «Армии-15» необходимо отметить что перспективность «малокалиберного направления» СПР признана ведущими отечественными специалистами.
Торпеды калибра 32см
В ходе круглого стала по этой тематике развернулась оживленная дискуссия. Представителем ОАО «КМПО «Гидроприбор» Тихоновым Г.Б. было озвучено предложение о выполнении «короткого ОКР» по разработке авиационной торпеды на базе малогабаритной торпеды МГТ-1 (изделие 294), боевой части широкополосного минного комплекса.  С этим предложением категорически нельзя согласиться, т.к. новая малогабаритная торпеда комплекса «Пакет» обладает значительно более высокими ТТХ, и именно ее целесообразно рассматривать как единый базовый образец малогабаритной торпеды ВМФ, с обеспечением применения с кораблей, ПЛ, авиации и как боевой части ПЛУР. При этом для необходимо внедрение на модернизированной версии этой торпеды телеуправления и режима антиторпеды  (изначально заложенного в нее по запасу мощности).
Что касается малогабаритной торпеды МГТ-1 (отечественная версия американской торпеды Mk46), то с одной стороны нужно поблагодарить руководство ОАО «Дагдизель» сумевшего сохранить  в очень непростой обстановке  технологии и линии ее производства, а с другой МГТ-1 должна быть боевой частью широкополосных минных комплексов (с упрощенной  ССН).  С мнение ряда специалистов (в т.ч. и представителей 1 ЦНИИ, высказанном на  круглом столе «Армии-15») о необходимости применения в минных комплексах базовой малогабаритной торпеды нельзя согласиться категорически. И дело здесь не только в том что такое решение значительно повышает стоимость мины, ставя тем самым под вопрос целесообразность ее создания, главное же – выставление в составе мины современной торпеды есть прямая предпосылка к раскрытию государственной тайны. В 1968г. ВМС США успешно похитили из под Владивостока две новейшие мины РМ-2. С тех пор подводная техника ушла далеко в своем развитии, и с учетом этого фактора боевой частью выставляемой мины должна быть «упрощённая торпеда», имеющая умеренную стоимость и не содержащая особо охраняемых сведений.
Сверхмалые торпеды
Категорически нельзя согласиться мнением представителей 1 ЦНИИ о «базовом образце калибра 124мм». В результате разработки ЦНИИ «Гидроприбор» начала 2000х такого изделия  получились не только  низкие ТТХ, но и само изделие оказалось весьма дорогим по стоимости. Многими специалистами обоснованно ставится вопрос об оптимальном калибре 210-220мм, что резко повышает ТТХ сверхмалых изделий (различного назначения), обеспечивая в т.ч. телеуправление  и упрощает их разработку, проведение испытаний и освоение на флоте (с выполнением необходимой статистики стрельб).
Проблема статистики стрельб
Сложные условия среды применения категорически требуют большой статистики стрельб торпедами, в т.ч. в условиях близких к реальным боевым (в т.ч. с массированным применяем СГПД, в Арктике и со стрельбой на большие дистанции).
Пример, -  приняв на вооружение в 2006-м торпеду Mk48 mod.7 (примерно в одно время с государственными испытаниями «Физик-1»), ВМС США за 2011–2012 годы успели произвести более 300 выстрелов торпедами Mk48 mod.7 Spiral 4 (4-я модификация программного обеспечения 7-й модели торпеды). Это не считая многих сотен выстрелов (за это же время) предшествующих «модов» Mk48 из модификаций последней модели (mod.7 Spiral 1-3).
Всего за период испытаний торпеды StingRay mod.1. было проведено  150 стрельб.  Однако здесь необходимо учитывать то, что при разработке первой модификации StingRay (mod.0) было проведено около 500 испытаний. Уменьшить это количество стрельб для mod.1 позволила система сбора и регистрации данных всех стрельб, и реализации на ее базе  «сухого полигона» для предварительной отработки новых решений ССН на базе этой статистики.
Отдельный вопрос – испытания торпедного оружия в Арктике.
ВМС США и Великобритании проводят их на регулярной основе в ходе периодических учений ICEX  с выполнением массовых стрельб торпедами.
Например в ходе ICEX-2003, ПЛА Коннектикут»  в  течение 2-х недель выпустила, а персонал станции ICEX-2003  извлек из-подо льда 18 торпед АДСАР.
В ряде испытаний ПЛА «Коннектикут» атаковала торпедами имитатор цели, предоставленный Центром подводной войны ВМС США (NUWC), но в большинстве случаев, корабль, пользуясь способностью дистанционного управления оружием,  (телеуправлением) использовал себя в качестве цели для собственных торпед.
Экономические показатели эксплуатации торпед являются очень важным требованием, и прямо влияют на качество доводки и освоения торпед на флоте, и соответственно возможность раскрытия полных ТТХ заложенных в конструкцию. Фундаментом массовых торпедных стрельб является малая стоимость выстрела и участие флота в эксплуатации (переприготовление) торпед.
Противоминные системы.
Сегодняшний уровень противоминных сил ВМФ соответствует 50-60гг прошлого века (т.к. потеряли даже то, что было в 70х). Имеемые в составе ВМФ тральщики фактически брошены – в отличии от зарубежных, никакой модернизации с внедрением новых противоминных систем на них не проводилось.
Вместе с тем имеются (разработаны, успешно прошли испытания):
• АСУ ПМД «Диез» (ОАО «Марс», Ульяновск);
• подкильная ГАС «Ливадия» (ЗАО «Аквамарин», С-Петербург);
• СТИУМ «Маевка» (ОАО «ГНПП «Регион», Москва)
Нужна экстренная модернизация имеемых противоминных сил ВМФ с оснащением их современными эффективными системами поиска и уничтожения мин. Однако,  в ходе обсуждения докладов на круглом столе форума «Армия-15», был отмечен серьезный недостаток ОКР ИСПУМ -  «нет контейнерного варианта». Безусловно, это серьезная ошибка НИИ заказчика, тем более что предыдущий ОКР «Маевка» предусматривал разработку и контейнерной модификации комплекса (успешно прошедшей испытания на МТЩ «Валентин Пикуль», но после вывезенной на длительное хранение «в Москву»).
С учетом небоеспособности тральных сил ВМФ против современных донных мин вызывает недоумение отказ от серийного производства комплекса «Маевка», и то что  корабельная его модификация на МТЩ «Вице-адмирал Захарьин» «с 2009г. не эксплуатируется», при том что «комплекс замечательный лично принимал участие в испытаниях» (высказывания представителей 1 ЦНИИ).
Откровенное недоумение у присутствующих специалистов  вызвал доклад Главного конструктора ИСПУМ Аржанова М.И. не о ходе разработки и возможностях критически важного для ВМФ комплекса ИСПУМ, а о разработке «вертолетной противолодочной станции».
Строительство перспективных ПМК проекта 12700 должно быть одним из приоритетов ВМФ, однако запланированные темпы строительства проблемы ПМО ВМФ в среднесрочной перспективе не решают. МВИ ИСПУМ еще не пройдены, а сама идеология ведения противоминных действий ИСПУМ устарела. Очевидно необходимо:
• ОКР по модернизации контейнерного вариант комплекса «Маевка» для модернизации тральщиков ВМФ (с последующей установкой на новые ПМК, например проекта 10750);
• конкурс проектов по малогабаритным НПА-уничтожителям, обеспечивающих уничтожение мин с минимальной стоимостью;
• внедрение на СТИУМ НПА-уничтожителей, для исключения подрыва СТИУМ на минных защитниках;
• проведение испытаний и серийные поставки безэкипажных катеров ПМО в минимальной конфигурации – минной разведки с ГБО;
• разработка АНПА ПМО минной разведки;
• разработка глубоководных контактных тралов, способных вести борьбу не только с якорными минами, но и с развертываемыми системами освещения подводной обстановки.
При наличии эффективных средств поиска и уничтожения мин, неконтактные тралы не являются приоритетным противоминным вооружением.
«ОКР задается на 3 года а разрабатывается 25 лет»
- фраза представителя 1 ЦНИИ на форуме «Армии-15». Хочется спросить – а может хватит заниматься маниловщиной и обманывать самих себя, командование ВМФ и руководство страны?
Острейшая проблема НИОКР ВМФ – заведомо нереальные сроки работ. Реальный минимальный срок разработки торпеды 6 лет (а как правило больше), и эти цифры вполне соответствуют мировому опыту. Нереальные сроки НИОКР это не только их неизбежный срыв, это заставляет разработчика принимать неоптимальные проектные решения,  значительно ограничивая возможность разрабатываемого образца МПО.
Другая проблема – наличие (точнее отсуствие) необходимого научно-технического задела для успешного проведения ОКР.  Практически все ОКР последних лет начинались без достаточного и надежного НТЗ, тем самым закладывались и срыв сроков, и проблемы с выполнением ТТЗ ОКР.
Характерна дискуссия развернувшаяся на форуме по одной из «инновационных систем обнаружения», которую 1 ЦНИИ «засовывал» практически во все текущие ОКР. При этом руководитель организации-разработчика признал что из реального задела имеются только «результаты математического моделирования»!, из которых следует что максимальная дальность действия такой аппаратуры весьма ограничена. При этом ее внедрением некоторые «специалисты» «обосновывали» прекращение перспективных НИР по тематике акустических ССН! Как говориться – «ошибка хуже преступления»! Хотя …может быть дело в том что у начальника торпедного отдела 1 ЦНИИ диссертация был защищена как раз по этой «инновационной теме»?
В результате – затрачены значительные государственные денежные средства, использована дефицитная матчасть ОКР для отработки этих «научных изысканий», при заведомо сомнительной эффективности, сорваны действительно нужные флоту НИОКР, - всего лишь на основании «математического моделирования» (т.е. без реальных испытаний на макетных образцах!).
При этом для данной аппаратуры действительно есть область эффективного применения, однако вместо этого данную аппаратуру прописывают на заведомо неоптимальные направления.
Необходимо принятие принципиального  решения о выполнении НИЭР, с изготовлением макетных образцов и проведением их испытаний перед всеми крупными ОКР. 
Сегодня без упреждающего проведения комплексных экспериментальных НИР, проведение крупных ОКР по тематике подводной войны и морского подводного оружия невозможно.
Разработка обоснованного проекта ТТЗ ОКР должно быть одним из завершающих этапов НИЭР.
Кроме того, – разработчик заведомо невыполнимого ТТЗ обязан нести ответственность за такую «службу Родине». Аналогично – в промышленности.
Откровенное недоумение вызвал доклад «Комплексный подход к созданию образцов морского подводного оружия», «комплексность» которого заключалась в поиске того, на кого мог бы переложить свою ответственность головной исполнитель ОКР. Такая «инновационная» постановка вопроса вызвала эмоциональную реакцию присутствовавших представителей бюро-проектантов. 
Люди.
Не смотря на то что у нас имеется неплохой НТЗ, и многие проблемы МПО реально разрешить в ближайшее время, наиболее критической проблемой являются люди, особенно «паровозы», уровня Главных конструкторов которые способны потащить а себе новые темы и направления. Фактически тематика новых работ объективно определяется наличием Главного конструктора или Научного руководителя НИР который реально в состоянии сделать Дело. Таких людей имеется крайне ограниченное, буквально штучное количество, часто эти люди в большом возрасте, и критически необходимо не только «запустить тему», но сделать это таким образом что бы к ней можно было подключить талантливую молодёжь и научить ее у «зубров». Для этого, в числе прочего КЦП МПО должна предусматривать строительство жилья (благоустроенных семейных общежитий). Не сделав это потеряем «зубров», а с ним в НТЗ по целому ряду направлений.
Новая пусковая установка – РБУ для кораблей ВМФ.
В заключении круглого стола состоялся крайне интересный доклад Главного конструктора НПО «Сплав» Иванова И.В. по перспективным малогабаритным пусковым установкам для кораблей ВМФ. Если по их техническому облику определенные споры возможны, то по необходимости их нет, они категорически нужны на кораблях для обеспечения применения широкого диапазона средств поражения и защиты (а не только реактивных глубинных бомб с устаревших РБУ).
Кризис батарей.
Крайне острую тему поднял в своем докладе технический директор ЗАО «Электроисточник» Смольков С.В., - полное отсутствие современных НИОКР по перспективным батареям торпед (как боевым, так и практическим). Фактически сегодня технический уровень используемых ВМФ батарей соответствует западным 50-60гг прошлого века  (водоактивируемая батарея с открытым циклом, конструкцию которой мы заимствовали с американской торпеды Mk44 конца 50х годов). Более того такую батарею «Гидроприбор» хотел применить и в перспективном изделии «21 века»!  Батареи торпед – один из наиболее критических вопросов отечественного торпедостроения,  и без соответствующего государственного финансирования и постановки задачи эта проблема решена не будет.

PS
Что делать?
1. С учетом нашего полувекового отставания в торпедных батареях  сегодня единственным вариантом для торпеды ПЛ с высокими ТТХ является использование и развитие задела «Физика».  Необходимо прекращение текущего ОКР по его модернизации т.к. он заведомо был нацелен на обеспечение отставания модернизированного «Физика» от современного уровня (ради того что бы протолкнуть «Ломонос») и заведомого невыполнения ТТЗ (что скрывается от командования ВМФ и ВС РФ). Заявление по данным фактам представлено в Главную военную прокуратуру. Необходимо открытие полноценного ОКР по глубокой модернизации торпеды «Физик». Ясны сильные и слабые стороны этого торпеды, ясно что делать. Вместо обоснованной работы – фактически саботаж.
2. С учетом перспектив электрического направления оставлять его нельзя, необходимо завершение ОКР «Ихтиозавр» по разработке новой электрической торпеды. О результатах «конкурирующего ОКР» (ведущей организации) возможно будет говорить только после проведения объективных испытаний. То как они проходят до этого точно характеризуются словом – фальсификация. Только одни пример, – батареи предлагаемой ведущей организацией схемы вообще никогда не проходили фактических испытаний на требования ВМФ. Ответственные офицеры  ВМФ об этом «били в набат» еще при СССР, однако вопрос так и не был решен.
3. Ключевым «торпедным мероприятием» в ОПК должен быть КНИЭР «ССН-ГПД»  - «Исследование состояния и путей развития перспективных ССН и средств ПТЗ с проведение комплексных испытаний в натурных условиях» - с целью вскрытия реальной обстановки и создания необходимого научно-технического задела по главному  вопросу торпедного оружия и средств ПТЗ.
4. Необходима глубокая модернизация комплекса «Пакет», - в соответствии с  предложениями подготовленными для ВПК в апреле 2013г. Ряд технических решений в существующем комплексе «Пакет» нужно не «улучшать» и «доводить», а просто переделывать.
5. Исключительную роль в ПТЗ играют антиторпеды, необходимо массовое их внедрение на корабли с переходом на перспективные комплексы, с многократным повышением эффективности от уровня «Пакет-Э/НК».
6. По результатам КНИЭР ССН-ГПД необходимо открытие ОКР по перспективным СГПД, действительно обеспечивающим  решение задачи ПТЗ против новейших торпед противника.
7. Перспективным направлением является разработка сверхмалого МПО различного назначения.
8. Проблема ПМО ВМФ требует экстренных мер для их разрешения.
9. Минное оружие ВМФ должно развиваться в направлении интеграции широкополосных мин с системы освещения подводной обстановки, использования тяжелых,  с большой дальностью, НПА – минопостановщиков, и применения малозаметных мин. Необходимо решение острой проблемы недостаточной миноподъемности сил ВМФ, возможно – строительство специализированных минных заградителей (или придание возможностей минного заградителя военным транспортам).

Это «техника». Наряду с этим есть и серьезные организационные проблемы, которые необходимо решать. Это, в первую очередь:
1. Слабость научных организации ВМФ. Необходимо их значительное усиление и чистка от лиц,  явно запятнавших себя  отстаиванием «отличных от ВМФ РФ интересов».
2. Необходимость введения двойного подчинения структурам МО РФ – ДОГОЗ и Управления военных представительств, вероятно Заместителям Главкомов видов ВС РФ по вооружению (с формированием необходимого аппарата при них) – по их номенклатуре. Сегодня ситуация такова что эти структуры  никак не отвечают  за реальную боеспособность оружия и ВС РФ (кроме «бюрократических формальностей»)