— Национализация Центробанка — почему именно о ней речь зайдет на Московском экономическом форуме?

— Ну, давайте откровенно, мы часто говорим о том, что у нас есть проблемы в стране с суверенитетом, о том, колония мы или нет, но, так или иначе, на многих последних совещаниях президент страны Владимир Путин говорил о том, что, в общем-то, необходимо возвращать суверенитет, усиливать суверенитет, в том числе технологический, финансовый.

Дальше возникает вопрос, а что же лежит в основе любого суверенитета? В 1809 году один из Ротшильдов сказал известную фразу, которая, в принципе, за себя говорит намного больше, чем многие учебники по экономике: "Дайте мне возможность печатать и контролировать деньги в стране, и мне все равно, кто в этой стране пишет законы". Кто пишет законы — те, кто считаются правителями страны. А если оказывается, что над ними можно поставить механизм, который их выводит из-под контроля этой страны, значит, сами правители становятся подконтрольными?

Поэтому, по большому счету, вопрос так называемой национализации Центробанка — это не что иное, как попытка вернуть финансовый суверенитет стране, без которого все остальные виды суверенитетов организовать в принципе невозможно. На Московском экономическом форуме я буду модератором круглого стола, где будут разбираться вопросы о том, каким образом сделать хотя бы первый шаг к возврату суверенитета страны. И первым шагом может и должен являться именно вопрос, ну, скажем так, вывода из-под внешнего управления нашего печатного станка и нашего эмиссионного центра.

— Можно встретить мнение, что экономический рост ЦБ успешно затормозил, а вот рост цен — нет. Почему так получается?

— Что значит можно встретить мнение? А есть другие мнения? Вы понимаете, есть ситуации, когда можно дискутировать: одни говорят что-то одно, а другие им возражают. Нет. Это не мнение — это единственный возможный вариант, потому что тут дискуссии нет ни между правыми, ни между левыми, ни между средними, патриотично настроенными или либерально настроенными экономистами.

То есть, был рост больше 4%, а Банк России сказал: надо экономику страны охладить, и принимает определенные меры для этого. Дальше экономика страны охлаждается, темпы производства, роста экономики падают. Это мнение Банка России. После этого, допустим, выступает президент страны и говорит о том, что, мол, падение есть, промышленники, производственники, все мои коллеги, с кем я общаюсь, говорят, что падение заказов, которое они сейчас наблюдают, уже катастрофическое по всем направлениям. И после этого следуют другие меры.

Но у нас-то такой дискуссии нет, это не мнение, это в принципе "достижение" Центрального банка — он поставил цель и задачу затормозить, охладить экономику, он этого добился. Все сегменты экономического поля страны подтвердили: действия Центробанка привели к охлаждению экономики страны. Этот вопрос он решил. Поэтому тут нет двух мнений и не с кем даже поспорить. Никто не может сказать, что эта цель Центробанком не была достигнута. Эту цель он поставил, он ее исполнил.

Дальше вопрос о том, что выросли цены. Ну давайте опять-таки себя не будем обманывать. Если вы приводите снижение объемов производства товаров и услуг, то что такое инфляция? Это когда уровень предложения товаров не соответствует эмиссионной массе денег, которые есть у населения. По вполне определенным причинам — и здесь нечего обсуждать — у нас импорт в страну сократился, верно? Верно. Дальше. В ситуации, которая у нас происходит, по известным моментам была допущена девальвация рубля. Девальвация рубля привела к тому, что даже тот импорт, который к нам пришел, он в рублях за счет девальвации стал дороже. Это неизбежная совершенно вещь. И у нас ведь за 2-3 года девальвация рубля составила не 5%, и не 10%.

Поэтому импорт подорожал в соответствии с падением курса рубля, а внутреннее предложение не могло перекрыться, потому что, чтобы наш товар, который поступил бы на рынок, был произведен, нам было необходимо не охлаждение экономики, а разгон экономики. Но если у нас произошла ситуация, когда у нас экономику охладили, то наши отечественные товары и услуги на рынок не вышли, при том, что эмиссия работала для того, чтобы обеспечить те или иные расходы, связанные с той ситуацией, в которой находится сейчас страна.

И давайте говорить откровенно, история не знала ни одного случая, когда в период военных действий в стране, которая их вела, не было уровня инфляции.

Поэтому в стране, которая ведет боевые действия, ставить задачу снижения инфляции — это в принципе невозможно и нереально.

— Если речь о национализации ЦБ, то получается, что сейчас эта некая частная лавочка? Или филиал ФРС, как говорят? Хотя еще "комсомольской ячейкой" называли почему-то. У вас какое мнение на этот счет?

— Ну, смотрите, что значит мнение? Есть четкое понимание, правила, наконец, и в рамках этих правил происходит эмиссия рубля в России. И если коротко расшифровать эти правила, то смысл в том, что мы не можем эмитировать рублей больше, чем получаем в том или ином виде валюту на территории России. А эту валюту мы получаем взамен чего — взамен ресурсов, которые мы поставляем. То есть, если мы не поставляем в мир взамен ресурсы, то мы в принципе не поставляем валюту, под которую, в общем-то, и эмитируются рубли.

Если бы мы наши рубли могли имитировать под залог наших ценностей, товаров, материалов, сырья, природной ренты, наконец — это был бы наш отечественный суверенный эмиссионный центр. Но если наши рубли эмитируются под залог эмиссии доллара, который не обеспечен вообще ничем, то что говорить о том, правда ли у нас филиал — ну, филиал или не филиал, но тот факт, что рубль является одной из вариаций, производной доллара, вам подтвердит любой финансист. И тут нет никакой конспирологии, потому что эта вещь очевидна для любого игрока на финансовом рынке.

— Кстати, бенефициарами жесткой ДКП являются банки — их прибыль ежегодно составляет 3-4 трлн рублей. Можно ли говорить, что ЦБ действует в интересах частного банковского сектора?

— Вы понимаете, можно говорить, можно не говорить, можно просто посмотреть на цифры. Я вспоминаю период лет так 10 назад. В ситуации, когда ключевая ставка была 7,5%, банк мог и кредитовал предприятия промышленности со средним уровнем риска под 9-9,5%. То есть маржа у банка возникала в пределах 2%. Плохо это или хорошо — вопрос другой. В среднем банк закладывал 2% к ключевой ставке. Это была его маржинальная доходность.

Теперь, когда "ключ" в районе 20 с лишним процентов, средняя маржа банков, при которой они выдают кредиты, составляет около 8%. И виноват в этом Центробанк, не виноват в этом Центробанк, хотя Центробанк — это банк банков, и в принципе он устанавливает правила игры, но вообще стоит вопрос о том, почему не запретить и не ограничить банки в процентах прибыли. Скажем, вы получали свои 2%, вот и получайте свои 2% — больше нельзя. На что вам скажут: ребята, в нынешней ситуации у нас выросли риски и в соответствии с нормативами Центрального банка, который эти риски оценивает, мы эти риски должны забивать в цену кредита.

То есть Центробанк выдал нормативные указания поднять соответствующие резервы, которые приводят к росту процентных ставок и маржинальности, которая в случае крушения тех или иных предприятий перекроет убытки от появления банкротств. А если у вас кредитная ставка приближается средняя к 28-30% в промышленности, то количество неизбежных банкротств будет кратно превышать нормальную ситуацию в промышленности и экономике. А если банкротства произойдут, а они будут неизбежны, то банки должны закладывать этот риск банкротств, которые просто неизбежны, для того чтобы обеспечить устойчивость финансовой системы, и за счет того, что банку никогда не вернут деньги банкроты, компенсировать свой ущерб с тех, кто сможет выжить в этой непростой ситуации. Это первый момент, который объясняет очевидность сегодняшнего дня в работе банков и ЦБ.

Второй момент тоже очевиден. В любом случае в системе, в стране происходит определенное распределение добавленной стоимости и прибылей. И если сегодня средняя рентабельность промышленности не превышает 2,5%, причем падение рентабельности очевидно, и доходность от года в год в промышленности падает, то банки ставят очередные рекорды по получению доходности и прибыли.

Правильно эти правила работы установлены на нашем рынке или неправильно, но эти правила привели к падению рентабельности производства и промышленности, к охлаждению нашего промышленного производства и к росту доходности банков. Хотел ли кто-то это сделать, случайно оно получилось или нет, но по факту действия привели к резкому росту доходности банковского сектора и постановке на грань банкротства промышленности и промышленного производства в России. Все очень просто, это очевидные вещи, тут тоже особо не о чем даже подискутировать, хотя, может быть, с кем-то и хотелось.

— Сторонникам национализации сейчас скажут — ну посмотрите, экономика ведь не рухнула под тяжестью тысяч санкций, банковская система стабильна, так что все у нас замечательно, на самом деле?

— А что вы имеете в виду — сторонники национализации? Я, допустим, сторонник национализации, но я не могу сказать, что все замечательно, поэтому я даже сейчас не знаю, как на этот вопрос правильно ответить. Национализация чего? На мой взгляд, надо обсуждать два вида национализации, которые приведут к изменению ситуации в стране. Первый вид национализации — это национализация эмиссионного центра, читай Центробанка, и второй вид национализации — это разбор полетов по приватизированным незаконно, нечестно активам нашей страны, и попытка, скажем так, немножко подвинуть право частной собственности на средства производства в нашей стране.

Мы сейчас про какую национализацию с вами говорим, про национализацию банков или про национализацию средств производства России? Я потому и сторонник национализации Центробанка, что считаю, что без этой национализации у нас в стране получается то, что получается, и это не очень хорошо. Если бы у нас все было хорошо при нынешней ситуации с Центробанком, то зачем бы было его национализировать и выводить его в суверенное плавание?

— Одной из главных тем нынешнего МЭФ заявлена демография. Вопрос о ЦБ, его национализации как-то связан с демографическим будущим страны?

— Все просто. Мы с чего начали: если Центральный банк и эмиссионный центр в любой стране является внешне управляемым, то страна несуверенна. То есть это тот или иной уровень колонии, а значит, как правильно сказать, тюрьмы, клетки, несвободы. Есть старая природная примета, что в несвободной ситуации живые организмы размножаются плохо. Это относится как к животным, так и к людям. Поэтому, если страна находится в ситуации закабаления, то в данной ситуации неизбежно падение рождаемости просто потому, что так работают законы природы.

Вопрос суверенитета опять-таки. В стране, где будет расти экономика, а без национализации Центробанка этого не добиться, как мы уже поняли, больше шансов на то, что вопросы демографии будет решаться. Или мы считаем, что в стране, где экономика охлаждается, а значит, уровень жизни населения неизбежно должен падать, будут решаться более успешно вопросы демографии? На мой взгляд, при падающей экономике и зависимости колониальной от внешних финансовых структур управления, решать задачи демографии будет не то, чтобы сложно, а невозможно.

Эти вещи очевидные, как и необходимость той сессии МЭФ, которая пройдет под моим модераторством.

https://www.nakanune.ru/articles/123261/