Минтруд представил программу, входящую в нацпроект "Кадры", под названием "Качественная трудовая миграция", которая подразумевает организованный набор мигрантов. Основная цель предполагает организацию кадровых центров в тех странах, откуда планируется завоз мигрантов. В этих центрах за рубежом под руководством некой единой компании будет производиться ряд процедур: медосмотр, дактилоскопия, проверка знания русского языка. Плюс, человека, планирующего отправиться на заработки в РФ, намерены сразу прикреплять к конкретному российскому работодателю. И всё это ради борьбы со стихийным въездом иностранных граждан. Тем временем сводки новостей все так же полнятся нарушениями со стороны трудовых мигрантов, но поможет ли в этой ситуации организованный найм? И значит ли это, что государство не контролировало въезд ранее? Что толкает власти именно сейчас что-то менять? Своим мнением о ситуации с Накануне.RU поделился генеральный директор ЧЛМЗ Владимир Боглаев.

— Если власти намерены вводить организованный найм, значит, раньше он был неуправляемым, стихийным?

— Ну, давайте откровенно, в той ситуации, в которой мы находились, конечно, был полный хаос, было очевидно, что надо наводить какой-то элементарный порядок. С другой стороны, мы из одного хаоса можем перейти в другой хаос, потому что мы разбираем тактические моменты на самом деле. Вот зачем привлекаются трудовые мигранты — чтобы они выполняли для страны какие-то функции, не будем сейчас обсуждать, насколько полезны эти функции. То есть они для чего-то были нужны. Дальше возникает вопрос — для чего нужны были трудовые ресурсы и для чего они будут нужны в будущем? На недавнем финансовом конгрессе глава ВТБ Андрей Костин сказал, что в стране осталось всего лишь 30 сварщиков по титану. У меня простой вопрос возникает: мы можем в Таджикистане, Узбекистане или другой восточной стране заказать в центр трудовой миграции 40 сварщиков по титану? Или взять наш небольшой завод, где работает несколько сотен человек — могу ли я попросить кадровый центр найти мне токарей 5-6 разряда или расточников для станков ДИП-500 или расточных станков-универсалов? Есть ли возможность заказать такие кадры? На мой взгляд, ответ очевиден: ни того, ни другого, ни третьего вы в этих кадровых центрах заказать не сможете. О чем это говорит? Это говорит о том, что, по большому счёту, определённого рода потребность в трудовых ресурсах у нас присутствует только в крайне низкоквалифицированном труде, и тот факт, что сегодня проверка на знание русского языка доказала, что треть трудовых мигрантов, которые работают сегодня у нас в стране, вообще не способны сдать ни в каком виде экзамен по русскому языку, показывает, что потребность в рабочей силе в России возникает только в самом низком квалифицированном труде. Ниже просто некуда, где не только знания не нужны. Там вообще можно не разговаривать, без слов работать. Человек даже не знает языка страны, в которую он приехал.

Поэтому, на мой взгляд, мы с вами обсуждаем те или иные элементы тактики в это привлечение, без понимания стратегии.

— То есть после введения этих мер учёта, хаос не прекратится?

— Для меня, с точки зрения организатора производства, хаос остается. Потому что самое главное не очень понятно: мы какую структуру экономики в стране пытаемся развивать? Если мы хотим развивать в стране экономику высоких научных знаний, сложных технических переделов, то для этого нам нужны другого рода специалисты. И дальше не может не возникать вопрос: мы же понимаем, что если у нас есть серьёзные проблемы с кадровым обеспечением, то их надо решать? Я понимаю, что развозчика пиццы или мешающего руками бетон человека можно, наверное, подготовить за 3 часа консультаций. Но у нас экономика страдает не из-за того, что у нас не хватает тех людей, которые готовы мести улицы. У нас экономика страдает, потому что есть серьёзные проблемы по кадрам именно в нашей промышленности и производстве, и этот вопрос миграция решить почти не в состоянии. В конце концов, я сам когда-то приехал из другой страны, из Белоруссии, именно закрывая кадровые проблемы России, но сегодня вы из Белоруссии кадры не возьмёте просто потому, что сегодня кадры высококвалифицированных, инженерных профессий в Белоруссии себя чувствуют совсем неплохо и уж точно не хуже, чем в России. В то время, когда Россия могла предложить возможность из стран с высоким образованием и знаниями привлечь их к себе, — то время прошло. Сегодня в экономике и промышленности России предприятия не могут предложить ничего такого, чего не предлагают другие страны для квалифицированных специалистов. Все, что Россия предлагает сейчас для переезда, — это низкоквалифицированный рабочий труд даже без знания русского языка.

Поэтому для того, чтобы отойти от хаоса, необходимо решать определённые задачи стратегического назначения по стране. То есть страна движется в каком-то направлении. Для того, чтобы куда-то двигаться, мы много последние годы говорили о том, как необходимо развивать кадровый потенциал, что люди должны развиваться, чтобы что? Чтобы нам не хватало людей, которые элементарно могут работать в нашей экономике, не зная даже русского языка?

На самом деле, давайте будем откровенны — мы являемся свидетелями того, насколько деградировала структура экономики нашей страны, и сегодня рост ВВП, который показывает экономика, держится на оставшемся научно-техническом потенциале, который остался от советских школ. По большому счёту, основная масса обрабатывающих производств сегодня держится на остатках советской школы, что касается и квалификации, и образования. И в данной ситуации современные школы готовят людей все-таки не совсем для промышленности и производства, или совсем не для промышленности производства. И если мы эту часть экономики оставляем без внимания, надеясь, что каким-то образом кадры можно будет откуда-то взять, то это наивно.

В пищёвку, наверное, можно привлечь из южных стран. Наверное, в сельское хозяйство можно привлечь. Но с точки зрения того, что мы можем закрыть потребности, непосредственно связанные с производством — это большая наивность.

— И тем не менее на проблему хотя бы обратили внимание...

— Да, есть оптимизм в этом, проблему не хотят признавать в полной мере, но, во-первых, стало понятным, что хаос в потоках миграции не только не привёл к решению задач по экономике в стране, но он резко повысил криминогенную обстановку. А во-вторых, нерегулируемая миграция стала одним из очагов возможных будущих межнациональных конфликтов, что в нашей стране, которая является многонациональной, гораздо страшнее невыполнения 1-2% плана по росту ВВП. То есть разжечь в многонациональной стране конфликты легко, потушить их будет стоить гораздо дороже любого роста ВВП. Тем более, ладно мы бы говорили о том, что этот рост ВВП перекроем за счёт научно-технических прорывов, но мы говорим о том, что рост ВВП у нас за счёт стройки, которая сама по себе в России в какой-то мере является одним из источников вывоза капитала из страны. Потому что если в своей массе основные строители на стройке — это заграничные рабочие, это тот же самый импорт. Вот если мы импортируем машины из Китая, значит, мы платим китайцам за то, чтобы они развивали своё машиностроение. Если мы импортируем станки из Тайваня, значит, мы платим тайваньцам за развитие их станкостроения. Если мы покупаем южнокорейские суда и танкеры, значит, мы платим Южной Корее на развитие их судостроения. Если мы платим таджикам и узбекам за их людей, значит, мы платим им на развитие их кадрового потенциала и их системы образования, обучения. А мы себе собираемся что-то оставить на собственное развитие тех или иных направлений? По большому счёту, когда мы импортируем станки, которых сегодня нет в России, ну, хочешь не хочешь, надо привлекать для этого ресурсы и покупать то, чего в России реально нет.

Но когда мы импортируем из-за рубежа, условно говоря, самое дешёвое, что может быть из рабочей силы, то у меня тут не может не возникать вопрос: мы что, даже это не можем импортозаместить в том или ином виде? И, на мой взгляд, ответ очевиден — дело в том, что такую задачу просто перед собой никто не ставил, или ставил, но понимал, что она находится в конфликте с теми или иными интересами тех или иных финансовых групп.

Поэтому наведение порядка, конечно, вещь хорошая, но, опять же, как говорил один китайский стратег: стратегия без тактики — это медленный путь к победе, но тактика без стратегии — это суета перед поражением. Поэтому, когда мы меняем тактику, не имея стратегии, это не позволит нам перейти от хаоса к порядку, это просто, может быть, поменяет уровень хаоса, не более того.

— Но раз так, то зачем понадобились эти законы именно сейчас?

— На мой взгляд, во-первых, уровень криминогенной обстановки стал очевидным, уровень взрывоопасности в межэтнических отношениях сегодня явно режет глаз даже в столицах, а столицы являются центрами электорального голосования, что важно, и власть в данной ситуации просто не может не обратить внимание на то, что электорат начинает возмущаться, и это определённая реакция на это возмущение. Если бы реакции не было, то, наверное, люди бы совсем не понимали, что происходит? Ведь всем очевидно, что проблемы межэтнических отношений в стране, мягко скажем, требуют решения. Поэтому вопрос не в том, что они будут решаться или нет — власть на сегодняшний момент должна была показать, что она на эту проблему внимание обратила. Вопрос в том, насколько серьёзно это будет решаться, но, на мой взгляд, это не вопрос отношения народа и власти, это вопрос отношения между теми или иными финансовыми элитными группировками.

— Если порядок эта "управляемая миграция" не наведет, то хоть какие-то вопросы решит?

— В любом случае мы получим чуть больше информации о структуре миграции и её потоках, но любая информация нужна для того, чтобы с помощью информации этими потоками можно было управлять для достижения той или иной цели.

А дальше вопросы: а мы определились, какие цели мы достигаем потоком миграции? Закрываем ли мы те рабочие места, которые не могут быть закрытыми нашими людьми? Следующий вопрос: может быть, мигранты нужны для того, чтобы сгладить наши ямы демографические, очевидные, кто мне скажет, решается задача такая или не решается? Ставили её на самом деле или не ставили? Нам же об этом не говорят, мы только можем догадываться. Дальше возникает третий вопрос: а когда мы, возможно, решаем притоком мигрантов наши демографические вопросы, мы уверены, что мы сможем контролировать межкультурные взаимодействия без тех или иных эксцессов, которые явно начинают назревать сейчас? И кто за это будет отвечать?

То есть для того, чтобы не допустить уже сейчас необратимых последствий в межэтнических и межкультурных отношениях, уже сейчас надо понимать, кто и с кем имеет дело, насколько организованы привлекаемые группы, кто их привозит, где они живут. И если мы говорим о том, что сегодня многомиллионная армия мигрантов находится на территории России, то надо понимать, что наши органы правопорядка в принципе не могут контролировать перемещение и следить за таким количеством людей, которые сегодня находятся на нашей территории, и многие из них даже без права работы на нашей территории.

https://www.nakanune.ru/articles/122337/