Итак, советские либералы из «Иудейской партии» (а также сочувствующие ей), на волне «дела Эйхмана» и раскрутки темы Холокоста, продолжают своё активное участие в этом процессе. В 1961 году поэт Евгений Евтушенко (Гангнус), находясь в Киеве, пишет свою поэму «Бабий Яр», а композитор Дмитрий Шостакович сочиняет на её основе симфонию (на волне этих событий композитор познакомится с еврейкой Ириной Супинской и женится на ней). Впервые эта поэма была напечатана в «Литературной газете» 19 сентября 1961 года и вокруг неё тут же разгорелась жаркая дискуссия. Противники поэмы из «Русской партии» обвинили автора в том, что он выпячивает трагедию евреев на фоне других жертв нацизма. Вспомним, в этом же обвиняла Галича и его пьесу «Матросская тишина» инструктор ЦК КПСС Соколова в 1958 году. В «Литературной газете» появляется статья Дмитрия Старикова, где он, сравнивая стихи И.Эренбурга и Е.Евтушенко, обвинял последнего в отсутствии интернационализма. Илья Эренбург прислал в редакцию протест против некорректных сравнений, но ЦК КПСС запретил публиковать его письмо. На основе этого в еврейской среде снова широко идут разговоры о том, что «Старая площадь – это средоточие антисемитов». Вот тогда-то А.Галич и берётся снова за гитару и начинает сочинять социальные песни. Причём на том этапе он делает это не один, а в тандеме со сценаристом Геннадием Шпаликовым (написал сценарий фильма «Я шагаю по Москве») – русским, которого объединяет с евреями общая нелюбовь к ортодоксам со Старой площади. В 1961 году на свет появляются несколько их песен, среди которых особенно популярны были две: «Слава героям» и «За семью заборами». В первой (коротенькой) речь шла о неком маршале и его лошади, причём оба были больны: у лошади была грудная жаба, у маршала – рак. Финал у песни был грустный: «Хоть лошадь та давным-давно издохла,/А маршала сгноили в Соловках». Короче, песня обыгрывала ещё одну модную в 1961 году тему (именно тогда состоялся ХХII съезд КПСС и тело Сталина вынесли из Мавзолея) – о сталинских репрессиях.
Вторая песня была намного длиннее первой и бичевала партноменклатуру, среди которых было много сталинистов. Именно их «Иудейская партия» чаще всего обвиняла в антисемитизме – в том, что они осуществили разгром Еврейского Антифашистского комитета (1948), разоблачили «антисионистский заговор» в МГБ (1951), затеяли «дело врачей» (1953) и т. д. По мнению авторов песни, эти «сталинские соколы» живут за семью заборами и ведут себя аморально:
«…За семью заборами,/За семью запорами/Сталинские соколы/Кушают шашлык!/А ночами, а ночами/Для ответственных людей,/Для высокого начальства/Крутят фильмы про блядей…».
Остаться незамеченной со стороны властей такая песня не могла.
2.
С Галичем и Шпаликовым встретились чекисты из 5-го отдела (идеология) 2-го управления (контрразведка) КГБ СССР и предупредили: мол, ещё одна такая песня и вам несдобровать. После этого тандем Галич – Шпаликов распался. Шпаликов взялся за написание сценария «Я шагаю по Москве», а Галич согласился сотрудничать с КГБ по творческой части – написал сценарий «Государственный преступник», где речь шла о поимке полицая, который в годы войны служил у фашистов. По сути, обоих власти попросту «купили», предоставив им высокооплачиваемую работу, чтобы они не «мутили воду» своими песнями. Правда, если Шпаликов нашёл себе пристанище в столице (на «Мосфильме»), то Галичу пришлось поехать в Ленинград (на «Ленфильм»), поскольку московское начальство не хотело, чтобы он работал на местных киностудиях. Галича «пригрело» 1-е творческое объединение, которым руководил еврей Григорий Козинцев. Тот считался одним из лидеров либерал-евреев в кинематографе и тоже, как и Галич, не любил Советскую власть. За «Ленфильмом» приглядывало местное УКГБ, которое в те годы возглавлял Василий Шумилов – бывший «комсомолец» (глава Ленинградского обкома ВЛКСМ в 1954-1958) и выдвиженец А.Шелепина. Тот самый Шумилов, который предоставил «крышу» ленинградским бардам, создав клуб «Восток». Эта «крыша» была и «колпаком», который помогал держать бардов под контролем, активно агентуря в их среде.
Если русский Г.Шпаликов с тех пор перестанет «мутить воду» и серьёзных проблем с властями иметь не будет, то еврей А.Галич наоборот – предпочтёт вернуться к социальной песне. А всё потому, что еврейская среда (протестная по своей сути) его попросту не отпустит. Где бы он не появлялся, от него будут требовать прежде всего исполнения песен. Причём именно протестных, поскольку простенькую и вполне себе лояльную «Леночку» слушать уже не хотели – еврейская среда к тому времени сильно радикализировалась на фоне того, что происходило внутри страны и в мире в целом. И Галич, одной рукой кропая (1963) по заданию КГБ сценарий «Государственного преступника», другой рукой кропал протестные песни, которые стал исполнять на квартирах своих друзей, в основном – евреев (у того же Козинцева, Аграновского и т. д.).
Интересно посмотреть, какие темы тогда разрабатывал в своих песнях Галич. Во-первых, это лагерная тема, которая в годы хрущёвской «оттепели» (или «слякоти») была очень популярна в кругах интеллигенции, в том числе и еврейской. Хотя евреи, как писал в своих трудах А.Солженицын, в лагерях устраивались лучше остальных. Как написал он в своём двухтомнике «200 лет вместе»: «В лагерях, где я сидел, евреям жилось легче, чем остальным». И далее: «Да, конечно, я знал и таких евреев, кто нёс тяготы общих работ… Например, генетик Владимир Эфроимсон. В Джезказгане было немало евреев-москвичей, и они хорошо устраивались, а Эфроимсон хотел развеять недоброжелательство к евреям, которое естественно возникало. И как же бригада оценила его поведение? – «Да он просто выродок еврейского народа: разве настоящий еврей будет тачку катать?». Смеялись над ним и евреи придурки. Так же и в том же положении оценен был и Яков Давыдович Гродзенский, вкалывающий на общих: «Да разве он еврей?»…».
Но Галич (и другие) об этом, естественно, в своих песнях не пели. Галич пел о страданиях, на которые была падка чуткая интеллигентская публика. Так, в песне «Облака», например, сообщалось: «Я подковой вмёрз в санный след,/В лёд, что я кайлом ковырял!/Ведь недаром я двадцать лет/Протрубил по тем лагерям…».
Кстати, на лагерную (блатную) тему «подсел» тогда и В.Высоцкий, который именно с неё и начал свой путь в бардовской песне. А как же иначе, если он был полуевреем и просто не мог не отвечать на запросы тогдашней публики? Тем более, что лагерная тема тогда считалась протестной: во-первых, потому, что бросала вызов приглаженной советской эстраде, во-вторых – на исходе хрущёвской «оттепели» в СМИ лагерную тему уже активно не педалировали, поэтому на неё и возник спрос в интеллигентских кругах. Эта тема позволяла либеральной интеллигенции держать народ в нужном «тонусе» – постоянно напоминать ему о
Если за футболку с надписью " я русский " могут дать срок , что ВЫ хотите от народа ?
Умение быстро гуглить =/= интеллекту 
