Во время службы в Армии обороны Израиля служил командиром роты в спецподразделениях Сайерет Маткаль и Маглан. Изучал юриспруденцию в Еврейском университете в Иерусалиме. В 1999 году стал соучредителем и генеральным директором «Cyota» — компании, занимающейся разработкой программного обеспечения в области компьютерной безопасности. «Cyota» была продана в 2005 году компании RSA Security за $145,000,000.

Записки анестезиолога-реаниматолога. Часть 6

Здравствуйте, дорогие друзья! Подписчики и мимо проходящие) Всех горячо приветствую! Простите за столь долгий перерыв в постах, особо нового ничего не было, да и времени на создание длиннопостов тоже не находилось.

Но в наш мир пришла «корона». И представители моей профессии стали всё чаще мелькать на экранах мониторов и ТВ. А специалисты анестезиолого-реанимационной службы так вообще стали востребованы везде и всюду. Нас и так немного в принципе, кадровый дефицит реаниматологов и в мирное время достаточно высок, а тут так вообще.

Ни для кого не секрет, что медиков поголовно ссылают в COVID-центры на спасение населения от этой напасти. Эта участь не миновала и меня. Но вы знаете, мне очень повезло. Повезло в том плане, что мы, реаниматологи нашего отделения, наш очень дружный коллектив, всей гурьбой оказались в одном стационаре и в одном реанимационном отделении, борющимся с COVIDом. Работать плечом к плечу, всё же куда комфортнее с тем, кого хорошо знаешь.

Сейчас много где пишут об этом вирусе, в том числе и здесь. Многое правда. Я, являясь непосредственным участником всех этих событий и, находясь «на передовой», тоже хочу с вами поделиться увиденным.

Пневмония есть. И она в самом деле «злая». Пример вам: утром, около 9:30 утра, пациент, мужчина 37 лет, в профильном инфекционном отделении (там лежат больные со средней степенью тяжести течения пневмонии) начал страдать от нехватки воздуха уже на кислороде. Одышка больше 40 в минуту. Сатурация (насыщение крови кислородом) уже на кислороде 77%. Норма на воздухе 95-100% у здоровых. По КТ лёгких – поражение 80% лёгочной ткани. Переводим в ОРИТ (Отделение реанимации и интенсивной терапии). Настраиваем Вентиляцию через лицевую маску. Пример на фото из интернета.

Такая маска плотно прилегает к лицу и позволяет давать пациенту более высокую концентрацию кислорода, чем простые канюли в нос и еще несколько параметров. Эдакая промежуточная стадия между полноценной ИВЛ и самостоятельным дыханием. Помогло. Сатурация поднялась до 92%. Но к 14 часам пациент ухудшился и «загремел на трубу» (Был интубирован трубкой в трахею и переведен на ИВЛ)… Медикаментозная седация, и полная релаксация. В кино это называют искусственной комой. За этот промежуток, между поступлением в ОРИТ и интубацией ни лежание на боках, ни на животе не помогли. На аппарате выставляются жесткие режимы. Высокая концентрация кислорода. Но сатурация выше 95% не поднимается. Сутки вентиляции значимого эффекта не дали. Наложили трахеостому. (дырочку в трахее сделали, это необходимо для продленной вентиляции лёгких). К вечеру вторых суток ИВЛ сатурация балансирует в районе 80% на 100% концентрации кислорода. Стоит на 10 секунд отключить от аппарата, чтобы отсосом убрать из трахеи слизь, которая неизбежно там скапливается и мешает полноценной вентиляции, как сатурация рушится до 20% и оооочень долго поднимается. Компенсаторные механизмы организма фактически полностью исчерпаны. В два часа ночи пациент скончался.

То есть прошло 3 дня от «да чёт кашляю и одышка, когда в туалет хожу» до смерти. Три дня. 37 лет. Сопутствующей патологии как таковой нет. Крепкий молодой мужчина. И это при том, что мы ему пытались помочь и всеми усилиями старались избежать трагического финала. Без ИВЛ это были бы сутки.

Реанимации переполнены. Реанимационные отделения делают из обычных профильных отделений. Стоит кого-то выписать, на его место тут же кладут нового. Врачей не хватает. Медсестер и подавно. По норме на одну медсестру в реанимации не более 3 пациентов. Если больные на ИВЛ, то не более двух. По факту одна сестра бегает между 12-15 больными. Ясное дело, что требовать от них своевременного и качественного исполнения своих обязанностей в принципе нереально. Обычный день проходит так: к 8:30 приходишь в отделение, переодеваешься в одноразовое нательное хлопковое белье и идёшь укомплектовывать себе СИЗ. Сам костюм (бывает с бахилами и без. С бахилами получше), шапочка, респиратор, 2 пары перчаток… Антизапотевателем обрабатываешь внутри маску, обязательно сделать несколько глотков обычной воды и сходить в туалет. Даже если не хочешь. Надо. Одеваешься и вперед в красную зону. Работы вагон и маленькая тележка. Некогда присесть от слова совсем. Координация с чистой зоной только по рации. Документацию не изучить. Все истории болезней в чистой зоне, да и те сделаны тяп-ляп, анамнез неизвестен, что и как с больным – непонятно. Пока примерную картину происходящего поймешь, уже и выходить пора. Время пролетает незаметно. 4 часа (это по норме) работаешь, потом 4 часовой отдых. Потом снова 4 часа работа в красной зоне и снова 4 часов отдыха.

На практике, из-за отсутствия необходимого количества персонала с утра уходишь туда на 5-6 часов. Выходишь, перекусить там, хлебнуть воды (не кофе и не чая, а просто ВОДЫ) и через 2 часа снова наверх. 4 часа работа, 4 часа отдых. Итого за сутки у тебя 3 «погружения». Поспать не удается вообще. Банально некогда. Да и негде. Да и всеми любимую врачами «писанину» никто не отменял. Поэтому в промежутках, когда по идее б отдохнуть, ты за компом хреначишь эти дневники. Зачастую по принципу Ctrl+C Ctrl+V. Но даже на это уходит колоссальное количество времени.