Анонсированный ранее (см. мою колонку за  20.09) политический «идеальный шторм» на берегах Темзы начался во вторник 24 сентября. В 10.30 по Лондону Верховный суд Соединенного Королевства обнародовал свой вердикт по сдвоенному иску против премьер-министра правительства Её Величества королевы. Истицы – подданная королевства Джина Миллер и член Палаты Общин от партии шотландских националистов Джоанна Черри обратились в Верховный суд с требованием признать роспуск парламента (prorogation), объявленный королевой Елизаветой II 9 сентября на период до 14 октября незаконным.

И вот в ночь с понедельника 23 на вторник 24 сентября в Лондоне, да и по всей Британии, и даже по всему Евросоюзу – «всё здесь замерло до утра». Все понимали, что вердикт Верховного Суда станет решающей вехой в карьере Бориса Джонсона, в процедуре Брекзита и в судьбе британской неписанной конституции. И оно таки-стало. Все одиннадцать судей под председательством леди Хейл удовлетворили иски двух неравнодушных британок. И заключили, что британка №1 по имени Елизавета Александра Мария Альбертовна Виндзорская, более известная как королева Елизавета II, следуя незаконному совету премьера Бориса Джонсона, издала декрет о пророгации, который юридически ничтожен. А, значит, теперь дело спикера Палаты Общин и лорда-спикера Палаты Лордов решать – собирать ли обратно парламент и если да, то когда.

За спикером Джоном Беркоу, естественно, «не заржавело». 9 сентября он покидал стены Вестминстера с видом мученика за правду и праведной жертвы «правительственной диктатуры». И уже утром 25 сентября Палата Общин собралась на традиционную для среды сессию вопросов и ответов премьер-министра. Ничего личного. Так просто совпало: Верховный суд объявляет свой вердикт именно во вторник, а парламент возобновляет работу именно в среду. Когда Борис Джонсон обязан прийти «на ковёр» к торжествующим парламентариям в статусе easy target – в смысле «мальчика для битья». Что на самом деле получилось – обсудим позже.  Практически по Высоцкому: «морды будем после бить», а сейчас – про судейский вердикт.

Напомню, что иски в ВС королевства поступили после двух взаимоисключающих вердиктов судов Шотландии и Англии. Шотландский суд решил, что совет Джонсона королеве распустить парламент на 5 недель для перерыва между сессиями и подготовки королевской речи, был незаконен. Суд Англии вынес вердикт, согласно которому дело вообще суду неподсудно, так как является политическим и касается внутрипарламентских процедур. 11 верховных судей приняли сторону шотландцев.

В кратком судебном резюме это обосновывается таким образом: «Суд обязан заключить, поэтому, что решение дать совет Её Величеству распустить Парламент было незаконно, поскольку оно повредило или воспрепятствовало Парламенту выполнять свои конституционные функции без разумного оправдания». Аргумент адвоката правительства, согласно которому нет и не может быть стандарта «разумности», на основании которого суд констатирует «неразумность» совета, данного Джонсоном королеве, был, очевидно, проигнорирован. А в ответ на ссылку на Билль о правах от 1688 года, защищающий парламент от судебного вмешательства в его дела и процедуры, ВС заявил следующее:

«Но это совершенно ясно, что пророгация – это не внутрипарламентская процедура. Она проходит в Палате Лордов  в присутствии членов обеих Палат, но не является их решением. Это – нечто, привнесенное извне. Это не является тем, что парламентарии могут обсуждать и потом голосовать. Это не ключевое и существенное занятие Парламента, которое защищает Билль о правах. Совсем наоборот: это прекращает то самое ключевое и существенное занятие».

Реакция самого Бориса Джонсона и его партии, а так же консервативных медиа поместилась в диапазоне от формально почтительной, но негативной (сам Джонсон) до обвинений ВС в «конституционном перевороте» (Джейкоб Рис-Могг) и подрыве демократии. В частности газета The Telegraph запустила мем “Demockery” (что-то вроде: «Демопосмешище»).  А один из авторов газеты Эндрю Лилико (Andrew Lilico) ввёл термин «Верховная судо-кратия», имея, очевидно, ввиду, что прилагательное «верховная» нужно понимать и в буквальном, и в переносном смысле. В переносном – относительно статуса монарха.

Сам заголовок его статьи ставит вопрос о «конституционном перевороте» прямо и однозначно: «To bow to this judgment would be to choose Supreme Court-ocracy over our constitutional monarchy». То есть: «Склониться перед этим приговором будет означать признание главенства верховной судо-кратии над нашей конституционной монархией». Если по простому – главенства председателя ВС леди Хейл (баронессы Ричмонд)  над королевой Елизаветой II.

Вообще-то Эндрю Лилико – не правовед-конституционалист, а экономист, довольно известный и занимающий значимые посты в различных консультативных структурах. Но его взгляд на ситуацию с вердиктом Верховного Суда представляется настолько “reasonable” (если использовать ключевой термин судейского вердикта), что его разумность будет трудно оспорить даже самому искушенному конституционалисту.

В самом деле. Каким образом институт, появившийся на свет только десять лет назад, состоящий из неизбранных никем людей, может присвоить себе право выносить решение относительно акта британской королевы?! То есть ставить себя выше института, который насчитывает тысячу лет и который даёт название самому государству? И Э.Лилико прав, когда заявляет, что признание этого судебного вердикта Борисом Джонсоном будет фактически означать признание отмены конституционной монархии и переход к республиканскому строю. При том, что «верховная судо-кратия является странной формой неизбранной никому не подотчетной олигархией».

Да, формула «корона царствует, но не правит» выражает существо британской конституции. Но кто тогда правит? Правит Парламент, в котором на основе партии (или коалиции) большинства формируется правительство. И в лице своего правительства в Парламенте присутствует и корона. До тех пор, пока высшая апелляционная инстанция находилась в Палате Лордов, в Парламенте была сосредоточена и верховная судебная власть. Но после реформы 2009 года, появилась отдельная высшая судебная инстанция – Верховный Суд. Компетенция которого в отношении внтурипарламентских процедур оставалась непонятной до 24 сентября. А теперь явочным порядком  этот суд присвоил себе право вмешательства в дела суверенов: и короны, и парламента.

Действительно, основной аргумент одиннадцати «друзей» Джонсона состоит в том, что решение о пророгации привнесено в парламент «извне», а потому суд не вмешивается в дела парламента, а определяет законность или незаконность такого «вмешательства». Но, повторюсь, если судьи не признают конституционную доктрину «короны в парламенте», то это должно быть провозглашено прямо и открыто.

А, если это будет сделано, нужно вообще отменять процедуру дачи совета королеве премьер-министром. И, затем – процедуру «согласия» (consent) королевы с законопроектом, принятым обеими палатами Парламента, после чего он становится законом. А затем, если быть последовательным, изъять у королевы статус «главы государства» и главы Британского Содружества (Commonwealth). И еще одна деталь. При отмене всех этих статусов надо не забыть известить, например, канадцев о том, что у них теперь главы государства нет, и пусть живут дальше как хотят.

Это, если разматывать весь клубок, свитый верховными судьями до конца. А в ближайшей собственно британской перспективе может произойти вот что. Э.Лилико даёт Джонсону такую рекомендацию: «Если Парламент сделает выбор в пользу того, чтобы «собраться» до Речи Королевы и открытия Парламента, правительство должно будет игнорировать всё, что он «решает» в это время. И отзывать королевское согласие на любой «Билль», который он «принимает». Пророгация – во власти короны. Если вам не нравится решение королевы, обращайтесь к королеве с тем, чтобы она его изменила. Если вам не нравится то, что она решения не меняет, предлагайте нового монарха или предлагайте отменить монархию».

Опять же – просто, последовательно и, на мой взгляд, неопровержимо. Каким образом можно представить себе, что акт пророгации, объявленной королевой – “void and of no effect”?! То есть юридически ничтожен?! На том только основании, что 11 никем не избранных юристов сочли совет премьера о роспуске – «незаконным»? А «незаконным» потому, что 5 недель – это слишком много? А сколько «не много»? Неделя, две, три, один день и т.д.? В каждом следующем случае пророгации теперь обязательно найдётся неравнодушный подданный/подданная и оспорит решение королевы, если им покажется, что совет премьера – «незаконный».

Ещё одно важное следствие вторничного решения Верховного Суда – то, что этот институт  становится непосредственно политическим. Разбирая апелляцию и вникая во все перипетии внутрипарламентской борьбы, судьи практически откровенно встали на сторону оппонентов правительства. И, конкретно, на сторону того разношерстного большинства, которое объединилось в желании сначала отложить, а затем и вовсе отменить Брекзит. И, в первую очередь, Брекзит без сделки. А в любом случае – заставить Джонсона просить очередной отсрочки применения статьи 50 Лиссабонского договора до 31 января 2020 г.

Что это именно так, показали дебаты в ту самую среду, когда премьер отвечал на вопросы парламентариев. Ситуация вроде бы простая предельно. Оппозиция (лейбористы, прежде всего) вызвала «на ковер» премьера, который как бы обманул королеву и дал ей «незаконный» совет, вынудивший её издать ничтожный юридический акт о роспуске парламента. В свете таких «прегрешений» Джонсона, поддержанного собственным правительством, что должна делать оппозиция, располагающая хотя бы только ситуативным, но всё-таки большинством?  Вы скажете – вынести вотум недоверия этому правительству. И, пользуясь тем, что премьер опозорен решением Верховного Суда, чувствуя за собой правду, смело идти на досрочные выборы. И побеждать.

Не правильно. Оппозиция поступает иначе. Корбин призывает Джонсона уйти в отставку добровольно. Его однопартийцы требуют, чтобы Джонсон извинился то перед ними, то перед королевой, то перед народом вообще. А как насчет вотума недоверия? А его – нету. А почему?  А потому, что Корбин и однопартийцы отлично понимают, что  харизматичный Джонсон со своим лозунгом: «сделай или умри» на досрочных выборах, пройди они до 31 октября выиграет. И получит нужное большинство для Брекзита – даже в формате No deal.

Именно поэтому Корбин сформулировал лозунг: “Election after extention!” То есть, сначала нужно продемонстрировать нации, что Джонсон – болтун, не держащий своего слова (Брекзит не провел, но и не умер), а потом уже объявлять вотум недоверия правительству. И, соответственно, идти на досрочные парламентские выборы.

Вопрос простой:  одиннадцать «друзей» Джонсона – они живут в информационном вакууме? Или у них нет никаких идеологических предпочтений и политических пристрастий? Или каждый из них не занял определённую позицию по Брекзиту: «за» или «против»? Ответ такой же простой: живут они в самом обычном мире, и всё перечисленное у них есть. А потому с каждым из них нужна полная определённость: консерватор или лейборист, или либеральный демократ, или ещё кто. И так далее. А эта определённость может быть достигнута только одним путём – американским.

До сих пор ВС королевства на политическое поле не вторгался, а потому и вопрос о том, чтобы его включить в систему «сдержек и противовесов», никем не ставился. Но теперь, когда судьи повели себя откровенно по-американски, то есть отменили процедурно-политическое решение исполнительной власти, баланс властей должен быть восстановлен. Э.Лилико справедливо подчеркивает:

«Если мы действительно теперь должны согласиться с правлением судей Верховного Суда, самое меньшее из того, что мы должны сделать – это обсудить то, каким образом наши новые господа выбираются. Должны быть проведены политические слушания по каждому из них. Мы должны знать, какого они духа. Мы должны быть в состоянии предчувствовать, как они будут править нами. В противном случае правительство может игнорировать их вердикты. Некоторые скажут: «Правительство обязано подчиняться закону». Но, если здесь нет юрисдикции Верховного Суда, то и его приговоры не определяют и не устанавливают закона. Следовательно, игнорирование их не будет незаконным».

Разумеется, это только рассуждения, так сказать, «мирянина» - человека вне корпорации правоведов-конституционалистов. Но, как мы видим, рассуждения вполне разумные и едва ли опровергаемые. А, скорее, наоборот, подтверждающие определение ситуации, якобы данное на заседании правительства Дж.Рис-Моггом: «конституционный переворот». В ходе которого торжествующая на данный момент сторона – ситуативное парламентской большинство, позволяет себе доселе неслыханное. А именно: голосовать против перерыва в работе Палаты Общин на следующую неделю, когда будет проходить ежегодная осенняя конференция тори. Против такого перерыва (recess) проголосовало 306 парламентариев, а «за» только 289.

Более того, большинство сговаривается о том, как вынести порицание (to censure) или даже отстранить от должности (to impeach) Бориса Джонсона. Получится ли у них что-нибудь – будет ясно на следующей неделе, когда вместо перерыва Палата Общин продолжит свои заседания. Как будто никакой пророгации и не было.

Самая злая ирония всей этой ситуации заключается в том, что партия тори – по происхождению и по определению элитарно-аристократическая – выступает за то, чтобы решение о судьбе правительства и, тем самым, о судьбе Брекзита, а, значит, о своей собственной судьбе  принимал народ на демократических выборах. А партия лейбористов – по происхождению и по определению народно-демократическая – выступает за то, чтобы все эти решения принимали вместо народа 300-320 парламентариев.

Для тори приоритетен суверенитет народа, который на референдуме проголосовал большинством за Брекзит. Для лейбористов, либдемов, шотландских националистов и остальных к ним примкнувших – сувереном выступает Парламент. То есть в данном конкретном случае – они сами. Во главе со спикером Джоном Беркоу.