Беседы об экономике: Почему в России не растут зарплаты?
«То, что мы сейчас имеем низкий уровень инфляции с таргетированием инфляции прежде всего связано с тем, что задавлена реальная покупательная способность населения, а задавлена опять-таки из-за низких доходов»
Сергей Калашников,
Первый заместитель председателя комитета Совета Федерации ФС РФ по экономической политике, д.э.н., профессор
Александр Сафонов,
Проректор Академии труда и социальных отношений, д.э.н., профессор
Сергей Бодрунов,
Президент ВЭО России, директор ИНИР им. С.Ю.Витте, президент Международного Союза экономистов, эксперт РАН, д.э.н., профессор
Удушение доходов
Бодрунов: Мы часто слышим, что, вот когда настанет экономический рост, то будут расти и доходы населения. В России сейчас наблюдается некоторый рост, пусть небольшой, но при этом мы наблюдаем падение реальных доходов населения. Что происходит, Сергея Вячеславович?
Калашников: Во-первых, дискуссионным остаётся вопрос, есть ли рост, потому что полтора процента на фоне статистического шума (а это – полтора процента) – это, конечно, не показатель. Но даже если принять за данность то, что у нас – стабильная экономика, вопрос, есть ли предпосылки к росту доходов населения, остаётся открытым. Открытым по одной простой причине: условием роста населения является, прежде всего, повышение уровня заработной платы. То, что мы сейчас имеем низкий уровень инфляции с таргетированием инфляции прежде всего связано с тем, что задавлена реальная покупательная способность населения, а задавлена опять-таки из-за низких доходов. И политика Центробанка не направлена на то, чтобы заработные платы росли. Во-вторых, что очень важно, как мы отвечаем на вопрос, какова должна быть доля заработной платы в конечной цене продукции? Все знают, что живой труд, например, в развитых странах, странах ОЭСР – это самая дорогостоящая составляющая производства…
Бодрунов: Да, как только хотят снизить затраты, снижают заработную плату.
Калашников: Это не относится к России. Если в странах ОЭСР средняя доля заработной платы в конечной цене продукции – порядка 70%, действительно, самая дорогая составляющая, то у нас, например, в базовых отраслях промышленности – это 7-11, а средняя, вообще, по промышленности – где-то 11-14% от конечной цены продукции в заработной плате. То есть, грубо можно сказать так, что уровень эксплуатации при низкой зарплате у нас в несколько раз выше, чем на Западе. Правда, народ в лучших традициях Советского Союза отвечает на это тем, что, как вы нам платите, так мы вам и работаем. Поэтому все призывы повысить производительность труда, а это – корень нашей конкурентоспособности, бессмысленны в такой ситуации.
Сафонов: Я бы остановился всё-таки на анализе более конкретном тех факторов, которые влияют на снижение реальных доходов населения. Это то, что действительно можно пощупать без всякого информационного шума. Давайте посмотрим, что произошло за тот период времени, когда мы ощущаем это падение – на протяжении 4,5 лет. Мы видим, что, во-первых, есть разные источники доходов семьи – это, безусловно, заработная плата, это социальные поступления…
Бодрунов: Заработная плата составляет примерно 60% доходов населения по стране.
Сафонов: Да-да. Дальше это пенсия, это, естественно, доходы от собственности и от бизнеса. То есть, четыре таких крупных источника дохода. И все они, к сожалению, показывают неблагоприятную тенденцию своего развития. То есть, падение реальных доходов в связи с изменением курса рубля, подорожанием товаров (особенно это было очень жёстко продемонстрировано в 2014-м году) привели к тому, что покупательная способность заработной платы сократилась практически в два раза. В этот же период времени из-за недостатка средств субъекты Российской Федерации подрезали все социальные программы. Можно в этом убедиться, анализируя законодательство, что предоставлялось разным категориям граждан в виде социальных пособий, натуральных льгот до 2014-го года, и что сейчас. Та же самая проблема с пенсией. Тут же включились механизмы экономии расходов пенсионного обеспечения, прекратили индексацию пенсий работающим пенсионерам, потом заменили годовую индексацию одномоментной…
Игра в свои ворота
Бодрунов: Извините, это похоже на некую такую игру известную…
Сафонов: Игру, да! Кстати, сейчас статистика и показывает, что, если в 2017-м году за счёт этой единоразовой выплаты в 5 тысяч рублей резко возросла в процентном отношении пенсия, то сейчас реальные доходы упали именно потому, что текущая индексация по отношению к базе на 7% даёт отрицательный рост. Отрицательную доходность дают уже многие финансовые инструменты, которые пользуются населением. Мы видим, что Центральный банк, Сергей Вячеславович об этом сказал, в рамках своей политики таргетирования инфляции, он и здесь подкрутил краники. Если раньше по вкладам можно было получать населению 10-12%, то сейчас, особенно в государственных банках это – не больше 5%. Текущий уровень инфляции, а для населения в первую очередь важен не общий показатель по инфляции, а именно потребительская инфляция, выше тех показателей, которые даёт нам Росстат. Соответственно, реальные доходы падают.
Мы видели, что довольно долго индексировали заработные платы, например, чиновников. И самое интересное – это проблема индексации и повышения заработной платы бюджетников. У нас этот сектор очень большой с точки зрения занятости населения – практически треть работающих граждан. Президент вынужден был констатировать факт, что на 100% не удалось выполнить его указ, многие регионы вместо того, чтобы реально изыскивать средства на повышение заработной платы, увлеклись статистическими отчётами. Это проявляется в том, что, например, человек переводится с полной ставки на ставку 0,5 с сохранением той заработной платы, которую он получал. А в статистическом учёте это пересчитывается на полную ставку. Таким простым способом увеличивается заработная плата на бумаге и повышает общую отчётность. Ну, и, естественно, никуда от этого не денешься, в последнее время экономические параметры развития нашей страны резко ухудшились. Мы видим ситуацию, к которой иногда хочется применить слово конвульсии, например, в строительной отрасли, когда десятки тысяч малых предприятий разорились, потому что потребительского спроса нет. Ну, и это потянуло за собой другую цепочку…
Бодрунов: Снижение спроса...
Сафонов: Да, люди не покупают многие вещи...
Бодрунов: Анализ, который вы дали, действительно показывает уровень этой проблемы – снижения реальных доходов населения.
Калашников: Уровень жизни падает из-за того, что дорожает, прежде всего, потребительская корзина...
Бодрунов: Да, у нас инфляция странно считается, средняя по больнице, а для населения инфляция повыше...
Калашников: У нас продукты питания, лекарства где-то на 60-70% – импортные. Дорожает доллар по отношению к рублю, естественно, дорожает всё. А зарплаты остаются на том же уровне. В связи с этим я хотел бы обратить внимание на следующее: недавно был очередной скачок доллара по отношению к рублю. Это означает, что все наши экспортёры, будь то металл, алюминий, нефть, газ, стали получать больше...
Бодрунов: Доход в рублях, конечно, выше.
Калашников: Возникает вопрос, увеличили ли они своим сотрудникам заработную плату?
Сафонов: Нет, конечно.
Бодрунов: Безусловно, нет.
Калашников: А это логично было бы. Вот и получается, что работники живут в нищете, а богатые богатеют.
Бодрунов: На самом деле с этих возросших доходов больше налогов, а раз больше налогов, значит, больше пополняется потом и бюджетный сектор.
Сафонов: Если бы было так, то это было бы, может быть, и правильно. Но у нас налоговая система так не работает. Я, продолжая мысль Сергея Вячеславовича, хотел бы обратить внимание на структуру фонда оплаты труда. Если взять за 100% весь фонд оплаты труда, то распределение приблизительно такое: 80% денег получают 48% сотрудников, а 20% – остальные 52%. Это ещё и проблема распределения заработной платы – у нас просто фантастическая дифференциация, которая не объяснима ни с точки зрения квалификации людей, ни с точки зрения даже экономической целесообразности.
Вернемся к всеми критикуемой либеральной экономической мысли Маркса, который очень мудрую мысль в своё время выразил о том, что производство предметов роскоши не развивает экономику. Когда существуют такие диспропорции распределения доходов, получается, что экономика нормальная, которая двигает вперёд экономический рост, в том числе заработная плата большинства населения, основные доходы населения, стопорится именно из-за такого непропорционального распределения, так как большинство денег уходит в предметы роскоши. Причём многие эти вещи покупаются исключительно за рубежом.
Бодрунов: Это очень важно, потому что даже те доходы, которые каким-то образом часть населения аккумулирует, тратятся на неизвестно что за рубежом. То есть, деньги эти утекают.
Калашников: Они хранятся в тех же долларах. Я недавно узнал цифру, что на руках у населения – около 800 миллиардов долларов. Я не очень верю в эту цифру, но она прозвучала, в частности, в докладе Торгово-промышленной палаты.
Сафонов: Сергей Вячеславович, я к вашему скепсису присоединюсь. Это, наверное, желаемое за действительное выдаётся. Мне попался очень интересный анализ одного из представителей Центрального банка. Анализировалась ситуация с распределением вкладов. Я страшную для себя цифру увидел: на самом деле только 450 тысяч человек у нас имеет депозитные вклады, а всё остальное, что Центральный банк относит к счетам населения и деньгам в банках – это транзакции, то есть, карточки. Пришли деньги зарплатные – ушли.
Фокусы с зарплатой
Бодрунов: Коллеги, как вы думаете, если будет предоставлена точечная поддержка ключевым отраслям, будет рост и доходов, в том числе трудящихся в этой самой отрасли? Без изменения взаимоотношений внутри распределения доходов, будет ли результат какой-нибудь?
Калашников: Одно дело – сказать, другое – делать. Всю вторую половину XIX века до 90-х годов XX века, да и сейчас, все тред-юнионы и профсоюзы боролись над тем, чтобы надтарифная часть – то, что выше гарантированного оклада, была не более 30% от тарифной части. То есть, человек должен иметь гарантированный заработок и стимулирующие надбавки, типа премии и прочего, которые не могут быть более 30%. У нас сейчас во всей системе – и в государственной, и в частной – надтарифная часть в 2-3 раза выше тарифной части. То есть, тебе гарантирован оклад 8 тысяч рублей, а в реальности твоя зарплата – 30-35 тысяч рублей.
Бодрунов: Почему так происходит?
Калашников: Начнём с того, что профсоюзы не борются за то, за что весь XIX век профсоюзы боролись. Это первое. Второе – это выгодно предпринимателю и любому руководителю...
Бодрунов: Да, потому что так проще...
Калашников: Когда у руководителя надтарифная часть в руках, а тарифная – маленькая, то работник попадает в феодальную зависимость, в личную зависимость. Хочу, – дам, хочу – не дам.
Бодрунов: Во всех крупных, развитых странах существует норма: за час – столько-то долларов. Не меньше.
Калашников: Да. Почасовая оплата труда – это ещё один рецепт.
Сафонов: Я расскажу о конкретной ситуации. В 2010-м году случилось несчастье на шахте Распадской, погибли люди. Когда анализировали, почему не сработала система защиты работников в результате выброса метан оказалось, что всё было в порядке в этом смысле, сработал пресловутый человеческий фактор. По сути, датчики мешали людям обеспечивать себя.
Бодрунов: Да, известная была история...
Сафонов: Я в этой комиссии принимал участие. Приехали, и я пошёл разбираться как раз с системой заработной платы. Выяснили следующее обстоятельство: соотношение заработной платы тарифной и надтарифной было 30 к 70. Когда я стал беседовать с коллегами, в том числе экономистами, выяснилось следующее обстоятельство: 30% постоянной заработной платы удобно работодателю по двум причинам. Первое – это, конечно, снижение базовых обязательств, а второе – это покрытие неумения управлять. То есть, за счёт надтарифной части они повышали выработку сверх плановых возможностей шахты за очень короткий период времени. И получалось так, что не умея работать с поставщиками, не раскладывая плановым образом поставку этого угля, не работая с кредитами, с затратами, они по принципу работы по валу за два месяца покрывали свои все издержки. А вот заработная плата в 30%, которая выплачивалась весь остальной период времени, давала им возможность жить. И как раз тогда было принято решение об изменении отраслевого соглашения по угольной отрасли, сейчас в угольной отрасли такой ситуации нет, там соотношение – 70 к 30, то есть, тарифная часть – 70%. И, кстати, никто не разорился, несмотря на то, что кричали, что все мы умрём, ничего подобного.
Бодрунов: Повысилась эффективность управления, собственно говоря, и всё. Заставила жизнь.
Сафонов: Кстати, самое интересное, что они стали переходить на безопасные, более эффективные производительные виды деятельности, в том числе на добычу угля открытым способом. И, собственно говоря, сюда и шагнул технологический процесс.
Бодрунов: Получается, одним регулятивным элементом можно изменить состояние отрасли.
Сафонов: И я помню эти дискуссии, Сергей Вячеславович тоже их помнит, по поводу повышения МРОТа. Всегда работодатели выдвигали главную идею: если мы сейчас повысим МРОТ, мы все вымрем. Но когда мы приняли это решение – помните, с 2004-го по 2007-й год колоссальное было движение вверх МРОТа, он увеличился почти в 4 раза, с 800 рублей до 4,5 тысяч рублей – никакого кризиса не произошло. Но это заставило перераспределять эту неэффективно распределяемую заработную плату от высокооплачиваемых людей в сторону тех, кто реально создаёт добавочный продукт.
Бодрунов: Абсолютно верно, потому что стало понятно предпринимателю, чтобез этого Васи можно и обойтись, а вот без этого Ивана ничего не сделать, поэтому надо его удержать, дать ему деньги...
Калашников: Вот я хотел бы адресовать небольшую реплику в сторону предпринимателей. Я понимаю, что предприниматель направлен на получение максимально возможной прибыли, для этого он и организовался. Но все абсолютно предприниматели жалуются на то, что нет хороших кадров, на всех уровнях. При этом платить хорошим кадрам хорошую зарплату никто не хочет. Вот это парадокс.
Сафонов: Мы всегда сталкивались с такой проблемой, связанной с тем, что в России кривые Филлипса ((сноска внизу: Кривая Филлипса – отображение гипотетической обратной зависимости между уровнем инфляции и уровнем безработицы, предложенное в 1958 году английским экономистом Уильямом Филлипсом)) не отражают взаимоотношение уровня инфляции и уровня безработицы. Когда в 90-х годах мы, работая в Министерстве труда, столкнулись с этой проблемой, мы не могли понять, в чём причина. А потом пофакторный анализ показал, что мы изобрели свою национальную стратегию ответа на кризисную ситуацию не повышением производительности труда, не снижением издержек, а снижением заработной платы. А это, собственно говоря, некая конвульсия и консервация всех тех негативных процессов, которые существуют.
Бодрунов: Хотя временный эффект есть вроде бы.
Сафонов: Меня всё время это удивляло, так как статистика зарубежная показывает, что заработная плата в условиях кризиса не снижается. Соотношение окладов и премий не пересматривается.
Калашников: Мы много говорим о человеческом факторе, но на самом деле его недооцениваем. Дело в том, что, когда мы говорим о качестве рабочей силы, включающем и мотивацию к труду, обнаруживается целый ряд барьеров национальных, на которые мы закрываем глаза. В России никогда хорошо не жили. И поэтому люди довольствуются малым...
Бодрунов: Есть такое, да.
Калашников: Вот это дауншифтерство, стремление не напрягаться, а по минимуму как бы получать и по минимуму работать, оно у нас присутствует.
Сафонов: Сергей Вячеславович, вы определили основу природы такого отношения: как ни работай, всё равно ничего лучшего не получишь. Это природа рабовладельческого общества, вспомните, и затем феодального общества.
Бодрунов: Собственно, мы не так далеко ещё от него ушли в историческом плане.
Сафонов: Чем больше крестьянин работает, тем больше есть оснований у него забрать. И эффект какой? Зачем я тогда буду напрягаться – последнее-то точно не отнимут.
Бодрунов. Коллеги, я хотел бы сказать, что у нас это вечная тема, мы обсуждаем её довольно часто, потому что сегодня реальные доходы населения – это основная, я думаю, базовая и главная задача той модели, которую мы должны сформировать. Согласны?
Сафонов: Обязательно.
Калашников: Ваши бы слова, да Набиуллиной в уши.
https://zen.yandex.ru/media/freeconomy/ … ;from=feed
