1984 ГОДУ по достижении пенсионного возраста Пьянков оставил должность начальника бюро, хотя и продолжал работать. Дело своей жизни он передал в надежные руки - ученику и воспитаннику Александру Гейзеру. Его назначение начальником бюро совпало по времени с активной работой по новому грандиозному проекту - разработке САУ третьего послевоенного поколения 2С19 «Мста-С».
     На предприятии Александр Иванович слыл уже сформировавшимся специалистом и руководителем, имевшим солидный опыт самостоятельных проектных работ.
     По Мсте-С ему пришлось начинать с «первого шага» - с разработки теоретического чертежа. На этот раз сложность заключалась не только в том, что машина была совершенно иной «весовой категории» - 43 тонны вместо 28. Новая САУ имела много общего с основными боевыми танками Т-72 и Т-80. В частности, моторно-трансмиссионная часть полностью заимствовалась от Т-72, ходовая - от Т-80. В итоге геометрия корпуса Мсты-С, предопределенная по ряду важных параметров «геометрией» танков, должна была вмещать и их «начинку», оставаясь в то же время тонкобронной, отвечающей специфическим требованиям САУ. Проще говоря, базовые танковые узлы и системы, а также мощнейшую артиллерийскую систему с двумя тоннами снарядов необходимо было разместить в тонкостенный, но достаточно прочный корпус.
     Узнав о «скорлупке», конструкторы УКБТМ Уралвагонзавода категорически отказались давать гарантии на узлы своего Т-72 - не предназначались они для столь «экзотических» условий. Пришлось трансмашевцам гарантии заказчику брать на себя. В итоге заводские и государственные испытания Мсты-С полностью подтвердили правоту специалистов Трансмаша - машина и корпус соответствовали друг другу.
     «Правда, внешне изначальный вариант «колпака» Мсты-С, - с улыбкой вспоминает в беседе Александр Гейзер, - больше напоминал «гараж для «Запорожца»: большой прямоугольный короб с торчащим из него орудийным стволом. Лишь в последующих вариациях появились скошенные углы, зиповские ящики, придавшие самоходной установке современный, всеми узнаваемый облик.
     В середине 1990-х «работу» принятой на вооружение Мсты-С наблюдали иностранные военспецы. В программу демонстрационного показа входило подводное вождение. Как только российская самоходка, преодолев вододром, вышла на берег, иностранцы со всех ног бросились к боевой машине. Россияне не смогли понять, почему зарубежные коллеги так настырно рвутся внутрь машины, тем более что от них ничего не скрывали. Наконец последовал вопрос: «Сколько в машине воды?» Ответу командира Мсты-С не поверили. Попросили разрешения самим осмотреть боевое отделение самоходки.
     Самый придирчивый из иностранцев извлек из кармана белый носовой платок и под одобрительный гул остальных влез в машину. Прошло несколько томительных минут. Наконец он показался в люке, демонстрируя в вытянутой руке пыльный, но... абсолютно сухой платок!
     В иностранной делегации не было дилетантов. Достижение российских конструкторов ими было отмечено возгласами восхищения и аплодисментами. Александр Гейзер мог по праву принять данную реакцию и на свой счет. За разработку бронекорпуса столь уникальной боевой машины конструктор-артиллерист был награжден орденом Почета.
http://www.redstar.ru/2010/11/19_11/2_01.html