Жертвы ИГ и их палачи вынуждены жить вместе в лагерях для беженцев в Ираке
МОСУЛ, 25 июл — РИА Новости. Совсем недавно одни из них были жертвами, пострадавшими от действий боевиков, а другие – членами семей экстремистов или даже непосредственно террористами. Но сегодня все они считаются беженцами и живут бок о бок в лагерях, созданных в связи с операцией по освобождению иракского города Мосул от террористической группировки "Исламское государство".
Крупнейшим таким лагерем считается "Мудридж" в районе города Эль-Кайара. В нем содержится более восьми тысяч семей – примерно 46 тысяч человек. Есть еще шесть лагерей, объединенных под названием "Джадаа", в каждом из которых живет от четырех до семи тысяч человек. Все они действуют на пределе своих возможностей – из Мосула уже бежал почти миллион человек, и это цифра, возможно, будет увеличиваться.
Корреспондент РИА Новости посетил "Мудридж" и "Джадаа" и узнал, как уживаются те, кто был по разные стороны на войне, что рассказывают семьи террористов, и как власти пытаются не допускать конфликтов между бывшими жертвами и палачами.
Жертва и палач лицом к лицу
Офицер безопасности "Мудриджа" Раид аль-Азари рассказал РИА Новости, что в лагерях для беженцев живет много бывших пленниц ИГ*, которым удалось сбежать от боевиков.
"Они сообщают, что боевики ИГ их похитили, а затем продали. Эти женщины, часто с детьми. В то же время мы находили рядом с лагерем много детей, брошенных семьями. Мы их забрали и воспитываем", — сказал он.
С другой стороны, содержатся в "Мудридже" и родственники террористов. Аль-Азари не стал уточнять их количество, но подчеркнул, что у руководства лагеря "есть имена и полная статистика". Более того, по его словам, не исключено, что в лагерях для беженцев под фальшивыми именами могут укрываться и сами боевики. Но опять-таки, утверждает он, удается вести их учет. "У нас есть имена, адреса каждого из них, мы ведем полный учет этих элементов", — подчеркнул иракский офицер.
Естественно, такое соседство не может не приводить к конфликтным ситуациям. "Жертва и палач оказались в одном месте. Боевики ИГ и их семьи причинили боль другим семьям, и мирные граждане хотят своей правды. Это самая крупная проблема, с которой мы часто сталкиваемся", — признал аль-Азари.
По его словам, нередко семьи жертв боевиков вступают в конфликты с родственниками террористов. Аль-Азари отметил, что чаще всего проблему приходится решать перемещением семей боевиков подальше от остальных беженцев. Один из вариантов – покинуть лагерь вообще.
"Мы даем им такую возможность, но после проверки по линии служб безопасности. Гражданину разрешается перемещаться, выходить и входить, но в соответствии с этими разрешениями и при нашем понимании, что мы обеспечили их всем необходимым", — сказал иракский офицер.
Доплата за жен
Удалось корреспонденту РИА Новости поговорить и с самими людьми, содержащимися в лагерях для беженцев под Мосулом, узнать некоторые детали о жизни в закрытом квазигосударстве ИГ, о которой до сих пор мало что достоверно известно. Например, об уровне доходов боевиков "Исламского государства".
По словам обитателей "Мудриджа" и "Джадаа", заработки террористов были более чем скромными, даже по иракским меркам. Рядовые боевики, говорят их родственники, получали жалование в размере около 60 тысяч динаров в месяц, что равняется примерно 50 долларам или трем тысячам рублей.
Серьезно улучшить свое финансовое положение в ИГ* можно было женившись.
"За каждую жену (боевики) получали надбавку к ежемесячному жалованию в размере 100 тысяч динаров (около пять тысяч рублей – ред.)", — говорит одна из женщин, живущих сейчас в "Мудридже".
За женщинами на территориях, которые контролировало ИГ, тщательно присматривали. По рассказу одной из беженок, на рынках, в других общественных местах нередко можно было встретить представительниц так называемой канцелярии счетов (аналог шариатской полиции). "Они отчитывали нас за употребление вина, за непокрытое лицо и тому подобное", — рассказывает собеседница агентства.
Не виноватая я
Примечательно, что многие из членов семей боевиков утверждают, что не знали о том, что их муж, сыновья или братья были террористами. А если и признают, то говорят, что их родственники, входившие в ИГ, не дают о себе знать уже много месяцев или вовсе мертвы.
По словам одной бывшей жительницы Мосула, когда она выходила замуж в 2012 году, то и не подозревала, что станет женой террориста. "Ничто не показывало в нем игиловца. В 2014 году он присягнул (на верность ИГ — ред.), и я узнала, что он присоединился к группировке", — утверждает она. По словам этой женщины, которая родила в браке с боевиком троих детей, ее муж впоследствии был убит при авиаударе.
В другой палатке — женщина с грудным ребенком и еще двумя дочками. "Мой муж не был боевиком ИГ, мы получали пособие на детей – у них (у боевиков – ред.) так устроено. За каждого ребенка давали 45 тысяч динаров (около 2200 рублей). У моего мужа было четыре жены, мы все жили в одном доме", — утверждает беженка. По ее словам, муж оставил ее с детьми около трех месяцев назад, и с тех пор от него нет вестей.
Прибывшая в лагерь "Джадаа" всего несколько дней назад 70-летняя женщина рассказывает, что у нее было восемь сыновей. Четверо из них точно присоединились к ИГ, о судьбе остальных она говорить отказывается. "Один мой сын погиб от снаряда. Еще двое убиты где-то, не знаю", — говорит она. При этом она уверена в невиновности мужа, хотя и не видела его довольно давно. "Богом клянусь, мой муж точно не боевик ИГ", — уверяет женщина.
Рассказы многих противоречивы. То они признают, что члены их семей еще несколько лет назад вступили в местные ячейки ИГ, то говорят, что переехали в Мосул только недавно. Обычная история – приуменьшить число родственников, воевавших в рядах ИГ, хотя у властей есть по этому поводу свои данные, расходящиеся с показаниями новоявленных беженцев. Большинство женщин заверяют, что как жены боевиков не выполняли каких-либо функций в группировке, не знали, чем именно занимаются их мужья и не участвовали в их деятельности.
"У меня три дочки, я не выходила из дома. Тем, у кого дочки, из дома лучше не выходить. Я никого дома не принимала в качестве гостей, а мой муж меня оставил одну дома", — типичный рассказ в "Мудридже" и "Джадаа".
Семьи боевиков не преследуют
Иракские власти, судя по всему, не склонны доверять всем рассказам о том, что прибывающие в лагеря для беженцев не имеют никакого отношения к террористам, ничего не знают об этом.
"Женщины, прибывшие в лагерь из Мосула в одиночестве, без мужа, считаются членами семьи боевиков ИГ. Данные антитеррористических сил это подтверждают", — заявил аль-Азари из лагеря "Мудридж".
В то же время, по словам иракского офицера, власти не собираются преследовать членов семей террористов только за то, что они родственники боевиков.
"Семья ни в чем не повинна. Кто-то из ее детей может поступить неправильно и присоединиться к этим преступным группировкам, однако семья не виновата. Мы не можем привлекать одних за преступления других", — считает аль-Азари."
https://ria.ru/world/20170725/1499131039.html
?
