интересно на сколько десятков лет программа?)
ну а на счёт выходных и приступности, думаю всё от отмосферы внутри части зависит, у нас субботу воскресенье офицеров в части небыло вовсе кроме ПДЧ и чёт никого не убили не поколечили.

Отредактировано злодеище (2010-05-29 19:59:32)

это для уставных частей.

это для вас большая новость? гром среди ясного неба?

я уже писал как-то, есть армия:
уставная
дедовщина
беспредел
в последнем варианте, ащще не порядка ничерта, кто как смог так и устроился

дауж, статейка говнобурление поднимающее

"Восток-2010": комментарии к непарадной стороне...

Первый заместитель министра обороны Владимир Поповкин раскрыл планы переоснащения армии
Юрий Гаврилов

"Российская газета" - Федеральный выпуск №5230 (151) от 12 июля 2010 г.

Владимир Поповкин: Во многих частях доля современной техники катастрофически мала.

У министра обороны появился первый заместитель, который возьмет на себя все вопросы, связанные с перевооружением армии и флота, и будет курировать гражданскую составляющую военного ведомства. Указом президента РФ на этот пост назначен Владимир Поповкин. Свое первое интервью в новой должности он дал "Российской газете".

Российская газета: Владимир Александрович, как теперь будут осуществляться поставки в армию и на флот нового арсенала?

Владимир Поповкин: Принято решение разделить административные и оперативные функции минобороны. Создается гражданский ствол, который будет обеспечивать войска. А второй ствол - заниматься их боевой подготовкой, проведением всех войсковых мероприятий, связанных с эксплуатацией, применением вооружения и военной техники. Решено все закупки вывести из обязанностей начальника тыла и начальника вооружения и назначить лицо, ответственное за это направление.

РГ: То есть фактически вы будете отвечать за выполнение новой Государственной программы вооружения с 2011 по 2020 год. Какие задачи в минобороны ставили при ее формировании?

Поповкин: Прежде всего это попытка поправить в армии и на флоте ситуацию с вооружением и военной техникой. По целому ряду причин она нас не устраивает. Длительное время Вооруженные силы недофинансировались, и недостаток средств в первую очередь сказывался на нашем оборонном арсенале. Современных образцов вооружения и военной техники сегодня катастрофически мало. Если мы какое-то время могли жить на мобилизационных запасах прежней, еще Советской армии, то сегодня этот потенциал практически исчерпан.

РГ: Вы можете назвать процентное соотношение в нашей армии новой и старой техники?

Поповкин: Это - плавающая характеристика, в разных видах и родах войск она различная. Например, в РВСН все вооружение по сути отвечает сегодняшним потребностям. Или взять Космические войска. Там аппарат свой срок в космосе отработал, надо следующий запускать. Ракета-носитель выполнила задачу и вывела спутник на орбиту - закупаем следующую. Так естественным образом идет процесс обновления.

Но что касается Военно-морского флота, авиации, Сухопутных войск, то доля современного вооружения там действительно катастрофически мала. Взять, к примеру, ВВС. До 2007 года минобороны приобрело не больше десятка самолетов и вертолетов. В 2008-м начали переламывать ситуацию, в 2009-м осуществили первые массовые закупки. В нынешнем году дошли до поставок сразу полусотни самолетов и вертолетов. Но и этого недостаточно.

РГ: Переоснастить всю армию новым оружием нереально даже за две пятилетки. В программу-2020 заложены какие-то приоритеты? Скажем, первым делом осовременить авиапарк или сухопутный арсенал?

Поповкин: Первый приоритет - стратегические силы сдерживания. Они имеют две составляющие: стратегические ядерные силы, а также систему предупреждения о ракетном нападении, ПРО и Воздушно-космическую оборону.

Второй приоритет - большой перечень высокоточного оружия, чье применение основывается на информационном обеспечении из космоса. Третий - автоматизированные системы управления войсками. В ближайшие два-три года предстоит увязать все видовые АСУ в единую систему управления. Модернизировать ее так, чтобы она была с открытой архитектурой и позволяла наращивать возможности в любом направлении.

Еще один приоритет связан с численностью Вооруженных сил. При миллионной армии мы не можем держать равнопрочные группировки на всех стратегических направлениях. Поэтому важно иметь средства переброски личного состава и техники. В первую очередь - современную военно-транспортную авиацию.

РГ: С типами самолетов уже определились?

Поповкин: Это Ан-124, чье производство должно возобновиться в Ульяновске. Кроме того, продолжили разработку российско-украинского самолета Ан-70. Речь также идет о целой серии транспортных вертолетов. В частности, начинаем закупать новые Ми-26. Долгое время мы только ремонтировали старые.

РГ: Но все это - обеспечивающий парк ВВС. А как с боевым?

Поповкин: Над его обновлением тоже трудимся. Заключили долгосрочные контракты на 80 самолетов Су-34 и Су-35С. Для ускорения работ по перспективному комплексу фронтовой авиации - ПАК ФА - предусмотрели дополнительное финансирование испытаний.

Отдельная проблема - перевооружение морских сил общего назначения. Это очень длительная по реализации и очень емкая по финансированию задача. Ее нельзя выполнить за один-два года и даже за пять лет. Слишком много в ВМФ надо восстанавливать. Поэтому в новую программу на флот закладываем в пять раз больше средств, чем, скажем, на космос.

РГ: Вы упомянули перспективный комплекс для фронтовой авиации. Закупка "пятерки" новой программой предусмотрена?

Поповкин: С этой машиной последовательность такая. Пока испытываем один аппарат. К концу нынешнего года должен появиться еще один самолет. В течение 2011-2012 годов планируем завершить все испытания планера ПАК ФА. А в 2013-м заключим контракт на установочную партию из десяти самолетов для испытания всей номенклатуры вооружения самолета. Чтобы подтвердить его тактико-технические характеристики, нужно выполнить около 3 тысяч полетов. Если бы работа шла только с двумя машинами, на это ушло бы лет десять.

РГ: Летчики столько ждать не могут?

Поповкин: Нет. Поэтому первый этап испытаний надеемся завершить к концу 2013 года. А с 2016 го начнем серийную закупку уже полностью испытанных машин вместе с авиационными средствами поражения и наземным технологическим оборудованием.

РГ: Сколько самолетов думаете приобрести?

Поповкин: Пока оцениваем потребности ВВС в 50-100 машин. Сколько удастся приобрести, сейчас сказать сложно. Все будет зависеть от финансирования. Но в любом случае такие заказы в новой программе прописаны.

Истребитель по сходной цене

РГ: Когда документ обсуждали в Госдуме, ваш заместитель генерал Фролов сказал, что все предыдущие программы вооружения недофинансировались. Есть опасность повторения этой проблемы?

Поповкин: Проблема в том, что программы вооружения при всей их важности не носят обязательного характера. Условно говоря, это - стратегия развития вооружений, подготовленная минобороны и утвержденная президентом страны. Но это не бюджетные обязательства, каким является гособоронзаказ. Дальше, к сожалению, в дело вступают не зависящие от нас процессы. Как показывает практика, исходя из финансовых возможностей государства, каждый год объемы средств, выделенных на вооружение и военную технику, меньше, чем в госпрограмме вооружений. Не лучшим образом на ее реализации сказываются и заложенные минэкономразвития на бюджетный год прогнозные дефляторы. Как правило, они не подтверждаются реальными темпами инфляции. В итоге через 5 лет действия программа уже так разбалансирована, что уровень ее недофинансирования достигает 30 процентов.

РГ: Что же делать?

Поповкин: Мы предлагаем по абсолютному большинству образцов вооружения заключать на основании госпрограммы долгосрочные контракты - на весь период ее действия. Тогда документ станет жестким обязательством государства перед исполнителями.

РГ: Нужда в гособоронзаказе при этом не отпадет?

Поповкин: Гособоронзаказ будет детализировать программу, изменять цены, быть может, уточнять количественные параметры заказов. Причем исходя не из пожеланий финансово-экономического блока, а из глобальных перемен оборонного характера. Скажем, с точки зрения новых взглядов на ведение вооруженной борьбы.

РГ: В таком подходе, наверное, и оборонка заинтересована?

Поповкин: Так называемая кооперация первого уровня - крупные оборонные холдинги и концерны - уже имеют долгосрочные контракты. Но под холдингами "сидит" вторая кооперация, частные предприятия. И когда к ним приходят с годовым заказом, к примеру, на десять блоков, большой заинтересованности их делать у частника не видно. Под заказ нужно перенастраивать производственную базу. Ввязываться в этот процесс, когда нет гарантии на новые контракты, мелкому производителю невыгодно. Вдруг с таким заказом к нему в последний раз обратились.

РГ: У военных, думаю, здесь присутствует и собственный интерес?

Поповкин: Когда минобороны прорабатывало контракты по Cy 35 и Су-34 c компанией "Сухой", удалось снизить первоначальную цену самолета на 25 процентов. За счет того, что это длительные контракты, легче стало договариваться с кооперацией, в том числе - с производителями двигателей и различного авиационного оборудования.

Тем более мы сказали: 80 процентов работ будем авансировать. Это значит, что производителям не надо брать в банках кредиты. Более того, с первого аванса реально закупить комплектующие на всю партию. Конечно, это выгодно предприятию. Там ведь начинают видеть завтрашний день, понимать, как развиваться, когда и что модернизировать.

Сколько стоит военная угроза

РГ: Такая схема хорошо работает при полном финансировании. А что будет, если вместо суммы, которую вы запрашиваете под программу 2020 года, денег выделят меньше?

Поповкин: Давайте я вначале объясню, откуда взялся потребный вариант ассигнований. Когда мы просчитывали новую программу, то оценили все силы, которые противостоят России на различных военно-стратегических направлениях. Существует прогноз Генерального штаба на развитие военно-политической обстановки в мире. Там перечислены реальные угрозы, потенциальные конфликты, которые могут нас затронуть до 2020 года. Чтобы им противостоять, России надо иметь в стратегических силах сдерживания 100 процентов современного вооружения, а в Силах обычного назначения - 70 процентов. Это как раз те критерии, о которых говорили президент и председатель правительства.

РГ: Почему же экономисты в правительстве настаивают на меньшей сумме? Считают по иной схеме?

Поповкин: Они оперируют своими оценками: сколько соберут налогов, какой процент от ВВП надо тратить на оборону - 2,6 или 3? Между прочим, у американцев этот показатель существенно выше. Хотя я не думаю, что там угроз больше, чем у нас. Когда нам довели объемы ассигнований, то мы и под них сделали вариант программы. Но при этом пришлось от закупки ряда вооружения отказаться.

РГ: Если не секрет, от чего?

Поповкин: Главным образом это касается номенклатуры закупок вооружений для Сил общего назначения. Но не всех. Например, приоритет в поставке оперативно-тактических ракетных комплексов "Искандер-М" не изменится. Если говорить об авиации, то хуже всего дело в войсках обстоит с вертолетами. Поэтому их закупки, несмотря ни на что, будем осуществлять по максимуму. То же касается новых средств ПВО, в том числе комплексов С-400 и С-500. Но будем вынуждены притормозиться в разработке современных платформ для БТРов, танков, автомобилей.

РГ: От исследований по перспективному оружию не откажетесь?

Поповкин: В новой программе есть целый перечень работ по базовым военным технологиям. Все они останутся.

Броневик по примеру "Тойоты"

РГ: Пока такие работы ведутся, некоторые образцы нам придется закупать на Западе?

Поповкин: Мы и в советские времена кое-что за границей приобретали. Например, все гидрографические суда для ВМФ делали в Польше либо в Германии. Наши курсанты летали на учебных самолетах Л-39 и Л-410 чешского производства.

Необходимо подчеркнуть следующее. В новой программе не сказано, какое вооружение планируется покупать за рубежом, а какое необходимо выпускать в России. Там лишь перечислены номенклатура и характеристики необходимых нашей армии образцов вооружения и военной техники. Нет в программе и адресов конкретных исполнителей заказов.

РГ: Но вы-то каким отдаете предпочтение - отечественным или зарубежным?

Поповкин: Конечно, минобороны за то, чтобы все покупать в России. Но руководствоваться исключительно патриотизмом в данном вопросе нельзя. Есть требования, критерии, которым вооружение должно удовлетворять. Если удовлетворяет, закупаем. Если нет - говорим российским производителям: создавайте, мы готовы профинансировать вашу работу.

Хуже всего, когда предприятие берет деньги, но ничего хорошего не создает. Я уже не раз приводил пример, когда несколько миллиардов рублей на разработку беспилотных летательных аппаратов были потрачены впустую. Еще раз повторю: я не сторонник закупок вооружения за границей. Предпочтительней приобрести там технологии и на их основе создать что-то у нас. Кстати, когда мы закупили партию беспилотников в Израиле, наше правительство приняло целый ряд решений по развитию аналогичных технологий в России.

РГ: Не отказываясь от использования чужих?

Поповкин: Когда нас, к примеру, заинтересовал определенный класс техники - легкие броневики, которые в России не производят, мы сказали: готовы их закупать за рубежом по той же схеме, по какой сегодня мы покупаем автомобили "БМВ" или "Тойота". Переносите производство в Россию, со сроком локализации до 80 процентов за 4 года, и мы готовы начать закупки. Важно, чтобы в страну пришли современные оборонные технологии. Чтобы потом наши КБ могли на новой технологической базе начать свою модернизацию. А через какое-то время - разрабатывать следующие поколения вооружений.

РГ: Найти, купить, внедрить в производство. После такой цепочки продукция золотой не станет? У вас и без того вечная проблема - ценообразование на военную продукцию.

Поповкин: Это действительно очень больной вопрос. Пытаемся навести в нем порядок. Делается это двумя путями. Первый - предприятия прописывают структуру цены, объясняют, из каких затрат она складывается. Минобороны рассматривает эти выкладки с помощью военпредов и своего департамента ценообразования. Затем определяем: на наш взгляд, цена должна быть меньше заявленной на такую-то сумму. После этого протокол цены с нашим заключением отправляем в Федеральную службу по тарифам. Их специалисты оценивают стоимость на основе своих прогнозов и выдают итоговые цифры по цене.

Второй вариант - заставить все предприятия вести бухучет не в рамках общего баланса, а отдельно - по расходам на военную продукцию. То есть считать, сколько денег пошло на материалы, на затраченную при изготовлении нашего заказа электроэнергию и так далее. Чтобы военные через гособоронзаказ не содержали заводские хоккейные команды, совхозы, дома отдыха, санатории и т.д. Все это уже делается. Но процесс, прямо скажу, идет болезненно.

РГ: На ваш взгляд, реально увеличить за десять лет долю современного оружия в армии до 70 процентов?

Поповкин: Для того чтобы выйти на этот показатель, надо поддерживать темп обновления вооружений в пределах 7-10 процентов в год. Почему в таких рамках? К сожалению, у некоторых образцов жизненный цикл небольшой. Это космические аппараты, ракеты. Что-то устаревает не по сроку, а по характеристикам. Это особенно свойственно для АСУ, навигационных систем. Зная, что скоро появится новая модель прибора, проще и дешевле купить его в пластмассовом, а не в металлическом корпусе. Нас уже не интересует длительная - в 15 лет - гарантия его эксплуатации.

Приведу конкретный пример. Если заложить в навигационную аппаратуру ГЛОНАСС все требования по прочности, интерфейсам и т.д., то она потянет на 5,5 тысячи долларов. Но через пару лет уже никому не будет нужна. Сегодня обсуждается главный вопрос - без какого вооружения мы выживем, а без какого нет? Министерство обороны уже определилось, на чем можно сэкономить, где - подужаться.

РГ: И без чего не выживем?

Поповкин: Без всего. Поскольку от многого уже отказались. Например, от общепромышленного оборудования, от исследовательских работ по средствам обеспечения. Скажем, уже не разрабатываем армейские кухни и бани. Говорим промышленникам: нужно вот это. Кто сделает, после испытаний купим тысячу комплектов. Тот же подход к автомобильной промышленности. Создадите нужную армии машину - приобретем порядка 50 тысяч. Это сейчас мировая практика.

Ракетный щит вокруг Москвы

РГ: Когда говорят "новый самолет" и "современный самолет", имеются в виду разные машины?

Поповкин: Если его возможности отвечают требованиям современного боя, если он может противостоять такому же средству противника, то это современный самолет. Даже когда ему полсотни лет. Возьмем стратегические ракетоносцы Ту-160. Все они в советское время были сделаны, но до сих пор это современное оружие. И аналогов ему нет. Почему же мы должны что-то новое покупать? А новое - это то, что не выработало 30 процентов ресурсов. Новое мы не стараемся покупать. Стараемся брать современное.

РГ: Вы говорили про модернизационный ресурс техники. Он ведь тоже имеет пределы.

Поповкин: Поэтому в авиации начали делать перспективный комплекс. Пока ПАК ФА доведем до ума, надо немножко подтягивать действующий авиапарк. Модернизируем то, что можно модернизировать, параллельно создавая новый самолет. Усовершенствуем Су-27, чтобы он дошел до 2020 года. Заключили контракт на поставку до 2015 года сорока восьми Су-35. Еще такой же контракт заключим - на следующие пять лет. Потому что, к сожалению, темпы убытия старого парка самолетов выше, чем темпы перевооружения его современной техникой.

РГ: Самолет пятого поколения может в перспективе заменить весь парк фронтовой авиации?

Поповкин: Теоретически может. Но нет смысла стрелять из пушки по воробьям. Надо учитывать не только боевые возможности, но и экономическую целесообразность использования самолета. Поэтому был закуплен МиГ-29 СМТ, планируем купить МиГ-35.

РГ: А что по другой технике - сухопутной, морской, противовоздушной?

Поповкин: У нас немало вооружений, которые лучше всех в мире. Тот же американский комплекс "Пэтриот" с нашим С-400 даже в сравнение не идет. В этом году планируется закупить еще пять дивизионов системы С-400. В первую очередь они прикроют Московскую зону ПВО. Может, один или два дивизиона будут поставлены на Дальний Восток. Но это уже прерогатива Генштаба.

РГ: В космосе тоже неплохо бы такой барьер иметь. Его будет обеспечивать система С-500?

Поповкин: В этом оружии самое главное - противоракета. Потому что девяносто процентов заложенного в С-400 там останется - по технике, командному пункту, другим вещам. Оно еще, на мой взгляд, лет 25-30 будет современным. А вот новую, более "энергичную" ракету делать надо, которая будет способна бороться не только с тактическими, оперативно-тактическими, стратегическими ракетами, но и поражать боевые блоки, летящие со скоростью 7 километров в секунду.

РГ: Кроме предоставления заказов, минобороны способно как-то ускорить модернизацию нашей оборонки?

Поповкин: Мы не просто обеспечиваем ее заказами, но и всячески лоббируем интересы ОПК. Например, такой высокотехнологичный продукт, как С-400, пользуется большим спросом на рынке вооружения. Министр обороны первым выступил с предложением построить еще два завода по их производству.

Мы не просто говорим, какое армии нужно вооружение, но и сводим наших производителей с теми, у кого реально купить современные технологии, чтобы наладить их применение в России. Кроме того, выходим с ходатайством в правительство о выделении средств на начальном этапе реализации критических научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.

Но за повседневную деятельность, производительность труда и диверсификацию производства все же должны отвечать руководители промышленных холдингов. Сидеть только на оборонном заказе у них не получится. Нужно выпускать и мирную продукцию, активно искать гражданские рынки сбыта. У некоторых заводов, например Рыбинского авиадвигательного, предприятия фирмы "Сухой" в Комсомольске-на-Амуре, это очень неплохо получается.

Калашников еще постреляет

РГ: А что можно сказать о новом оружии, средствах связи и разведки для обычного солдата. Здесь какие-то подвижки происходят?

Поповкин: Мы сейчас сводим в единую систему управление "наверху" и в тактическом звене. Делается много для того, чтобы уже к середине следующего года все почувствовали результат этой работы. Останется одна проблема - стрелковое вооружение. Оно должно быть современным и удовлетворять функциональным требованиям.

РГ: То есть обычный автомат Калашникова вас уже не устраивает?

Поповкин: Надо сделать так, чтобы он не уступал по дальности, кучности и точности стрельбы ни одному аналогичному оружию в мире. Вообще автомат Калашникова гораздо легче модернизировать, нежели изобретать новый.

Я так скажу: массовое стрелковое оружие в Российской армии будет отечественное. Но для выполнения специальных задач станем приобретать ограниченные партии лучших западных образцов.

Взять штатных снайперов, которые есть в каждом отделении. Покупать для них иностранную супервинтовку нет смысла. Пусть винтовку Драгунова сначала изучат. Но есть элитные снайперы, которые выполняют специфические функции. Такой специалист в армии на вес золота. Почему бы для него не приобрести элитное оружие? Здесь мы идем тем же путем, что и российские спецслужбы. И за ценой на такое оружие не постоим.

http://www.rg.ru/2010/07/12/popovkin.html

http://sknews.ru/regions/rostov/39138-b … kruga.html

Мне все таки кажется, что этот мужик предпочел такой образ жизни сам. И в чем то он прав.

Бойцы диванного ополчения
Генштаб собирается обзавестись потешным мобилизационным резервом. На серьезное дело нет денег

Генеральный штаб Вооруженных сил РФ решил, что России пора обзавестись мобилизационным резервом. Военными разработан пакет документов, который должен определить, как и чему учить срочное пополнение для развертывания войск по штатам военного времени на случай большой беды. Бумаги с грифами «Совершенно секретно» переданы на утверждение министру оборону Сергею Шойгу.

Да об этом речь уже давно идет и на форуме уже обсуждалось.