Так жалели народ, что даже привирать не стыдно было о нем., ну, выжимая слезки у обывателей, в точь, как сегодняшние светлоликие
, Репин тоже не удержался, правда, молод был, хотя с Убийством Иваном Грозным своего сына тоже.наврал.
Для Всемирной выставки 1873 года в Вене, где она и была выставлена, ну, как раз была эта картинка, спасибо Репину и недоумкам организаторам на выставке за такое представление о России.перед миром, это же ведь, как документалка воспринималось.
Картина «Бурлаки на Волге» была написана в 1870-1873 гг., в которой Репин воплотил «худосочные идейки, перенесенные на полотно из газетных статеек» Российский министр путей сообщения негодовал: «Ну какая нелегкая Вас дернула писать эту нелепую картину? Да ведь этот допотопный способ транспортов мною уже сведен к нулю и скоро о нем не будет и помину!».
в XIX в. труд бурлаков выглядел так: на баржах устанавливали большой барабан с намотанным на него тросом. Люди садились в лодку, забирали с собой конец троса с тремя якорями и плыли вверх по течению. Там они бросали в воду якоря поочередно. Бурлаки на барже тянули трос от носа к корме, наматывая его на барабан. Таким образом они «подтягивали» баржу вверх по течению: они шли назад, а палуба у них под ногами двигалась вперед. Намотав трос, они вновь шли на нос судна и проделывали то же самое. По берегу тянуть приходилось лишь тогда, когда судно садилось на мель. То есть изображенный Репиным эпизод – единичный случай.
Судно можно было тянуть вверх по течению с помощью тросов
http://masterok.livejournal.com/3214345.html
картина эта реально живописует труд бурлаков совсем не таким, каким он был на самом деле, и в этом нетрудно убедиться, обратившись к монографии И. А. Шубина "Волга и волжское судоходство, изданной в СССР в 1927 году. Дело в том, что настоящие бурлаки работали совсем по-другому. Они же баржи снизу вверх по реке гнали, и как тут берегом вдоль реки можно было идти? Хоть левый, хоть правый берег бери — все одно вдоль воды далеко не уйдешь!
Поэтому на баржах верхняя палуба была всегда ровной — понятно, что это были те баржи, что плыли вверх по течению самоходом шли, потому как были еще и баржи буксирные. На корме такой баржи стоял большой барабан. А на нем был трос намотан, а к нему цеплялись три якоря. Движение начиналось с того, что люди садились в лодку, забирали с собой канат с якорем и плыли вверх по течению, а якорь бросали. Потом другой, третий, до тех пор, пока им каната хватало.
А тут уж и бурлакам приходилось браться за работу. Подходили они к этому канату, цеплялись за него своими чалками и шли от носа на корму, выбирая канат, а там, на корме, его наматывали на барабан. Получалось, что шли они назад, а палуба у них под ногами проходила вперед. Потом они опять бежали на нос баржи, и все это повторялось. Вот так баржа и плыла вверх по течению до самого первого якоря, который потом поднимали, а после и второй, и третий. То есть поочередно их все время и ставили, и поднимали, так что баржа как бы сама собой по канату ползла против течения. Понятно, что это был труд нелегкий, но не такой, чтобы люди от него падали!
Зато всякая артель бурлацкая при найме на работу сговаривалась о харчах. И за такой труд в день им обычно давали: хлеба уж не меньше, чем по два фунта, мяса по полфунта, а рыбы — сколько съедят(!), да к тому же еще сколько-то масла, сахара, соли, чаю, табака, крупы — все-все оговаривалось. Отдельно на палубе ставилась бочка с красной икрой — у кого желание было — тот мог подойти, горбушку хлеба от своей доли отрезать и ложками сколь хочешь есть. После обеда всегда спали, работать было грех.
И только если уж лоцман по пьянке посадит баржу на мель, тогда лишь приходилось всей артелью лезть в воду, и вот так, как Репин это написал, баржу с нее стаскивать. И то… перед этим особо договаривались о том, за сколько бурлацкая артель будет это делать, а после купец-то им за это еще и водки ставил! И денег за летний сезон хороший бурлак зарабатывал столько, что в зимнее время мог и ничего не делать, и все равно ни он сам, ни его семья при этом не бедствовали. А если он не пьянствовал по кабакам, а давал деньги в рост своему хозяину, так ему и вовсе была хорошая жизнь.
Хозяева таких ценили, старались всячески услужить и добиться их расположения. К таким шли самые сильные и сноровистые артели, поэтому и на ярмарку в Нижний Новгород они добиралась раньше других, и имели барыша поболе, чем другие! Вот это и было общее, а то, что мы видим на картине у Репина, — единичное. А зачем он это так написал тоже понятно: вызвать у зрителя жалость к трудящимся. Это в то время мода такая была у русской интеллигенции, и Илья Ефимович был отнюдь не одинок в том, чтобы представить его страдания "пожалостливее"!
А были ведь еще и баржи-коногонки — где вместо бурлаков работали лошади, вращавшие этот самый барабан. Вот только особых преимуществ перед людьми они не имели. То есть да, в работе "коногонки" обходились куда дешевле, тем более что и сено и овес для лошадей покупали прямо на стоянках, а с собой не везли. Но зато как быть, если баржа вдруг села на мель? Стаскивать ее лошадьми? Очень даже это было неудобно во всех отношениях. А держать на этот крайний случай на борту бурлаков — невыгодно. То есть нужно было куда-то ехать их искать, а время-то дорого, не говоря уж о том, что в страду все артели были давно уже разобраны. Вот поэтому-то они широкого распространения и не получили и никто картин о труде этих коняг не написал!
Читайте больше на http://www.pravda.ru/science/…/07-03-20 … burlacy-0/
