Я вылезаю из кузова пикапа с винтовкой в руках. «Держите оружие наготове!» — командует капитан Пэйн. Я передвигаюсь налегке. В отличие от других, я не считаю южную Аризону зоной военных действий, так что я не стал устанавливать стальные пластины в свой разгрузочный жилет. На фоне похожих на спецназовские AR-15 у остальных, моя Ruger Mini-14 с деревянным ложем немного выбивается из общей картины. Но все остальное в порядке — на мне камуфляж мультикам, желтовато-коричневые берцы и рация на плече. Я довольно неплохо вписываюсь.
Мы стоим на парковке магазина Walmart в Ногалесе. Капитан Пэйн с парой человек идет пополнить запасы. В его отсутствие наш командир — Шоутайм. Это морпех-ветеран, трижды побывавший в Афганистане. На его лице камуфляжная краска и борода как у снежного человека. Он садится в кабину, чтобы зайти с телефона в Facebook, пока Разрушитель, Егерь, Спартанец и я стоим спинами к грузовику с винтовками в руках и следим, нет ли чего подозрительного. Граница с Мексикой в пяти километрах отсюда.
«Смотри, — замечает Егерь, глядя на другую сторону парковки. — Шевроле Камаро с дисками». Его рука как бы невзначай лежит на прикладе камуфлированной AR-15, висящей на трехточечном тактическом ремне.
«Ну ты же знаешь, что у половины мексиканцев хромированные диски на машинах», — аргументирует Разрушитель, говоря, что эта машина не обязательно принадлежит наркокартелю. Он сжимает рукоять АК-47, предусмотрительно держа указательный палец на ствольной коробке.
«В прошлый раз [здесь была] тонированная машина, — добавляет Спартанец. — С огромными дисками. Орала мексиканская музыка. Дважды нас объехала. Еще и медленно». Он выплевывает семечку.
Разрушитель кивает в сторону въезда на парковку. «А вот и шериф», — сообщает он. Полицейская машина заезжает на парковку.
«Он смотрит на нас», — замечает Егерь.
«Конечно», — отвечает Разрушитель.
«Держите руки на виду! Полиция!» — вдруг кричит человек в сорочке, стоящий среди машин напротив нас. Рукой он указывает на свое оружие. Мои спутники вытягивают руки в стороны. Их винтовки висят на груди. У моей винтовки нет тактического ремня, поэтому я продолжаю держать ее в руке.
«Опустите оружие!» — кричит мне другой полицейский в штатском.
Полицейские подходят к нам. «Вы, кто, охотники?»
«Ополчение», — отвечает Егерь.
«У вас есть удостоверения?» Я тянусь за своим. «Держите руки подальше от карманов!» — рявкает один из них.
Подъезжают две патрульных машины, из них выходят трое полицейских в форме из департамента полиции Ногалеса. «Так что именно вы, парни, здесь делаете?» — спрашивает одна из них. На ее бейдже написано «Эрнандес», у нее короткие черные волосы с острыми прядями.
«По сути, мы — глаза и уши пограничного патруля», — отвечает Егерь.
«Скорее всего, кто-то увидел людей в камуфляже и с винтовками и подумал: „Вот черт!“», — предположил другой полицейский.
«Устрашающая компания», — бросает Разрушитель, ковыряясь в зубах в несколько напускном спокойствии.
«Не, вы, ребята, не страшные», — не соглашается офицер Эрнандес. «Думаю, местные просто еще не привыкли видеть людей, пользующихся правом носить оружие прямо на улице, и пугаются, когда происходит подобное. Не переживайте». Она передает данные наших удостоверений по рации и спрашивает, как мы оказались в Аризоне.
«Ну, дома, в Колорадо, мы состоим в патриотической организации Трехпроцентные Объединенные патриоты», — начинает Егерь.
«То есть вас, получается, развертывают, и вы приезжаете сразу на несколько дней, или...»
«Ага», — подтверждает Егерь. «Наш командир решает, кто отправляется, а кто остается».
«Для того, чем вы тут занимаетесь, нужны стальные яйца, — говорит Эрнандес. — Спасибо вам». Она возвращает наши документы. Полицейские садятся в машины и уезжают.
Разрушитель смотрит на меня. «У тебя камера включена?» На моем жилете есть камера.
«Ага».
«Молодец», — одобрительно кивает он.
«Надо будет это запостить», — замечает Егерь.
Готовые к худшему
Капитан Пэйн везет нас обратно на базу передового развертывания, это час езды по неровной извилистой грунтовой дороге в горах Патагонии. Разрушитель говорит, что это было лучшей в его жизни встречей с полицейскими. «Мораль этой истории: на встречи с полицией приходи во всеоружии», — заявляет он. Егерь удивлен тем, насколько доброжелательной была Эрнандес, учитывая ее фамилию. Он отмечает, что ее волосы были короче, чем у нас; Разрушитель называет ее «оно». «Сколько нужно феминисток, чтобы вкрутить лампочку?» — спрашивает он. «Двадцать. Одна, чтобы вкрутить, и 19, чтобы жаловаться на то, что это должны делать мужчины».
«Как отличить еврея от славянина?» — спрашивает Егерь. «Никак. Они оба — пепел. Ха-ха-ха!» Родители Егеря — иммигранты из Германии. У него двойное гражданство, и он открыто гордится своим происхождением. Некоторые называют его нацистом — без одобрения или осуждения, скорее чтобы подразнить.
Спартанец, сотрудник Управления транспортной безопасности, тоже смеется над чередой шуток, но говорит мало. Все его эмоции спрятаны за панорамными солнцезащитными очками, густой рыжей бородой и восточной куфией, обычно покрывающей его голову. Стоицизм здесь ожидаем, поэтому то, что говорю я редко, не бросается в глаза. Я не лгу этим ребятам, но и не говорю, что я — журналист. Я могу рассказать им о своем ополченческом прошлом: перед тем, как присоединиться к Трехпроцентным Объединенным патриотам для этой пограничной операции, я тренировался в Ополчении штата Калифорния и 31 Защитном легионе в северной и центральной Калифорнии. Я научился стрельбе, ориентированию на местности, навыкам патрулирования, беспарашютному десантированию, правилам ведения радиосвязи, шифрованию, тому, как устроить базу передового развертывания в опасной ситуации и держать оборону. Как и остальные, в целях безопасности я использовал позывной. В Калифорнии некоторые знали меня как Гремучника. Здесь меня называют Кали.
Мое присоединение к ополчению началось с создания нового аккаунта в Facebook. Я использовал свое настоящее имя, но из личной информации я обнародовал лишь то, что женат, и то, что я работал сварщиком и тюремным охранником в Американской корпорации исправительных учреждений. Моим аватаром было изображение Гасденовского флага. Я нашел и лайкнул страницы отрядов ополчения: Нация Трехпроцентников (Three Percenter Nation), Воины-патриоты (Patriotic Warriors) и Ополчение штата Аризона (Arizona State Militia). Затем Facebook предложил бесконечное количество других ополченческих сообществ, и их я тоже лайкнул. Чтобы поддерживать активность в профиле, я делился записями других людей: блогами о попытках Барака Обамы ввести военное положение и об угрозах пересечения границы сирийцами. Я выкладывал мемы о американском флаге и о значимости жизней полицейских (police lives matter, по аналогии с Black Lives Matter — движении за права темнокожих). Затем я отправил десятки запросов в друзья пользователям, состоящим в группах Facebook, связанных с ополчением. Некоторые относились недоверчиво: «Какой-то странный у тебя профиль, поэтому я спрашиваю: почему это ты ко мне добавляешься????» — написал один из них. Но многие сразу же принимали мою заявку. Через пару дней у меня уже было больше сотни друзей, и практически любой член ополчения, находясь на моей странице, мог с большой вероятностью обнаружить, что у нас есть как минимум один общий друг.
продолжение по ссылке - http://navoine.info/inside-border-militia.html
Отредактировано KORVIN (2016-11-15 12:02:07)
