Но вернемся к БМП. Безусловно, Чуйков был прав, учитывая экономическую часть проблемы БМП. Однако, не давая себе труда задуматься, как повышать боеспособность армии, при оптимальных материальных затратах на эти цели, 29 ноября 1968 года маршалы Гречко и Захаров подписали заявку на 1971‑1975 годы, в которой потребность Миноброны в БМП‑1 на 5‑летку была указана "всего" 27250 штук. Принять такую заявку промышленность Советского Союза была не в силах. Более того, принять такую заявку была не в силах вся промышленность стран‑участниц Варшавского Договора. Правительство СССР поручило Госплану и ГКЭСу (Государственный Комитет по внешним экономическим связям, занимавшийся торговлей вооружением) провести переговоры с ПНР и ЧССР на предмет возможности организации производства БМП‑1 в этих странах специально для нужд СССР. При этом предусматривалось, что в 1971‑1975 гг. СССР готов закупить в ПНР 2500, а в ЧССР – 2250 БМП‑1. Чехи предложение приняли, поляки отказались. В результате в ЧССР были созданы мощности и начаты поставки в СССР по 500 БМП‑1 ежегодно.
У нас в Союзе БМП‑1 была создана на ЧТЗ Минсельхозмаша, и здесь же было организовано ее серийное производство вместо тяжелых танков, снятых с производства по личному указанию Н.С. Хрущева. Разрабатывая концепцию создания в стране мощностей и организации серийного производства БМП‑1, Госплан принял, на первый взгляд, странное решение: производство БМП‑1 на ЧТЗ закрыть. Но если учесть, что цеха сборки танков на ЧТЗ имели крановое оборудование грузоподъемностью 30 и 50 тонн, то ни у кого не вызвало возражения предложение Госплана организовать вместо 13‑тонных БМП‑1 на ЧТЗ производство новых 40‑тонных танков Т‑72.
Постановлением Правительства от 3 сентября 1968 года было предусмотрено создание производственных мощностей для БМП‑1 на 2 заводах Миноборонпрома (в городах Кургане и Рубцовске). Практически заводы строились заново.
В результате 5‑летним планом на 1971‑1975 годы было предусмотрено изготовить 12061 БМП‑1, что составляло 44% от заявленной потребности Минобороны. При этом 2060 машин должны были быть изготовлены Минсельхозмашем и уже 10001 – Миноборонпромом.
Заявка на 1976‑1980 годы была 21500 БМП, 5‑летний план – 11450, что составило 53% от потребности. При этом был осуществлен переход на БМП‑2 и прекращено производство на ЧТЗ, что объясняет некоторое сокращение поставок в этот период.
...
И здесь на первое место вышел технический интеллект общевойсковых отцов‑командиров. А они решили, что горьковский БТР‑60ПБ надо переделать в колесную БМП. Общевойсковых командиров нисколько не смущало, что на БТР стоят два бензиновых двигателя (подходящего дизеля в то время в стране не было), что с малых расстояний броня БТР не защищает от обычного стрелкового оружия, что ходовую часть можно вывести из строя одной автоматной очередью. Было очевидно, что в ближайшем бою такая БМП будет братской могилой. Минавтопром отчаянно отказывался браться за такую ОКР. Правда, свой отказ министерство мотивировало тем, что КБ ГАЗа и его экспериментально-производственная база не в состоянии выполнить эту ОКР. Для того чтобы проверить это заявление Минавтопрома, по указанию Председателя ВПК на ГАЗ была командирована бригада специалистов, во главе которой оказался автор этих строк.
Поездка на ГАЗ показала, что Москва живет своей жизнью, завод – своей. Задолго до начала официальных разговоров в Москве о колесной БМП военпреды на заводе попросили проработать и посмотреть, что получится, если на БТР‑60ПБ (заводской шифр ГАЗ-49) установить боевое отделение с гусеничной БМП‑1.
Конструкторы Горьковского автозавода такую проработку сделали. Когда наша бригада прибыла на ГАЗ, в КБ нам показали практически готовый аванпроект колесной БМП (которая даже имела шифр ГАЗ‑50). Выполнен он был на узлах и агрегатах ГАЗ‑49. Бронебашню и все боевое отделение предусматривалось получать готовыми с ЧТЗ Минсельхозмаша, а вот бронекорпус изменялся существенно, для производства это был новый узел. Броней ГАЗ не занимался. Он получал готовые броневые узлы с завода Минстройдормаша, находившегося в городе Выкса (примерно в 150 км от Горького). Для того чтобы представлять состояние дел полностью, я решил побывать в Выксе. Кстати, завод там назывался "Выксунский завод дробильно‑размольного оборудования" (сокращенно "завод ДРО"). Поехали мы туда на двух "Волгах". Машины нам дали из опытного цеха легковых автомобилей. На этих машинах проверялись какие‑то опытные мероприятия, им все равно надо было накатывать километраж, так что в данном случае мы соединили "приятное с полезным". На поездку ушел один световой день. На заводе ДРО оказался комплект чертежей для опытного бронекорпуса ГАЗ‑50, так что мы обговорили и предварительно согласовали возможные сроки изготовления опытных бронекорпусов при условии, что необходимые штампы изготовит ГАЗ. Вернувшись на Газ, я с руководством завода обговорил и согласовал основные этапы и сроки проведения ОКР. Так что, возвратившись в Москву, я без особого труда подготовил проект решения ВПК "О дальнейшем развитии работ по ГАЗ‑50", которое, к явному неудовольствию Минавтопрома, было принято 31 октября 1968 года.
Здесь я должен оговориться, что Минавтопром сопротивлялся принятию этого решения как только мог. Но когда решение все же было принято, он к его выполнению отнесся самым добросовестным образом. К счастью, в ходе ОКР хоть на примере легкобронированной колесной машины военные поняли, что машины такого типа хороши для транспортировки пехоты, а не для боя. В этом, я считаю, был главный положительный эффект данной ОКР. Сама машина ГАЗ‑50 на вооружение принята не была. Но то, что конструкторам удалось значительно улучшить – создать более мощную силовую установку, улучшить конфигурацию бронекорпуса и ряд других мер, было решено внедрить в серийное производство. В итоге появилась следующая модель бронетранспортера – БТР‑70, которая находилась в серийном производстве с 1976 по 1986 год