Одним из общих мест, по умолчанию считающихся основой Минских соглашений, является как бы консенсус всех сторон о том, что Донбасс останется в составе Украины после конституционной реформы и завершения войны к общему удовлетворению.

По умолчанию принято считать, что жители мятежного региона и, главное, его новая политическая элита, согласны остаться частью Украины, если будут проведены некие манипуляции с ее государственным устройством, в частности — придание особого статуса той территории Донбасса, которая находится под контролем ополчения с правом решать финансовые, социальные, культурные, образовательные вопросы на местах.

Итак, начнем с очевидного. Петр Порошенко, долбимый в темя радикалами и посему привычно в прыжке чешущий левое ухо правой ногой, то и дело клянется, что ни о какой такой федерализации и о придании особого статуса он и слышать не желает, и даже слово «децентрализация» раздражает его тонкий слух. Его витиеватые и мутные рассуждения о передаче полномочий на места непонятны, кажется, даже соратникам, потому что наряду с передачей полномочий Порошенко предлагает резко усилить контрольные функции центра.

Довольно неуклюжая и шитая белыми нитками византийщина президентских рассуждений не оставляет места для оптимизма, как его не оставляет и упорное нежелание вести переговоры с представителями новой донбасской власти, которых Петр Алексеевич и его соратники вкупе с подельниками как только не называют, но уж точно не «нашими партнерами».

Второе. Какую бы широкую автономию ни получили упомянутые регионы Донбасса, внешняя политика остается за центром, что вполне логично, и так это устроено во всем цивилизованном мире, на который мы страшно любим ссылаться, когда не знаем, что сказать от себя. Внешняя политика Украины, не открою здесь Америки, последовательно антироссийская и другой в обозримом будущем не будет. Вестись она будет и впредь в означенном ключе, в том числе, и по умолчанию, от лица Донбасса. Который, напомню, в большой степени именно из-за агрессивной русофобии Майдана, его лидеров и потом депутатов и представителей всех ветвей власти, поднял восстание.

Тем более что тотальная агрессивная антироссийская позиция власти и лидеров общественного мнения Украины лезет из всех щелей, ею наполнены все новости, все аналитические передачи, все ток-шоу, все большие украинские интернет-ресурсы, всё содержание школьного и университетского образования, и даже в детсаду кое-кто не прочь научить малышей «лезать лусню». Никого не смущает, что на этом фоне Украина просит скидку на газ и реструктуризацию долга — привычка жить в шизофренической реальности с некоторых пор стала второй натурой правительства Украины.

Наконец, главное. Вишенка на тортике размером больше тортика.

Итак. Донбасс всегда был нелюбимым пасынком в большой и дружной семье украинских регионов. Ни европейской мечты, ни вышиванок, ни семейных походов по воскресеньям в церковь, ничего патриархального, дорогого душе западного и центрального украинца. Грубоватый конкретный народ, мало склонный к сантиментам. 90-е, надо правду сказать, сильно подпортили имидж трудового региона, который в советские времена, напротив, был уважаем и чтим. Криминальные войны, передел собственности, распил индустриальных объектов — благо, было что распиливать. Хотя, скажем, Харьков и особенно Днепропетровск в этом движении не только не отставали но, пожалуй, были даже флагманами, однако не так сильно кололи глаза своей принципиальной естественной русскостью.

Однако самое главное было не это. Главное — жителей Донбасса последовательно вели к мысли о том, что русскость — это позорно, непатриотично и даже предательски по отношению к Украине. Учащиеся и студенты могли сколько угодно побивать суржиконосцев из Тернополя и Черкасс на олимпиадах и в вузах своим правильным украинским; школьные ансамбли могли привозить одну награду за другой с этнографических фестивалей и конкурсов вышиванок — ничто не помогало. Клеймо нелояльного недоукраинца горело во лбу каждого жителя Донбасса. Ибо лояльность и украинскость без русофобии не прокатывали.

В связи с этим вспоминается один ученый из Луганска, внезапно почувствовавший себя украинцем на 120% и переехавший во Львов, где демонстрировал идеальное владение мовой, знание Шевченко наизусть, лучшие вышиванки, лучшее следование традициям, ритуалам и обрядам, но так и не ставший своим. Дело закончилось тем, что в очередной раз не получивший должности доцента хлопак услышал во время неформального застолья от подвыпивших коллег — ты чужинець, и никогда не сделаешь у нас карьеры.

Да. Но это все цветочки, а спелые ягодки мы начали обрывать примерно с 2010, когда представители укрсучлита, уже не стесняясь никого (а кого стесняться в своем дому), прямо заговорили о генетической ущербности жителей Донбасса, населенного недочеловеками, баранами, быдлом и все такое прочее. Майдан 2013-го был пронизан ненавистью, спесью и презрением к Донбассу уже как объединяющая святых цееропейцев идея. Там подтянулись и демократические либералы с либеральными демократами, Яценюк прямо объявил просвещенному человечеству о том, что в Донбассе живут унтерменши, и пр., и пр. Просвещенное человечество не возражало, с чего вдруг? Оно же не возражает, например, когда годами в прибалтийских нанотиграх проводят парады ветераны SS.

В то время как весь народ Украины имел право на протест, народу Донбасса в этом было отказано, дальше вы знаете.

И вот сейчас, когда Донбасс потерял на гражданской войне тысячи жизней — мог бы он согласиться забыть, простить и снова вернуться в украинскую семью?

Чисто теоретически — да. Истории приводят в пример разные страны, граждане которых вели между собой войны, а потом помирились, испросили прощения и живут-не тужат.

Но что мы видим сегодня? Какая судьба ожидает Донбасс, который согласится вернуться в дом? Она очевидна. Достаточно почитать трактаты, скажем, государственного мужа Владимира Горбулина и политолога Сергея Дацюка, чтобы ясно увидеть перспективу.

Горбулин, бывшая кучмовская обслуга, обстоятельно рассматривает варианты развития ситуации. Диапазон его фантазий широк — он не исключает тотальной войны с Россией, потому что победа в ней породит героический эпос, на котором можно воспитать новые поколения патриотов. Он также рассматривает отсечение разрушенной и населенной ренегатами и бесполезными потребителями украинского добра территории. Но больше всего ему нравится ведение затяжной войны на истощение сил ополченцев и, как следует из рассуждений государственного мужа, вымораживание территории с целью постепенного его обезлюживания.

Окончательно людоедских формулировок опытный Горбулин избегает, но — что у умного в голове, то у Дацюка — на языке. Этот развернулся во всю ширь, мощь и глыбь своего интеллекта.

«Никаких выборов до проведения процесса дезомбирования населения хотя бы на протяжении года… никакого особого статуса ДНР-ЛНР в составе Украины, они возвращаются на общих правах в контексте новой Конституции, причем с поражением в правах всех лиц, поддерживающих и/или оправдывающих военные преступления российско-террористических формирований, всех лиц, с контролем СБУ всех нелояльных к украинской власти», — говорится в статье Дацюка, опубликованной на одном из украинских сайтов.

Кстати, философ Дацюк родом из Донецка, что, согласитесь, придает его рецептам дополнительную пикантность. Неофиты обязаны перебандерить Бандеру, хотя я не удивлюсь, если в кругах украинской националистической образованщины с ее фирменной паранояльностью он все еще рассматривается как чужинець.

Да, так вот. Дальнейшие импровизации Дацюка становятся все забористее, и за ними явственно слышен визг циркулярной пилы: «Жесткая украинская культурная политика на всей территории ДНР-ЛНР, включающая изучение украинского языка, преподавание украинской истории, формирование у детей украинских ценностей; мощная антиимперская пропаганда на территории ДНР-ЛНР, а также установление управляемой Украиной и дозированного доступа жителей ДНР-ЛНР к русской культуре».

Как там писал Филатов — а вешать потом?

Из дацюковской логореи ясно следует — речь идет о том, что настала пора вешать.

Детей Донбасса, оказавшихся на территории европейской, толерантной, демократической Украины рекордными темпами перешивают на свой лад в спешно создаваемых лагерях. Отрабатываются схемы, технологии и методология. Детей еще можно переделать, взрослые же должны быть тотально наказаны.

Жители Донбасса ясно осознают перспективу, которая ожидает их в случае возвращения в лоно Нэньки. Им не дают о ней забыть и очароваться фантазиями на тему «Обнимитесь, миллионы. Простим друг другу прошлые обиды и заживем в семье новой, вольной».

Как говорится, цели ясны, задачи определены, средства указаны, маски сорваны, да их, собственно, никто особенно и не шил. Теперь возвращаюсь к детскому вопросу начала статьи. Так каким образом Донбасс может вернуться в Украину, учитывая вышеописанное? Какой смысл в тотальном умолчании особенностей этого процесса и его очевидных результатов?

Вольно же придуриваться политологам и аналитикам, а я вот не хочу.