"В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира", - сказал Брэдбери прямо как будто про Зимнюю войну. Конечно, есть интересы государственной безопасности и всякое такое, а по итогам финской кампании все поставленные цели были достигнуты и граница отодвинута. Но когда видишь перед собой яму на 570 "сынов Родины", полностью слившуюся с пейзажем, победа кажется проигрышем. Конечно, все это гнилая философия, рассуждать из прекрасного далёка и в другой ситуации, сколько человеческих жизней оправдывают цели, а сколько - перебор. В конце концов, мы тоже своего рода участники событий и часть Красной армии. Ее большая похоронная команда. И хотя сами себе отдаем приказы и сами решаем, как их выполнять, сути дела это не меняет. Только всякий раз видя останки скрюченных от мороза тел, уложенные рядком или, наоборот, втиснутые в твердую землю как получилось, гнилая философия прет сама собой.
Особенно ее много в такие моменты, как на этой Вахте, когда руководство Суоярвского района запретило нам проведение работ в "мемориальной зоне". Как порядочные люди, мы уведомили чиновников о том, что найдено захоронение, информацию о котором нарыли в архивах еще пару лет назад. Даже пофамильный список по этим бойцам есть. В километре от этого места была передовая, "финский Сталинград", несокрушенная Колла. В полукилометре мы уже к тому моменту подняли 12 человек, по одному-по три в воронках и землянках, искали еще десять. Зоркий глаз аборигена Юры выцепил подозрительную симметрию в березках и прямоугольность проседаний в густой чернике. Шурфанули там и тут - кости. Завели глубинник - орет. Каски... Полтыщи человек. За всю историю Вахт на Колласе - самое крупное захоронение, до того самым крупным было 225. Я поднимал ямы на 142 и на 93.
Предложили властям варианты: либо в густые дрищи делается полноценная дорога и обустраивается мемориал, либо мы (как обычно) мослаем и за пару лет делаем перенос на существующий мемориал, нами же и созданный. С теоретической возможностью кого-то идентифицировать персонально. А гробы всегда колотились за счет экспедиции.
Карельские чиновники выбрали третий вариант: запретить вообще все и сделать вид, что ничего не было. В мемориальной зоне копать Минкульт не велел, знаете ли. И плевать хотел этот Минкульт, что я подобрал в лесу верховой череп, весь источенный мышами. Что на глазах у представителя районной администрации мы подняли прямо при дороге, в месте массовых гуляний отдыхающей публики, солдата в одиночной ячейке. Что на берегу Колласъярви можно кому попало бухать, жарить шашлыки, мусорить, но ставить там лагерь поисковой экспедиции - нельзя категорически.
Захоронение на Колласе тоже в этом году проводиться не будет. 18 бойцов РККА, найденных к моменту моего отъезда (по итогу должно быть больше) захоронят сегодня в пос. Вегарус. Думаю, без пафосных речей о памяти павших не обойдется.