29.03.15. Интервью с ополченцем Александром Жучковским от издания "Свободная пресса".

«СП»: - Александр, как в прошлом году вы оказались в Новороссии? Как все для вас начиналось?
- В конце февраля – начале марта я с товарищами из Петербурга был в Крыму, мы работали с местной самообороной и ожидали жесткого противостояния с украинцами. Как раз в те дни ситуацию взяли под контроль российские военные, и мы уехали. На Донбасс я поехал в первый раз в 20-х числах апреля, но при переходе границы был задержан и допрошен сотрудниками (видимо уже тогда попал в их списки), в итоге запретили въезд на Украину на три года. Окончательное решение поехать в Новороссию, я принял после событий 2 мая в Одессе. Эта дата стала отправной точкой для многих российских добровольцев, приехавших в Донбасс. До этого я не слышал, чтобы добровольцы в больших количествах туда приезжали.
На снимке: Александр Жучковский /Фото из архива Александра Жучковского
8 мая я вместе с Олегом Мельниковым приехали в Луганск. Олег известный общественный деятель, лидер организации «Альтернатива», которая борется с разными проявлениям рабства в России. С нами были еще несколько российских добровольцев. Находились в Луганске до 18 мая. Потом мы посмотрели известное видеообращение Игоря Стрелкова, где он призвал русских людей встать на защиту Донбасса и решили ехать в Славянск с группой наших добровольцев и примкнувших к нам луганских ополченцев. 20 мая из Славянска нас направили на передовую в Семеновку, в основном мы находились до начала июля там. Еще с мая к нам из России стали обращаться с просьбами помочь попасть в Славянск, и мы помогали с организацией этих «туристических поездок». Тогда же мы начали сбор средств на помощь ополчению. В итоге за 10 месяцев войны нашей командой было переправлено в Новороссию свыше двух тысяч добровольцев и собрано на нужды ополчения около 75 миллионов рублей. После Славянска мы ушли в Донецк, а потом в Снежное. После того, как в Снежном расформировали наше подразделение, находимся в Донецке и под Мариуполем (там находится наш Семеновский батальон).
«СП»: - Можете вспомнить, почему тогда вы приняли решение ехать в Луганск, а не в Донецк?
- Мы были и в Донецке, и вообще в мае еще объездили и ДНР, и ЛНР в поисках более-менее приемлемого варианта для себя. Были у Алексея Мозгового, даже думали остаться в его лагере, но позже решили все-таки в легендарный Славянск ехать. Были у казаков в Антраците, но они нас совсем не вдохновили, мы наблюдали тогда там повальное пьянство. В Донецке же царили «разброд и шатание», половина города еще контролировалась украинцами, желания оставаться там не было.
А в Луганске, как нам показалось, тогда все было более серьезно организовано. Тем более там были знакомые нам люди еще по довоенным контактам.
Пробыли в Луганске недолго, потому что сидение в «избушке» (здание СБУ) было достаточно бессмысленным. Многие люди оттуда уходили к Мозговому и к «Бэтмэну». Эти решительные командиры становились популярными на фоне достаточно вялого Болотова, который не давал людям понимания, куда все движется. Известно, что у него с Мозговым был конфликт относительно тактики вооруженной борьбы. Мозговой тогда ушел в леса. Как потом стало понятно, это было более правильное решение – его подразделение маневрировало, наносило урон противнику, люди получали боевой опыт.
«СП»: - А почему все-таки ушли оттуда в Славянск?
-Тому было несколько причин. Во-первых, это была самая горячая точка и борьба за Новороссию была там осмысленной, в отличие от тогдашнего Луганска и Донецка. Во-вторых, для меня как русского националиста и антисоветчика был привлекателен образ Игоря Стрелкова и его риторика. Он с самого начала стал для большинства добровольцев символом национально-освободительной борьбы за Новороссию. Его риторика была именно пророссийская. Им не раз подчеркивалось, что мы воюем именно за Россию.
«СП»: - И вот вы оказались в Славянске. Как пришли к нему в штаб?
- Там уже была отлажена система приема и распределения добровольцев. Людей принимали в комендатуре, записывали личные данные и закрепляли оружие. В принципе, «стволов» тогда хватало, а если не хватало на всех автоматов, выдавали СКС (самозарядный карабин Симонова).
Мы приехали достаточно затемно. Пробирались из Краматорска, держа под рукой гранаты - Славянск тогда уже плотно обложили и атаковать могли в любой момент. По приезде разместили в бывшей больнице в центре Славянска, проконсультировали людей, не имевших опыта обращения с оружием. У меня некоторый опыт был. Я служил в морских пограничных войсках, потом работал «на гражданке» с оружием. У нас работал военно-спортивный клуб в Петербурге, который часто проводил военно-полевые выходы, походы в тир и т. д.
«СП»: - И как вы воевали в Семеновке?
- Общее руководство осуществлял командир с позывным «Кэп» (он сейчас замминистра обороны ДНР), командиром роты - «Малой». Он сейчас командует Семеновским батальоном, находится под Мариуполем, ведет бои за поселок Широкино. «Малой» - один из тех командиров, у кого за всю войну минимальные потери, он очень бережет своих людей.
В Семеновке мы находились на территории больничного комплекса, где еще находились психически больные и инвалиды. После того, как в 20-х числах артиллерия стала расстреливать Семеновку, мы стали больных эвакуировать из поселка.
Потом поселок превратился в сплошные руины. Разрушали его методично полтора месяца, применяли все виды артиллерии.
«СП»: - Можете вспомнить бои, в которых вы лично непосредственно участвовали?
- Наше расположение находилось напротив горы Карачун, откуда вела огонь вражеская артиллерия. На территории Семеновки работали корректировщики огня – по ночам мы за ними охотились и расстреливали. В дневное время суток выходили в лесопосадки для зачистки близлежащих территорий от диверсионных групп – сначала накрывали площади из гранатометов, потом прочесывали участки и добивали остатки групп. После того как противник потерял очень много людей вокруг Славянска, попытки атаковать и проводить диверсии практически прекратились, основной тактикой стал расстрел населенных пунктов и транспорта из танков и минометов. В начале июля нашу машину обстреляли диверсанты, мы выбрались, но не все смогли уйти – от танковых ударов погибли два добровольца из Петербурга, еще трое было ранено.
Основными задачами нашего участка в Семеновке были эвакуация больных и гражданского населения, создание оборонительных укреплений (окопы, блиндажи, «секреты», снайперские позиции), уничтожение вражеских корректировщиков и диверсантов. Пускали в ход некоторые «военные хитрости» - например «лжеминировали» поля, чтобы отсечь возможность движения противника на определенном участке - закапывали металлические миски (чтобы звенели при миноискателях) и ставили таблички «мины». Еще размещали «лжебомбы» (визуально очень похоже было) с кучей проводов и датчиками, которые мигали и пищали – от вида такой штуки украинцы со всех ног драпали. Ставили перед окопами, метров за 30, прожекторы, которые слепили противника и мешали вести прицельный огонь. Даже «троллингом» занимались. Однажды пошли слухи что в ДНР приехало куча чеченов и наводят ужас на украинцев. Мы купили в Славянске мощные колонки и поставили на крышу одного из зданий, скачали на ноутбук запись намаза и два раза в сутки (типа утренний и вечерний намаз) транслировали это на всю Семеновку. От этого исламского речитатива и раскатов «Аллах акбар» (эхо хорошее было) не по себе даже нашим ребятам было (кто не знал в чем дело), а мы по полу катались от смеха. Помню, как ко мне ломились журналисты и умоляли дать им пообщаться с чеченцами, а я им говорил, что «люди молятся, не надо им мешать». Потом еще долго слухи ходили, что на Семеновке чеченская рота засела, это здорово украинцев деморализовало.
«СП»: - Ваше впечатление от встречи со Стрелковым?
- Он оставил очень позитивное впечатление от первой встречи. У нас была чисто рабочая встреча. По семеновским делам, по снабжению. Мы два раза выезжали в июне и привозили большие партию снаряжения и техсредств. Стрелков был очень доволен. Тогда мало уже кто ездил за поставками, потому что город был капитально обложен и машины расстреливались. Славянск был дальней точкой фронта, многое расходилось по другим подразделениям.
«СП»: - Когда было принято решение об уходе из Славянска в Донецк, как это решение воспринято было бойцами вашего подразделения?
- Большая часть бойцов имело доверие к руководству. Раз командование решило уходить из города, значит, так было нужно. Конечно, недовольные были, я до сих пор встречаю бойцов, которые говорят, что не надо было уходить из Славянска. Но есть стратегическое видение ситуации и тактическое. Тактически кому-то казалось, что можно еще долго держать оборону, а Стрелков смотрел стратегически и понимал, что пропитания и боеприпасов надолго не хватит, снабжения нет, город полностью заблокирован и обречен на медленное уничтожение артиллерией, и через некоторое время все равно придется уходить и прорываться может с большими потерями, чем было возможно тогда.
Лично у меня и моих товарищей было доверие к Стрелкову, мы считаем, что уход из Славянска был правильным шагом. Было сохранено большое количество людей с боевым опытом. Многие из них позже принимали участие в решающих боях летом-осенью, и побеждали.
«СП»: - Среди ополченцев Новороссии были и «красные», и «белые» по своим идеологическим убеждениям. Были ли между ними конфликты и разного рода противоречия?
-Нет, за все время моего нахождения на Донбассе я не встречал ни разу никаких противоречий, никакого антагонизма между представителями разных идеологических течений. Здесь есть правые, левые, националисты, монархисты, социалисты и т.д. Но это именно русские правые и левые, русские националисты, русские социалисты, русские монархисты и т.д. То есть все очень разные, но прежде всего русские, делающие одно дело. Там, где люди рискуют жизнью ради высших целей, там не может быть места идейному раздору.
«СП»: - Когда вы пришли в Донецк, город вам понравился?
-В первый раз я оказался в Донецке в мае. Тогда я провел там немного времени, но тогда он мне понравился меньше, чем Луганск. Донецк чем-то напоминал Москву, которую я не люблю (в сегодняшнем ее состоянии). Второй раз я оказался там, когда мы приехали из Славянска в июле, это был такой резкий контраст. В Донецке все «расслаблялись», город не был готов к обороне, даже органы власти были частично украинские. У многих наших, переживших два месяца жесткой обороны, была даже злость на Донецк - что он не сделал все возможное, чтобы поддержать Славянск. Мне тогда тоже было неуютно в этом городе, и мы уехали в Снежное. А через пару месяцев все как-то изменилось, мне показалось, что в Донецке атмосфера оздоровилась и люди стали как-то человечнее…
«СП»: - Ваш командир Стрелков постоянно обвиняет Захарченко в том, что тот «сливщик».
- Я не слышал от Стрелкова, чтобы он обвинял его именно в «сливе», там насколько я помню, были претензии другого порядка. Впрочем, он много раз аргументированно говорил на эту тему и у него свое личное видение ситуации, но в любом случае Стрелков видел и знает больше, чем большинство из нас. Моя же критика Захарченко касалась его согласия действовать в русле «минских соглашений». Они были ошибочны, и как показала практика, бессмысленны.